Чудесное обращение ко Христу еврейского раввина Исаака - Николай Амврази

Был полдень. Мы находились в гостиной, когда пришел в гости дядя мой, архираввин Авраамий, и двое из почетных и знатных представителей еврейской Общины. Среди общего разговора обращается ко мне дядя мой: «Почему задержался ты с приездом, Исаак? Ведь согласно письму ты должен был приехать дней шесть или семь тому назад. Что же случилось?».

– Совершенно верно, дядя, – ответил я, – уже семь дней, как я должен был бы уже приехать. Но вот случилось мне заболеть в дороге, и я прервал путешествие мое.

– Где же ты был? В Афинах?

– Нет, дядя, я остановился в Коринфе, ибо, подъезжая к нему на поезде, почувствовал, что уже не в силах продолжать путь.

– В Коринфе? – переспросил дядя. – Имеются ли там гостиницы и живут ли там наши братья израильтяне?

– Иудеев в Коринфе нет, – ответил я, – однако меня с любовью принял в дом свой мой старый друг, – и я назвал Николая.

– Столько дней ты прожил в христианской семье? – воскликнул в потрясении дядя. – Раввин, ты вкушал запрещенную пищу гоев (яварим)?

Я ответил ему в простоте, что не представилось другой возможности исцелиться. И что меня, чуждого им по вере, они приняли с братской любовью, пригласили врача и даже купили лекарства, а также кормили, не скупясь, самой прекрасной пищей.

– Должен Вам исповедать, – добавил я напоследок, – что именно благодаря их заботе я и получил исцеление, ибо, по слову врачей, болезнь была очень серьезной.

– Странно! Очень странно! – воскликнули все удивленно.

– Да разве возможно, – обращаясь снова ко мне, спросил мой дядя, – разве возможно, чтобы христианин полюбил иудея как брата и позаботился о нем, страждущем?

– Я видел это своими глазами! И сам являюсь живым свидетельством! Истинный христианин всякого человека считает своим братом и вменяет себе в обязанность утешить и помочь страждущему. Опыт вынуждает меня поверить, что религия Христа есть религия Любви и Благодеяния и все, искренне исповедующие эту религию, замечательные люди.

– Шутишь, ребе Исаак? – дерзко усмехнувшись, воскликнул дядя. – Шутишь или желаешь нас оскорбить?.. Ведь шутки на религиозные темы, как знаешь ты сам, являются тяжким грехом и преступлением 3-й заповеди, которая гласит: «Не поминай Господа Бога твоего всуе».

– Я…

– И ты веришь, – вдруг перебил меня разгневанный архираввин, – ты веришь, что есть нечто Божественное в религии Иисуса Назорея, Которого отцы наши распяли почти 1900 лет назад?

Вдруг пена пошла из его рта, рука стала спазматически дергаться и длинная борода заметалась, как маятник. Страшный гнев овладел им, глаза заблистали огнем, щеки его пылали. Мать моя непрерывно делала мне знаки, умоляя остановиться и прекратить неожиданно вспыхнувший спор. Братья же и все присутствующие выражали крайнее удивление.

– Прошу Вас, – начал я кротко, – умоляю Вас не перебивать меня, и я дам ответ на вопрос уважаемого дяди. Из беспристрастного и тщательного исследования Торы и книги Невиим (т. е. пророков), из точного исполнения предсказаний Нового Завета о судьбе нашего народа…

– Что? Что? – вскричали все в ярости. – Что говорит Новый Завет о нашем народе?

– Я просил не перебивать меня… Если вы хотите знать истину, то послушайте, что предсказано в Новом Завете о народе нашем.

Первое. О катастрофе, которая произошла при римском императоре Тите, в Новом Завете сказано: «Горе же беременным и питающим сосцами в те дни» (Мф. 24, 19). Увы, братья! Наш историк, Иосиф Флавий, видевший эту катастрофу, свидетельствует, что во время осады Иерусалима был страшный голод и одна мать в отчаянии даже ела мясо своего собственного ребенка.

Второе. Исполнилось также грозное предсказание Христа о разрушении нашего Иерусалимского храма: «Истинно говорю вам: не останется здесь даже камня на камне – все будет разрушено».

Спрашиваю вас: где некогда прекрасный храм Соломонов? Где храм наш, где некогда пребывала слава Иеговы? Увы! Развалины храма – и те в чужих руках! Нам – израильтянам! – даже не позволено и приближаться туда! Мы можем только приходить к Стене плача и горестно рыдать о судьбе своей.

Третье. Всем известно, что согласно закону нашему нам запрещено вкушение крови. Мы не вкушаем крови даже животных, и потому мясо готовят так, чтоб в нем не осталось и капельки крови, это истинно! И однако! Повсюду нас обвиняют в пролитии крови христианских детей, лживо свидетельствуя, что мы пьем эту кровь. Да, это чистая ложь! Нелепая клевета! Ведь для нас это страшный грех! Народ, имеющий шестой заповедью повеление Божие: «Не убий!», не может желать пролития невинной крови. Однако!.. Увы нам! За кровь, за кровь везде и всегда мы гонимы до сего дня!.. За чью же, спрашиваю, кровь?.. О, братья мои, воистину мы гонимы за святую и невинную Кровь Того, Кого в ярости требовали распять отцы наши, сказав римскому игемону Пилату: «Кровь Его на нас и на детях наших!». Увы! Мы призвали на себя проклятие и потому так страшно наказаны! Сотни тысяч погибли тогда во время осады. Храм разрушен!.. Сотни тысяч проданы в рабство… Десятки тысяч пленных украсили победоносный триумф армии императора Тита!.. Ведь еще пророк Моисей предсказал: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь, Бог твой – Его слушайте… (Втор. 18, 15). а кто не послушает слов моих, которые (Пророк тот) будет говорить Моим именем, с того Я взыщу (Втор. – Веэль-Дебарим. 18, 19)». И не взыскал ли? Не поразил ли нас многообразными напастями, не исполнились ли все ужасы, которые Дух Божий повелел изречь Моисею? Не рассеял ли нас по всем концам земли, и не стали ли мы «ужасом, притчею и посмешищем у всех народов (Втор. 28, 37)». Не стали ли мы служить врагу, которого Господь Бог послал тогда на народ наш, «в голоде, и жажде, и наготе и во всяком недостатке?» (Втор. 28, 48). «Пошлет на тебя Господь народ издалека, от края земли, – предрек Моисей о римлянах, – как орел налетит народ тот, языка которого ты не разумеешь. Народ наглый, который не уважит старца и не пощадит юноши, который разорит тебя и будет теснить тебя во всех жилищах твоих, доколе по всей земле твоей не разрушит высоких и крепких стен твоих, на которые ты надеешься… И ты будешь есть плод чрева твоего, плоть сынов и дочерей твоих в осаде и в стеснении…» Не об этих ли скорбях говорит и Евангелие в 24-й главе от Матфея стихе 21-м: «…тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет»? Не послушали мы гласа Господа Бога нашего, не приняли Христа как Мессию и потому проклятия постигли нас! Горе нам, ибо Кровь Его преследует нас и доныне!

Пока я говорил им все это, они молчали, но было видно, что сердца их кипели подобно вулкану, готовому извергнуть огненную лаву на голову мою…

– Свидетельствую вам с великим дерзновением, – продолжал я, – что согласно точнейшим предсказаниям Нового Завета, самой истории христианства, которое учит святости и любви, наконец, из моего личного духовного перерождения, даровавшего мне мир совести и неизреченную радость от познания Истины, – итак, я свидетельствую и исповедую, что религия не просто Иисуса Назорея, но религия Господа моего Иисуса Христа есть Божественная и Истинная!..

О ужас!.. Словно гром и молния были слова мои! Пораженные слышанным, они буквально остолбенели и лишь озирались друг на друга. Вдруг вскричал архираввин:

– Свинец во уста твои! – и все во исступлении бросились на меня, пытаясь закрыть мне рот, хватаясь за горло, а один из братьев моих даже ударил меня кулаком в правый глаз. Удар был довольно сильный, но Тот, Которого Истину я исповедал, излил в мое сердце такую божественную сладость, что я не почувствовал боли.

Несчастная мать моя от потрясения упала как труп. Я поспешил с любовью поднять ее. Но увы! Едва лишь она пришла в себя и увидела меня, помогающего ей, исполнилась неудержимого гнева и, оттолкнувши, указала пальцем на дверь:

– Вон! Вон! Уходи, проклятый!

О, тогда-то я ощутил страшную правду слов Спасителя моего: «…отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери…» (Лк. 12, 53). Такова она, Истина!

Я не в состоянии тебе больше описывать дальнейшее, Николай! Ибо есть такие моменты в жизни, которые невыразимы человеческим языком!..

Я надеюсь, что через несколько дней сумею описать тебе важнейшие события, которые случились со мной. А также мою деятельность в Константинополе, которая при благословении Божием начала приносить удивительные плоды.

Скажу лишь несколько слов о том, что произошло со мной после ужасной драмы в отеческом доме. Я вышел, исполненный мира, подобно ученикам Христовым, покинувшим беззаконный иудейский синедрион, и радовался, что за имя Господа Иисуса удостоился принять бесчестие (ср.: Деян. 5, 41).

Приближалась морозная январская ночь. «Куда направить путь?» – рассуждал я, одиноко бродя по когда-то знакомым улицам.