Готтленд - Мариуш Щигел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рационализации подвергается все: чтобы не приходилось, вызывая начальников цехов к телефону, перекрикивать машины, звонок подает сигналы азбукой Морзе. У каждого начальника свой сигнал, который он слышит даже в туалете. Фабричные цеха имеют собственные номера — потеряться невозможно. Все двери в зданиях тоже пронумерованы. Номера имеют даже улицы на территории фабрики.
По 21-й ходят к VIII/4a.
Год 1927. Травма
В рекламном отделе работает художник, который рисует плакаты. Когда вместе с коллегой он приносит Томашу Бате очередной проект, тот топчет плакат и даже не говорит, что он ожидал увидеть. Во второй раз он прислоняет бристоль к стене и прыгает в самую его середину (также без объяснений). В третий раз тридцать проектов плакатов швыряет на пол, скачет по ним, топчет бумагу и наконец-то изрекает: «Что за идиот это нарисовал?!»
Художника зовут Сватоплук Турек, и полученная психическая травма приведет к тому, что через несколько лет он из мести начнет писать книжки о Бате, в которых будет обливать его грязью.
Год 1929. Воздух
Томаш расширяет круг знакомств, его фирма — уже известное в мире акционерное общество. Его личный гость, сэр Сефтон Брэнкер, показывает сияющему хозяину нечто такое, что впоследствии приведет Батю к гибели.
Сэр Брэнкер — глава гражданской авиации Великобритании. Он прилетел, чтобы продемонстрировать в Злине новейший одномоторный трехместный самолет фирмы «Де Хэвиленд», который производит на Томаша столь сильное впечатление, что он незамедлительно покупает четыре штуки.
Строится аэродром, самолеты Бати будут летать по всей Европе. Скоро откроется завод и начнется производство спортивных самолетов марки «Злин».
Пролетая над городом, Томаш замечает лужок, окруженный лесом: «Вот красивое место для кладбища», — говорит он пилоту.
Год 1931. Графология
Томику семнадцать лет. Он возвращается из Цюриха, где последний год служил управляющим крупного магазина, и становится директором универмага в Злине. Ссорится по какому-то поводу с отцом. «Отец, вы еще пожалеете», — говорит он и пишет письмо с предложением своих услуг главному конкуренту Бати в США, фирме «Endicott Johnson».
Потом складывает листок, но письмо так и не посылает. Его находит мать и показывает мужу, поскольку тот велел докладывать ему обо всем. Томаш торжествует: у него прекрасный сын, который найдет выход из любой ситуации!
А вот брат у него идиот. Ян Антонин, сын второй отцовской жены, на двадцать лет его моложе. Томаш при всех обзывает его дураком и награждает пинками; персонал следует примеру хозяина.
Какое-то время назад Батя заказал у лондонского графолога Роберта Саудека анализ почерка ближайших коллег. Полученные заключения держит под ключом, чтобы жертвы ничего не узнали. Их обнаружит в архивах Эгон Эрвин Киш (в 1948 году он начнет писать репортаж «Обувная фабрика», но, написав первую страницу, умрет от сердечного приступа). Графологический анализ под номером десять — Яна Антонина — смахивает на объявление о розыске преступника.
1. Порядочность: не уверен. Если этот человек — ваш сотрудник, то, хотя и не хочется его подозревать на основании предоставленного мне образца почерка, должен сказать, что я никогда бы его вам не рекомендовал.
2. Инициативность: нацелен на быстрый успех, инициативность носит агрессивный характер. Имеет некоторую склонность к шантажу.
3. Открытость: на первый взгляд искренен, поскольку часто вступает с окружающими в конфликт. Тем не менее лицемер.
4. Заключение: абсолютно ни на что не способен.
5. Возможности развития: если бы вы предоставили ему свободу, развился бы скорее в отрицательную сторону.
(Эту свободу Яну А. Бате судьба дарует через полгода. Он ужаснет людей еще больше, чем его брат.)
Тем временем Томаш Батя приступает к устройству в лесу кладбища.
Апрель 1932 года. Открытие
«Мы привыкли смотреть на кладбище как на место, куда приходят скорбеть. А ведь кладбище, как и все на свете, призвано служить жизни. И поэтому выглядеть должно так, чтобы никого не отпугивать, чтобы живые могли ощущать здесь спокойствие и радость. Ходили бы сюда как в парк. Развлечься, поиграть и помянуть усопших добрым словом», — с такими словами Томаш Батя открывает Лесное кладбище в Злине.
(Ему вряд ли приходит в голову, что он упокоится на нем первым.)
12 июля 1932 года, утро. Туман
Когда в 4.00 Томаш приезжает на свой частный аэродром в Отроковице, в воздухе висит густой туман. Батя настаивает на полете. Пилот просит подождать. «Я не любитель проволочек», — отвечает ему пятидесятисемилетний Батя.
Они взлетают, и через семь минут на скорости сто сорок пять километров в час «Юнкере» D1608 врезается в фабричную трубу. Самолет распадается на три части, и в сердце Томаша Бати вонзается сломанное ребро.
«Приказы Бати были святы. Только он один стоял выше них. Однажды он отдал приказ самому себе, отчего и умер», — напишет Киш.
Полчаса спустя. Шеф
Когда тридцатисемилетнего Яна Батю уведомляют о катастрофе, тот снимает телефонную трубку и звонит директору фабрики. «На проводе шеф», — представляется он. Не моргнув глазом он присваивает себе титул брата, что окружению кажется кощунством. Говорят, что известие о смерти Томаша Ян принял как знак свыше и потому вообразил себя самым важным человеком в мире.
13 июля 1932 года. Конверт
В окружном суде в Злине вскрывают конверт с последней волей Томаша Бати. Присутствуют директора фирмы, жена, сын и брат. Восемнадцатилетний Томик получает от отца наличные, Мария Батева — наличные и недвижимость. На втором конверте, датированном прошлым годом, написано: «Яну А. Бате». В письме Томаш сообщает, что все акции фирмы АО «Батя Злин» он продал Яну.
Ян стоит разинув рот и не может поверить, что уже год как является владельцем Злина и всех зарубежных филиалов! (Директор фабрики, один из немногих посвященных в этот замысел, спрашивал Батю о причине столь неординарного решения. «Даже самый большой мерзавец в семье крадет меньше, чем самый честный чужой», — якобы ответил шеф.)
Согласно последней воле Томаша, Ян должен управлять фабриками в Чехии и за границей. На некоторое время он теряет дар речи, но потом приходит в себя и на всякий случай дописывает к заявлению покойного, что год назад купил все «по устной договоренности». Устная договоренность по закону освобождала от уплаты налога, так что все в целом выглядело вполне правдоподобно — неудивительно, что ни в одном ведомстве не было официального упоминания о сделке.
С 1932 года. Новая эра
Два посланца Бати летят в Северную Африку, чтобы изучить возможности поставок туда обуви, и присылают в Злин две телеграммы совершенно противоположного содержания. Один пишет: «Здесь никто не носит обувь. Никакой возможности сбыта. Возвращаюсь домой».
Другой телеграфирует: «Все ходят босиком. Огромные возможности сбыта, присылайте обувь как можно быстрее».
Обувь Бати завоевывает мир, а фирма обрастает своей мифологией.
С наступлением новой эры постоянно оперируют данными статистики: при Томаше 24 фабрики, при Яне — 120; при Томаше 1045 магазинов, при Яне — 5810; при Томаше 16 560 сотрудников, при Яне — 105 700.
Год 1933. Козел…
Продолжается мировой кризис тридцатых. Фирма — превосходный козел отпущения.
В Германии повышают пошлины на обувь и объявляют, что Ян Антонин Батя — чешский еврей. Десятки карикатур на него красуются в нацистских журналах. Подписи РЕБЕ БАТЯ говорят сами за себя. Директор немецкого отделения «Бати» приезжает в Злин для изучения семейных корней хозяина. Бати — католики в седьмом поколении, более старые документы не сохранились. По возвращении в Берлин директор публикует в газетах заметку о родословной Бати. Его допрашивают в гестапо. Ян решает немедленно продать немецкую фабрику. Во Франции фирма работает еще год. И все-таки ее приходится закрыть, так как конкуренты разворачивают дикую кампанию: БАТЯ — НЕМЕЦ. Огромные плакаты изображают Яна как хрестоматийного пруссака — светловолосым и голубоглазым. В Италии конкуренты распускают слух, что в чехословацких газетах Батя нападает на Муссолини. В Польше — что Злин ежегодно посещает какая-то тайная советская комиссия: БАТЯ ПОМОГАЕТ СОВЕТАМ.
На протяжении пяти лет — несмотря на кризис — Чехословакия занимает первое место в мире по экспорту кожаной обуви.
1933 год. Месть — I акт
Художник, который рисовал у Бати плакаты, издает роман «Ботострой»[4]. Фамилия Батя в нем не появляется, но всем понятно, что это острая критика «батизма».
Ян Батя подает на Сватоплука Турека в суд. Суд постановляет уничтожить все нераспроданные экземпляры романа. Двести отрядов жандармерии производят обыски во всех книжных магазинах страны. (Как утверждает Турек, жандармов контролируют заведующие магазинов Бати — настолько привилегированное у него положение в стране.)
