Богиня мщения - Джеки Коллинз

— Придумала! — воскликнула Макс. — Поужинаем в «Шато»! Там все время происходит что-то интересное.

— Только бы не наткнуться на моего старика, — сказала Куки и поморщилась. — Он завел себе очередную тупую подружку, а та останавливается только в «Шато», когда приезжает в город.

— Что за подружка? — заинтересовалась Макс.

— Какая-то бледная англичаночка с гнусавым аристократическим выговором и с аристократическими тараканами в голове, — объяснила Куки. — По-моему, она воображает себя второй Кирой Найтли или чем-то в этом роде.

— Твой старик, похоже, любит разнообразие, — заметил Гарри, поднимая воротник своего длинного «готского» плаща.

— А то!.. — Куки вздохнула. — Знаешь, сколько у меня могло быть мачех?.. Заколебаешься считать.

— О’кей, о’кей, — перебила Макс. Она терпеть не могла часами раздумывать о том, чем бы заняться, и всегда принимала быстрые решения. — В таком случае давайте отправимся в «Реку» — посмотрим, что там и как. Это новый клуб, он открылся всего пару недель назад. Думаю, мы сумеем пробраться внутрь.

— В «Реку» так в «Реку»… — согласилась Куки, лениво перебирая свои свалявшиеся афрокосички. — Я не против.

— А как вы думаете, Чейс Кроуфорд там будет? — с надеждой спросил Гарри.

Макс смерила его взглядом.

— Успокойся, — сказала она. — Всем давно известно: Чейс Кроуфорд встречается только с девушками.

— Они все притворяются гетеросексуалами, — буркнул Гарри. — Поначалу. Но я — то знаю лучше…

— Знаешь, Лаки пригласила нас в Вегас в следующие выходные, — сказал Бобби Сантанджело Станислопулос. Вытянувшись во весь свой немалый рост, он лежал на старом диванчике в гостиной Денвер и смотрел в потолок. — Макс исполняется восемнадцать, — добавил он, — вот мать и хочет устроить для нее что-то вроде праздника. Да и то сказать, для нашей семьи это важное событие.

Денвер не без легкого трепета посмотрела на своего бойфренда, с которым встречалась уже несколько месяцев. Ей до сих пор не верилось, что на нее обратил внимание этот красавец. У Бобби были длинные черные волосы, греческий прямой нос, блестящие и темные, как плоды оливы, глаза и мужественный подбородок, при одном взгляде на который она начинала заводиться. Ах, если бы он не был так красив, часто думала она. Денвер была тайно влюблена в Бобби еще в старших классах школы; теперь, когда по воле случая они оказались вместе, она узнала, что он неутомимый и нежный любовник, но и это было еще не все. У Бобби хватало других достоинств, и их было так много, что порой он казался Денвер опасно близким к совершенству.

— Я немного побаиваюсь твоей мамы, — ответила Денвер, почесывая брюхо своей собаки по кличке Эми Уайнхаус, которая, лежа на спине, довольно повизгивала. Денвер и ее тогдашний бойфренд Джош подобрали Эми, когда ездили на уик-энд в Венис-Бич. Услыхав ее низкое, гортанное рычание, Денвер решила назвать собаку в честь своей любимой певицы.

Бобби рассмеялся. Его смех звучал в ушах Денвер как райская музыка. Да и разве могло быть иначе?

— И напрасно. Лаки считает: ты — лучшее из всего, что могло со мной случиться, — сказал он.

— Случиться? То есть я, типа, болезнь? Или кирпич, который упал тебе на ногу?

— Да ладно тебе! Ты отлично меня поняла.

— Дело в том… — начала Денвер, лихорадочно подыскивая достаточно веский предлог для отказа, — что через неделю я перехожу в Отдел по борьбе с наркотиками, а мне еще нужно много всего прочитать… ознакомиться… войти в курс, так сказать.

— Не проблема, — махнул рукой Бобби. — Возьми с собой свой ноут — там и поработаешь. Кроме того, мы будем отсутствовать всего сорок восемь часов — я уже вызвал мой самолет.

При этих словах Денвер невольно поморщилась. Она терпеть не могла, когда Бобби говорил подобные вещи. «Мой самолет», «мой клуб», «мои миллионы» и так далее, и тому подобное. Это звучало очень высокомерно и к тому же напоминало о принадлежности Бобби к той части общества, к которой сама Денвер никогда не принадлежала и принадлежать не будет. К элите. Нет, большинство девушек были бы в восторге от возможности приобщиться к миру частных самолетов, шикарных вечеринок и многомиллионных апартаментов, но Денвер чувствовала — это не для нее. Кроме того, ей не нравился Вегас, как не нравилось проводить время в принадлежащем Бобби ультрамодном хэппенинг-клубе «Настроение», о чем, правда, она ему пока не говорила. Клуб, впрочем, был вовсе не плох, вот только стоило Бобби там появиться, как все присутствующие женщины — и какие женщины! — тотчас принимались с ним заигрывать, а Денвер, на которую они обращали внимание не больше чем на пустое место, это по определению не могло нравиться.

Истина, в которой Денвер пока не признавалась даже самой себе, заключалась в том, что она любила Бобби, но любила именно его самого. Все внешние атрибуты богатства и власти были ей глубоко чужды, и она пока не решила, что ей с этим делать.

Бобби снова потянулся и зевнул.

— Ну, так как? Поедем?

— Пока не знаю. Надо подумать.

— Звучит довольно многообещающе, — проговорил Бобби и, поймав Денвер за руку, потянул ее к себе на диван.

Денвер не сопротивлялась. Вечер только начинался, никаких планов у них не было, так почему бы не расслабиться?

Денвер и Бобби встречались уже на протяжении почти трех месяцев. Именно встречались, потому что Бобби приходилось часто бывать в Нью-Йорке и в Вегасе, где находились два его клуба под общим названием «Настроение». Когда он приезжал в Лос-Анджелес, Денвер чувствовала себя на седьмом небе от счастья, но, когда Бобби отсутствовал, она скучала по нему, пыталась гадать, где он и что делает. Иногда они перезванивались, пытаясь устроить друг другу что-то вроде сеанса «секса по телефону», что неизменно заставляло обоих истерически хихикать.

Ни Бобби, ни Денвер еще не произносили слово «любовь» вслух. Единственное, о чем они позволяли себе говорить, это о том, что их отношения «особенные», то есть не такие, какие они имели в прошлом с другими людьми. Причина крылась в том, что оба боялись слишком глубокой привязанности. Втайне друг от друга — и даже от самих себя — Бобби и Денвер мечтали о прочной любовной связи на всю жизнь, но не чувствовали себя готовыми к чему-то подобному и боялись форсировать события. Вот почему пока оба делали вид, будто относятся к своим отношениям не слишком серьезно.

Бобби медленно гладил Денвер по волосам. Волосы у нее были длинными, густыми, темно-каштановыми с золотистым отливом. Денвер знала, что именно они вкупе с широко расставленными карими глазами и полным, чувственным ртом делают ее такой привлекательной. Если бы она жила в каком-нибудь другом городе, ее, наверное, считали бы настоящей красавицей, но по лос-анджелесским стандартам она набирала от силы восемь баллов из десяти. Так, во всяком случае, считала сама Денвер.