Нет бога, кроме Бога. Истоки, эволюция и будущее ислама - Реза Аслан

Исламская Реформация не отличается от христианской. Для большей части западного мира 11 сентября 2001 г., которое возвестило о начале всемирной борьбы между Исламом и Западом, стало окончательным проявлением столкновения цивилизаций. Однако с исламской точки зрения нападения на Нью-Йорк и Вашингтон были частью продолжающегося столкновения между теми мусульманами, которые стремятся примирить свои религиозные ценности с реалиями современного мира, и теми, кто реагирует на модернизм и реформаторство, возвращаясь – порой фанатично – к «основам» своей веры.

Эта книга – не просто критическое переосмысление истоков и эволюции ислама и не просто рассказ о сегодняшней борьбе между мусульманами за определение будущего этой великолепной, но непонятной веры. Эта книга прежде всего служит аргументом в пользу реформаторства. Некоторые назовут это отступничеством, но автора это не тревожит. Никто не говорит за Бога – даже пророки (говорящие о Боге). Некоторые назвали бы это извинением, но это едва ли плохо. Извинение – это защита, и нет более высокого призвания, чем защищать свою веру, особенно от невежества и ненависти, и таким образом помогать сформировать историю этой веры. Историю, которая в данном случае началась четырнадцать веков назад, в конце VI в. н. э., в священном городе Мекке, на земле, где родился Мухаммад ибн Абдуллах ибн Абд аль-Мутталиб – Пророк и Посланник Бога. Мир ему и благословение.

1. Святилище в пустыне

Доисламская Аравия

Аравия. VI в. н. э.

В бесплодной заброшенной долине Мекки, окруженной со всех сторон голыми горами Аравийской пустыни, стоит маленькое невзрачное святилище, которое арабы-язычники называют Каабой, что в переводе означает «куб». Кааба представляет собой погруженную в песчаную долину приземистую каменную постройку без крыши. Ее четыре стены – настолько низкие, что, как говорят, молоденький козлик может с легкостью через них перепрыгнуть, – покрыты полосками тяжелой ткани, окрашенной в багровые и красные цвета. В ее основании в сером камне высечены две двери, служащие входом внутрь святилища. Именно здесь, в тесном пространстве священной постройки, находятся идолы богов доисламской Аравии: Хубал, сирийский бог Луны; аль-Узза, могущественная богиня, которую египтяне называли Исидой, а греки – Афродитой; аль-Кутба, набатейский бог письменности и прорицания; Иисус, воплощение бога у христиан, а также его мать – Святая Дева Мария.

Всего, как утверждается, внутри Каабы и вокруг нее располагаются 360 идолов, олицетворяющие все божества, которые признаны на Аравийском полуострове. В течение священных месяцев, когда ярмарки и базары наводняют Мекку, паломники со всего полуострова прокладывают свой путь к этой бесплодной земле, чтобы посетить племенных божественных покровителей. Они исполняют обрядовые песни и танцы перед идолами, совершают жертвоприношения и молятся о здоровье. Затем для участия в удивительном ритуале, происхождение которого остается загадкой, паломники собираются вместе и обходят Каабу семь раз, останавливаясь на мгновение для целования каждого угла святыни, прежде чем будут сметены потоком верующих.

Арабы-язычники, собравшиеся вокруг Каабы, убеждены в том, что это святилище было возведено первым человеком – Адамом. Они верят, что оригинальная постройка, сотворенная Адамом, была уничтожена Великим Потопом, а затем воссоздана Нухом. Верят они и в то, что затем в течение нескольких поколений Кааба была предана забвению, пока Ибрахим вновь не открыл ее во время посещения своего первенца Измаила и своей наложницы Хаджар, которые были высланы в пустыню по повелению жены Ибрахима Сары. Арабы также считают, что на этом самом месте произошло жертвоприношение Ибрахимом Измаила, которое было прервано дарованием обещания о том, что Измаил, как и его младший брат Исаак, даст начало великой нации, потомки которой сейчас крутятся над песчаной долиной Мекки как пустынный вихрь.

Конечно, это просто истории, стремящиеся передать, какое значение имеет Кааба, но никак не объясняющие, как она появилась. Правда заключается в том, что никто не знает, кто построил Каабу и как долго она существует. Вероятно, что первопричина святости этого места не связана с самим святилищем. Рядом с Каабой находится колодец Замзам, питаемый обильным подземным источником, который, по преданию, появился для того, чтобы напоить Хаджар и Измаила. Не нужно напрягать воображение, чтобы понять, как источник, расположенный в центре пустыни, мог стать священным местом для страждущих бедуинских племен Аравии. Сама Кааба могла быть воздвигнута много лет спустя, но не как подобие арабского пантеона, а как хранилище освященных предметов, используемых при совершении ритуалов, которые сформировались вокруг Замзама. Ранние предания о Каабе гласят, что внутри нее была вырытая в песке яма, в которой находились «сокровища» (ритуальные предметы), магически охраняемые змеей.

Возможно также, что подлинная священная постройка представляла некоторую космологическую значимость для древних арабов. Многие из 360 располагавшихся в Каабе идолов не только ассоциировались с планетами и звездами, но, как гласит легенда, все они предположительно имели астральное значение. Семикратный обход Каабы – по-прежнему основной ритуал ежегодного хаджа, называемый на арабском языке таваф, – мог иметь в своей основе стремление подражать движению небесных светил. В конце концов, среди древних народов царила общая вера в то, что их храмы и святилища были земной копией космической горы, с которой было положено начало акту Сотворения. Кааба, равно как и пирамиды в Египте и Храм в Иерусалиме, могла быть сооружена как axis mundus[6], иногда называемая «пуп Земли», то есть как служащее связующим звеном между Землей и небесным куполом священное место, вокруг которого вращается вселенная. Такое предположение могло бы объяснить, почему однажды в пол Каабы был вбит гвоздь, который древние арабы называли «пупом мира». Согласно преданиям, древние паломники иногда входили в святилище, снимали свою одежду и прикасались своим пупком к гвоздю, таким образом устанавливая связь с космосом.

Увы, несмотря на многочисленные сказания о Каабе, ее происхождение остается лишь объектом спекуляций. Единственное, что ученые могут констатировать наверняка, – к VI в. это маленькое святилище, построенное из земли и камня, стало центром религиозной жизни доисламской Аравии: эпохи язычества, заманчивой и пока недостаточно определенной, которую мусульмане обозначают словом Джахилийа – «Период невежества».

Традиционно Джахилийа определялась мусульманами как эра морального разврата и религиозного раздора – время, когда сыны Измаила затмили веру в одного истинного бога и повергли Аравийский полуостров во тьму идолопоклонства. Но затем, подобно восходящему рассвету, в начале VII в. в Мекке появился пророк Мухаммад, проповедовавший идею об абсолютном монотеизме и бескомпромиссной твердой морали. Распространяя знание о чудесных откровениях, полученных от Бога, Мухаммад положил конец язычеству арабов и ознаменовал переход от «Периода невежества» к господству универсальной религии ислама.

В действительности религиозный опыт арабов доисламской эпохи был гораздо более сложным, чем о том рассказывает предание. Справедливо утверждение, что до восхода ислама на Аравийском полуострове доминировало язычество. Но само слово «язычество», или «паганизм», представляет собой бессмысленный, пренебрежительный всеобъемлющий термин, придуманный теми, кто не относит себя к этой традиции, для упорядочивания того, что на самом деле представляет собой почти бесчисленное разнообразие верований и конфессиональных практик. Слово «паганус» (paganus) означает «сельский житель», «мужик» и изначально использовалось христианами для обозначения тех, кто придерживался другого, нежели они, вероисповедания. В некотором смысле это уместное название. В отличие от христианства паганизм представляет собой не столько унифицированную систему убеждений и практик, сколько религиозную перспективу на будущее, восприимчивую к многочисленным влияниям и интерпретациям. Как правило, хотя и не всегда, политеистический паганизм не стремится ни к универсализму, ни к моральному абсолютизму. Не существует таких понятий, как языческое вероучение или языческий канон. Не существует также и того, что можно было бы назвать «языческой правоверностью» или «языческой ересью».

Более того, обращаясь к религиозным традициям арабов доисламского периода, важно проводить различие между кочевыми бедуинами, которые скитались по аравийским пустыням, и оседлыми племенами, которые устраивались в таких густонаселенных центрах, как Мекка. Язычество бедуинов в Аравии VI в. могло заключать в себе разнообразие верований и практик – от фетишизма до тотемизма и манизма (культ предков), но оно не было настолько сосредоточено на метафизических вопросах, которые культивировались в более крупных общностях Аравии с оседлым образом жизни, в частности на вопросах о загробной жизни. Это не означает, что бедуины практиковали только примитивное идолопоклонство. Наоборот, есть все основания полагать, что бедуины доисламской Аравии были носителями богатой и разнообразной религиозной традиции. Однако специфика кочевого образа жизни такова, что требует от религии обращения к текущим запросам: какой бог может привести нас к воде? Какой бог может исцелить наши болезни?