Кровавое шоу - Илья Деревянко

– Если бздишь, спрячься в платяном шкафу. Да памперсы поменять не забудь! – По губам Вовы скользнула пренебрежительная усмешка.

– Идемте, ребята! – опомнившийся генеральный продюсер поднялся с кровати. – Может, ничего особенного не случилось, а Эммины крики просто финальная часть проводимого ею магического ритуала?!

– Тогда тем более нам незачем суетиться! – резонно заметил Жора.

– Не сметь пререкаться! – разозлился задетый за живое буржуа. – Забыли, кто здесь хозяин?! Нет?! Ну то-то же! За мной! Ша-а-агом, марш!!.

Дверь в комнату оказалась запертой изнутри.

– Эммочка, любимая, открывай! – умильно позвал Алексей Васильевич.

В ответ не донеслось ни звука. На многократный стук тоже никто не откликнулся.

– Ломайте! – вновь покрываясь холодной испариной, прошептал Дергачев.

Прочная дверь сопротивлялась долго и когда, в конце концов, поддалась – взорам людей предстала кошмарная картина. Все помещение обильно покрывали потеки свежей, несвернувшейся крови. В центре пентаграммы животом вниз лежала голая Черкашина с вывернутой на сто восемьдесят градусов шеей. Вылезшие из орбит глаза безумно таращились в потолок. Руки-ноги у госпожи биоэнергетика отсутствовали. Вырванные с мясом из суставов, они были аккуратно разложены возле четырех потухших курильниц. В заду Эммы Арнольдовны торчал давешний ритуальный кинжал с надетой на рукоятку серебряной чашей. Скомканная разодранная одежда покойницы валялась у зарешеченного окна, рядом с измочаленным тельцем мертвого котенка. В воздухе ощущались резкие запахи серы и разрытой могилы. Отовсюду веяло жутью. На противоположной от входа стене виднелась большая, выполненная кровью надпись: «Скоро заберу остальных. Привет от Светоносного Люцифера».

Коммерсант и телохранители застыли в ужасе. Никто из них не мог вымолвить ни слова. Прошло примерно секунд тридцать. И тут произошло нечто совсем запредельное. Изуродованный обрубок госпожи биоэнергетика начал плавно подниматься вверх.

– И-и-и!!! – пронзительно завизжал Дергачев, кубарем скатываясь вниз по лестнице. Вышедшие из ступора охранники шумно ломанулись вслед за шефом…

Глава 3

Там же.

Полчаса спустя

Весть о трагической участи, постигшей режиссера-постановщика, вихрем разнеслась среди членов съемочной группы. Поначалу почти все ринулись звонить (кто в милицию, кто в Службу спасения, кто друзьям). Однако, как выяснилось, ни один из телефонов в здании не работал. (Хотя накануне вечером связь была в полном порядке.) Более того, мобильники тоже почему-то отключились, превратившись в немые, бесполезные куски пластика.

Паника забушевала с удвоенной силой. «Солисткой» в общем истерическом хоре (взамен охрипшей Татьяны Голимовой) теперь выступала художник по костюмам Алла Марковна Хайкина – толстая дама преклонного возраста с черными вьющимися волосами и маслянистыми глазами навыкате.

– Погибли! Пропали! Вей! Вей! – тряся отвисшими до пупа грудями, голосила она. – Дергачев, сволочь, это ты во всем виноват!!! Немедленно выпусти нас отсюда!!! Иначе я обращусь в суд, к правозащитникам, во Всемирный еврейский конгресс!!! Тебя, гада, в порошок сотрут!!!

– Да убирайся к черту, жирная тварь! – сказал незаметно подошедший к скандалистке охранник Вова, пожалуй, единственный из присутствующих сохранивший остатки самообладания. – Видишь, проход открыт. Колька смылся в неизвестном направлении. Перетрусил, щенок, оружие бросил! Ну да шут с ним! Короче – путь свободен. Проваливай, стервоза!!!

Подобрав юбки, Алла с непостижимой для ее туши скоростью понеслась к дверям. За ней вприпрыжку поскакал «оборотень» Рудин. Остальные по непонятной причине смутились, замешкались, не торопились покидать помещение.

– Чего же вы не пользуетесь дарованной вам свободой?! – ехидно поинтересовался Вова. – Не орете даже! Глотки надорвали или перевоспитались резко?!

Актеры и технический персонал уныло безмолвствовали. Охранник изготовился продолжить обличительную речь и… осекся, прикусив язык. Со двора донесся страшный вопль Хайкиной, а спустя секунд тридцать в зал вернулась Алла: смертельно бледная, с выпученными глазами, в заляпанной кровью одежде, с головой Эрнеста на вытянутых руках. Художник по костюмам беззвучно хлопала широко разинутым, златозубым ртом, потом закачалась и без сознания повалилась на пол. Голова Рудина прокатилась вдоль стола, остановилась у ног Пузырева и подмигнула Игорю мутным мертвым глазом. Главный герой триллера схватился за сердце, шумно нагадил в штаны и заголосил похлеще любой базарной торговки. Инга Литвинова снова обмочилась…

Очередью в потолок охранник Вова заставил умолкнуть визгливо-истеричный хор (голова Рудина окончательно доконала присутствующих). Доктор Холодцов, повинуясь грубому тычку автоматного дула, откачал госпожу Хайкину при помощи нашатыря, а трясущийся в ознобе, но все-таки относительно вменяемый Дергачев приступил к допросу. Из путаных, сбивчивых реплик художника по костюмам постепенно вырисовывалась следующая картина. Едва Хайкина с Рудиным отошли от особняка шагов на пятнадцать, их окружили непонятно откуда взявшиеся призрачные серые фигуры со светящимися в темноте рубиновыми глазами.

– Стоять, смертные! – вразнобой зашипели они. – Из этого здания вам уходить запрещено!!!

Алла Марковна так перепугалась, что застыла безмолвным истуканом. Рудин же бухнулся на колени и, захлебываясь горючими слезами, принялся молить о пощаде, обещая служить призракам верой и правдой, а если понадобится, то принести им в жертву всю съемочную группу, вплоть до последнего человека. А первую – Аллу Хайкину, прямо здесь, во дворе.

– Я справлюсь! Честное благородное! – канючил он. – Ну пожалуйста! Не губите!!! Я вам очень пригожусь! Оправдаю высокое доверие!!!

Не отвечая ни слова, один их «серых» схватил Эрнеста за голову и без труда оторвал.

– Без сопливых обойдемся! – надменно проскрежетал демон и вручил голову художнику по костюмам. – Отдашь актеришкам. Пусть разомнутся на досуге. В футбол поиграют или в волейбол… П-ш-ш-ла, сука!!!

Дьявольски гогоча, зловещая компания провалилась под землю, а одеревенелая от ужаса Хайкина, издав упомянутый ранее вопль, послушно заковыляла выполнять приказ…

– Итак, из усадьбы нам не выбраться. По крайней мере до рассвета! – дробно стуча зубами, резюмировал Дергачев. – Придется ждать восхода солнца. Может, тогда удастся уехать подобру-поздорову?!

Члены съемочной группы хранили гробовое молчание.

– Делайте, что хотите, – пытаясь унять дрожь в руках, объявил им генеральный продюсер. – Особняк в вашем полном распоряжении! Устраивайтесь, где пожелаете. Ешьте, пейте, спите… если сумеете! Но ко мне за подмогой не обращайтесь. Отныне – каждый сам за себя. Все свободны!!! Кроме тебя, Володя, – проворно обернулся он к телохранителю. – Надеюсь, ты составишь компанию своему шефу и благодетелю?!

– Составлю! – хмуро буркнул охранник, закидывая за спину автомат…

Там же.

20 минут спустя

Инга Литвинова, как помнит читатель, уже дважды описавшаяся на нервной почве, теперь вдруг обрела прочное душевное равновесие. Она прошла в огромную роскошную спальню с отдельной ванной (личные апартаменты Дергачева) и по-хозяйски расположилась там, бесцеремонно выставив за порог напрашивавшуюся в компаньонки Татьяну Голимову. Олимпийское спокойствие Инги объяснялось мощным воздействием извне, начавшимся вскоре после конфуза в зале. «Ты не такая, как все! Ты особенная, избранная!!! – нашептывал в уши девицы вкрадчивый голос невидимого беса. – Ты исполняла роль божественной Лилит, причем превосходно! Лилит довольна! Поэтому тебе ничего не угрожает! А прочие… наплюй на них! Пускай выкручиваются самостоятельно!!!»

Некрещеная, до крайности самовлюбленная Литвинова с легкостью приняла нашептывания демона за собственные «логические умозаключения». Страх отступил, сменившись томным умиротворением… В настоящий момент она с удовольствием изучала новообретенные покои. Элегантная импортная мебель, просторная двуспальная кровать с белоснежным бельем; на окнах – бархатные шторы, на полу пушистый серый ковер из натуральной шерсти, повсюду золото, хрусталь и т. д. и т. п. В общем – люкс! «Неплохо бы сполоснуться перед сном», – лениво подумала актриса, разделась, накинула на плечи шелковый халат с вышитыми серебром драконами и неторопливо прошла в ванную комнату. Та тоже оказалась на «высшем уровне»: зеркальный потолок, черный кафель, сама ванна (в три раза больше обычной) выполнена в форме распустившегося розового бутона. Пол выложен полупрозрачными разноцветными плитами с внутренней подсветкой и подогревом. На резной позолоченной вешалке – богатый набор полотенец из дорогой материи. На инкрустированных перламутром полочках – фигурные флаконы с различными шампунями, лосьонами, кремами, духами…