Убийство в Балларатском поезде - Керри Гринвуд

– Ну, а что дальше? – спросил сержант.

– Я вышла из купе и открыла все окна, а потом потянула за шнур стоп-крана.

– Верно, мисс, это произошло в семь двадцать вечера. Охранник посмотрел на часы. Сколько времени, как вы считаете, ушло у вас на открывание окон?

– Минут десять. Мне показалось, что поезд остановился ненадолго, пока я этим занималась.

– Правильно, мисс, все совпадает. Остановка на три минуты, чтобы заправиться водой, – в семь пятнадцать.

– Я слышала какой-то удар, кажется, он донесся от головы поезда, но я к этому времени едва держалась на ногах.

– Я не сомневаюсь, что вы действовали абсолютно правильно, мисс Фишер. Если бы вы не разбили окно, весь вагон был бы отравлен; доктор утверждает, что дети умерли бы прежде, чем поезд доехал до Балларата. Ужасно! Да еще смерть госпожи Хендерсон.

– А не могла она выпасть из окна, как вы думаете?

– Она либо упала, либо ее вытолкнули, – хмуро сказал сержант. – А вот и кофе. Спасибо, госпожа Джонсон.

Госпожа Джонсон нехотя удалилась: не так-то часто в Баллане случалось нечто интересное. Сержант налил Фрине еще кофе.

– Что вы увидели, мисс, когда открывали двери в купе? – Полицейский достал блокнот и помусолил карандаш.

– В ближайшем к нам купе ехали господин и госпожа Коттон. Похоже, они потеряли сознание одновременно, поскольку мужчина обнимал жену, а та уткнулась лицом ему в грудь. Они были в полусне. Потом – госпожа Лили и ее ужасные дети. Она шевелилась и стонала, но дети лежали как мертвые… Какое неудачное сравнение, прошу меня простить! В первом купе окно было раскрыто. Госпожа Хендерсон исчезла, а мисс Хендерсон лежала на полу, лицо ее закрывала тряпка.

– Что на ней было надето?

– Юбка, блузка и шерстяная шаль. Рядом с ней лежала разбитая чашка, словно она выронила ее, когда падала. Запах хлороформа в этом крошечном помещении был очень сильным, мне так резало глаза, что я почти ничего не видела.

– И как же вы поступили, мисс?

– Я потянула за шнур стоп-крана, прибежали проводники и вынесли всех из вагона. А кстати, где поезд? Не могли же его оставить стоять на путях, ведь пришлось бы перекрыть железнодорожное сообщение.

– Нет, мисс, мы не перекрыли сообщение, тем более теперь, когда мы нашли тело. Поезд ушел на Балларат, но вагон первого класса остался здесь на запасном пути на случай, если мы найдем там какие-то улики. Вы не заметили, чтобы кто-то незнакомый ходил по поезду? После того как вы вернулись из вагона-ресторана?

– Я видела только довольно миловидного молодого проводника, все остальные были уже в возрасте.

– Молодой человек, мисс? Я видел всех проводников, среди них не было ни одного моложе сорока.

– Вы уверены?

Фрина ясно помнила весьма привлекательное молодое лицо под фуражкой: гладкое, без единой морщинки, загорелое, оно явно принадлежало человеку не старше двадцати двух-двадцати трех лет.

– Абсолютно, – подтвердил сержант. – Вы бы узнали его, если бы увидели снова, мисс?

– Думаю – да, – неуверенно произнесла Фрина. – Может быть. В любом случае начинайте искать привлекательного молодого блондина, сержант, думаю, он вполне может оказаться убийцей.

Глава вторая

В самом конце вагона кто-то ласково пропел:

– На ней надо написать:

«Хрупкая девочка! Не кантовать!»

На остаток ночи дел больше не было, но нужно было набраться сил. Фрина свернулась клубком в кресле, а Дот пошла и прилегла на кровать. Время от времени мисс Хендерсон просыпалась, приходилось ее успокаивать, и она снова погружалась в сон. Когда в комнату начал просачиваться холодный предрассветный серый свет, Фрина проснулась.

Ей приснился плохой сон, и она была рада, что он оборвался. В череду событий, созданных ее расстроенным подсознанием, вплетался образ старухи – такой, какой она ее видела в последний раз: сломанные кости, вывихнутые голые пальцы…

– Кольца! – воскликнула Фрина и окончательно проснулась. – Слава Богу, этот кошмар кончился, я бы дольше не выдержала! Ее кольца! Все эти изумруды, они исчезли. Обязательно расскажу об этом миляге сержанту, но сначала надо принять ванну, позавтракать и найти какую-нибудь одежду. Интересно, сколько мы здесь пробудем? И как себя чувствует мисс Хендерсон?

Фрина склонилась над больной и увидела, что та крепко спит; на лице девушки, несмотря на ожоги, было спокойное и умиротворенное выражение. Дыхание ее было сильным и ровным. Скоро она узнает о смерти матери. Остается лишь надеяться, что сообщать эту новость придется не Фрине.

Мисс Фишер на цыпочках прошла в комнату, отведенную им с Дот, и обнаружила, что та встала, приготовила ванну, выложила одежду Фрины, а сама уже успела умыться и одеться.

Фрина с облегчением сбросила свой кремовый бархатный, отороченный лисьим мехом халат, стянула шелковую пижаму и погрузилась в пар, пропитанный ароматами любимого ею масла «Мечта кокетки».

Она тщательно вытерлась, словно пыталась жестким гостиничным полотенцем стереть с себя воспоминания о смерти, и, готовясь встретить холодный непогожий зимний день, надела черные брюки из тонкой шерсти, шелковую изумрудно-зеленую рубашку, вязаный джемпер с узором из забавных кошек и черную шляпку клоше. Затем натянула рыжие юфтевые ботинки и приготовила красное пальто свободного покроя с глубокими карманами.

На Дот была длинная теплая юбка и шерстяной жакет из тонкой некрашеной шерсти. Она надела пшеничного цвета блузку и толстые чулки, но все еще зябла и дрожала.

– Ты бы лучше носила брюки, Дот. В такую погоду – это единственный разумный вид одежды.

– Ах, нет, мисс, – только и смогла проговорить Дот, у которой зуб на зуб не попадал.

Фрина отступилась и направилась в комнату, где подавали завтрак. Было восемь тридцать, кто-нибудь наверняка уже ожил.

Комната для завтрака (Фрина подумала, что она бы подошла и для обеда) оказалась большой залой с эркером, из окон которого можно было наблюдать жалких коров и чахлую живую изгородь. Из-за утреннего тумана на каждом листке висела капелька влаги. Утро было холодное и серое: в самый раз после убийства. Зато у высокого кофейника были разложены видавшие виды тарелки и все необходимое для чая, а в воздухе витал аромат поджаренного хлеба и бекона. Комната была выкрашена в броские розово-черные тона, а листья эвкалипта наполняли воздух сельскими ароматами. Обстановка была современной и стильной, но не на столько outrе,[2] чтобы уже через год выйти из моды.

Мисс Фишер с радостью одобрила все увиденное и положила себе на тарелку яйца, бекон и тост. Дот проголодалась не меньше хозяйки, так что последовала ее примеру. Женщины сохраняли молчание, пока не приступили ко второй чашке чая.

– Тебе известно, что тело нашли, Дот?

– Да, мисс, полицейский сказал мне. Как она умерла?

– У нее серьезный перелом черепа, да вдобавок все кости повреждены. Надеюсь, это случилось, когда она была уже мертва. А кольца пропали – все ее изумруды.

– Так это ограбление? – уточнила Дот.

– Убийство. Ограбить ее решили уже позже. Никто не пойдет на подобные ухищрения, чтобы просто ограбить старуху, какие бы у той ни были кольца. По крайней мере я так не думаю. Но люди встречаются странные. Попробуй мармелад, он превосходный.

– Как вы думаете, когда полицейские позволят нам продолжить путешествие? – поинтересовалась Дот, отдавая должное мармеладу. Фрина оказалась права: он был превосходный.

– Думаю, ждать осталось недолго, Дот, ведь тело найдено. Никто из нас не мог убить ее… кроме меня, конечно. Интересно, подозревает меня сержант или нет?

– Подозревать вас, мисс! – возмутилась Дот. – Вы бы не пошли на такое грязное дело, даже если бы захотели убить кого-нибудь. А тут все как в театре, в жизни так не бывает.

– Ты очень проницательна, Дот. Именно так и обстоит дело. Словно в пьесе. Показной, театральной и тщательно продуманной. Ага! Вот и наш полицейский. А кто это с ним?

Сержант Уоллас вошел в комнату, ведя за руку девочку лет двенадцати-тринадцати. У нее была пара длинных каштановых косичек, а коротковатое платье из старенькой фланели казалось слишком узким. Девочка держала видавший виды кожаный чемоданчик и фетровую шляпку резинка на которой была вся изжевана. Сержант подвел девочку к столу Фрины и сказал:

– Что ж, мисс Фишер, Роббо утверждал, что у вас дар разгадывать тайны, так вот вам одна, мне она оказалась не по зубам. Ясно, что эта девчушка ехала в поезде, поскольку у нее в кармане приколот английской булавкой билет до Балларата. Когда ее нашли, она стояла на платформе в Балларате. Никто ее не встретил. И никто не знает, кто она такая. А сама она не помнит даже своего имени и ничего не смогла рассказать нам о себе. Должен признать, что зашел в тупик. Не могли бы вы оказать мне услугу и приглядеть за ней, пока мы не передадим ее в приют.