Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ) - Евгений Мостовский

Из «Боевого донесения «Особого танкового корпуса». От 26 марта сего года.

Карта 76. Штакорп.

«.. В результате ожесточенных боев, огнем и броней удалось подавить противодействие ряда долговременных огневых точек противника. Имеется возможность для продолжения удара в глубину боевых построений…».

Захват блока «Б» открывал возможность прорыва вдоль шоссе танками с десантом на броне, за счет быстрого прохождения оставшихся двух простреливаемых участков. Время поджимало, сроки обозначенные Ставкой уже истекали и Тимошенко решил рискнуть. В ночь с 26 на 27 марта Павлов и Мерецков получили боевой приказ: 13 армии оказать содействие, а «Особому корпусу» провести бросок на Выборг. Авиация обещала поддержку, но не такую мощную, как в предыдущие дни, у них в разгаре было сражение за господство в воздухе и основные силы были связаны. Павлов, понимая, что придется действовать автономно, выпросил для корпуса сутки на подготовку, на самом деле он просил больше, но Тимошенко был не преклонен. 28 марта должен быть нанесен удар, который разрежет финскую оборону и откроет путь на Хельсинки в обход Выборга.

В 08.00 28 марта, после короткой артподготовки, по обеим сторонам шоссе ударили две стрелковые дивизии, успехов в ликвидации долговременных огневых точек от них ни кто не ожидал. Их задача была прозаичнее, оттянуть на себя огонь и дать без потерь прорваться вперед корпусу. Операция по прорыву «Линии Виипури» вступила в решающую фазу.

Дмитрий Григорьевич Павлов трясся на командирском месте новейшего КВ У-2 и крутил обзорную панораму, пока все шло как задумано. Длиннющая колонна из более чем двухсот танков и полутора тысяч бойцов на броне, без особых потерь проскакивала второй простреливаемый участок. Во всяком случае подбитых на обочинах видно не было. Дальше по данным авиаразведки была третья линия обороны, дохлая надо сказать линия, зажатая меж двух лесистых холмов, километра за два перед деревушкой Лииккила, один ряд траншей и реденькая цепочка надолбов, если прорвать ее, то до самого Сайменского канала препятствий не обнаружено. Сейчас по этой линии работают летуны, чудес не будет, но сотню самолетовылетов Смушкевич обещал, а значит какое-то время финны будут оглушены, тут-то танки и подоспеют.

Подоспели вовремя, дым от бомбежки толь-только рассеивался, метров по пятьсот в обе стороны от дороги был уже привычный «лунный пейзаж» — земля с оспинами воронок от ста килограммовых бомб, дохлый проволочный заборчик на деревянных кольях весь в прорехах, ну: — «то шо доктор прописал!» — промычал себе под нос комкор и полез в люк махать флажками (рациям товарищ Павлов доверял не сильно). 35-я бригада, лидировавшая «забег» на своих Т-26-х, лихо развернулась в линию и не ссаживая пехоту поперла на окопы, 20-я и 10-я тяжелые солидно перестроились за их спиной и забахали из трехдюймовок, десантники спешились позади боевых машин, по одной роте затрусили на фланги к лесистым холмам, так сказать «во избежание». Вот это я понимаю, вот это слаженность, вот они современные танковые войска в действии. Метров за двести перед окопами, Т-26-е чуть сбавили скорость и фигурки в белом посыпались с брони, но никто не залег, а наоборот припустили по танковым следам в снегу, за время боев до всех дошло прочно, отстанешь от своего танка, положат пулеметчики, а танк без прикрытия сожгут либо бутылками, либо бронебойками. Только вместе. Вот так вместе они и добрались до траншей, потеряв по дороге не больше десятка бронированных машин и сколько-то пехоты, белофины видать еще не отошли от бомбежки, а тут такая силища! Правда на окопах застряли, сопротивление явно усиливалось, издалека начала бить артиллерия и обычная и противотанковая, десантники захватили часть траншеи, но продвинуться в стороны и вперед уже не смогли, сил не хватало. Надо помочь. Сигнальщики споро замахали красными флажками и ветеран войны на Перешейке, 20-я тяжелая танковая бригада во главе со своим героическим командиром — Борзиловым Семеном Васильевичем, двинулась на поддержку.

Левым флангом «Линии Виипури» командовал бывший начальник Главного штаба обороны Финляндии, а сейчас командующий Карельской Армией — генерал — лейтенант Леннарт Карл Эш. У него было пять дивизий и три бригады на фронте от поселка Перо до берега Ладожского озера. Центр, в районе Хеинйоёки, на участке в десять километров держала 9-я пехотная дивизия, герои Суомуссалми и победители 44-й и 54-й советских дивизий, под командованием генерал-майора Хьялмара Сииласвуо. Укрепленный район Хеинйоёки состоял из трех фортов «французского типа», каждый из которых состоял из трех боевых блоков, соединенных подземными паттернами. Блоки были оборудованы двумя бронекуполами, одним боевым — со спаренными 37-мм «Бофорсом» и обычным «Максимом» и наблюдательным — с оптическими приборами и еще одним пулеметом. Гарнизон форта в составе 180 солдат и офицеров имел на вооружении 12 противотанковых орудий и 35 пулеметов, перед началом боев им еще успели передать автоматы и бронебойные ружья.

Кроме этих капитальных сооружений на которые ушло более 12000 м2 бетона и 1000 тонн стали, укрепрайон имел инженерные противотанковые заграждения, более сорока бетонных бункеров и убежищ для пехотного заполнения, три ряда траншей и тыловые площадки артиллерийских позиций. Эта крепость перекрывала железную дорогу ведущую к Виипури и шоссейную, ведущую к Сайменскому каналу и далее вглубь страны.

Командование Красной Армии оценило важность этого направления с самого начала и предприняло огромные усилия для прорыва, такого массированного применения авиации и тяжелых танков за всю войну не было нигде. 9-я пехотная понесла тяжелейшие потери от постоянных бомбардировок и проводящихся каждую ночь контратак. Уже 22 марта генералу Сииласвуо были подчинены два полноценных зенитных полка, более 70-ти орудий, организовано истребительное прикрытие, но удары русских не ослабевали. К 25 числу Эш понял, еще немного и Советы прорвутся, полевого заполнения почти не осталось, а без пехоты ДОТы долго не продержатся. Ночью он связался с Миккели.

— Господин Верховный Главнокомандующий, все что можно было мы передали на усиление 9-й пехотной, но атаки идут по всему фронту, не атакуемых участков нет. Если не оказать помощи, то прорыв неминуем, вопрос пары дней. Отступление, как вы понимаете невозможно, тыловые позиции не построены.

— Понимаю Леннарт, если бы такое сообщение пришло от кого-то еще, я бы сомневался, но тебе верю. Значит ситуация серьезная?

— Более чем.

— Хорошо, резервная группировка — поляки, «Яякару» и 3-й артполк, находятся в районе Виипури, забирай себе. Через полчаса будет распоряжение. Как будешь использовать?

— В точности не знаю, но думаю — атаковать.

— Хорошо, к утру жду оформленного решения.

— Благодарю, Маршал.

Эш обрадованный и озабоченный одновременно, не знал, что сразу же после их разговора состоялся еще один телефонный звонок.

Маннергейм бросил дежурному офицеру:

— Соедините с президентом. — И почти сразу же:

— Добрый вечер Кюёсти, хотя какой он к черту добрый.

— Слушаю тебя Густав, что случилось?

— Случилось то, что рано или поздно должно было случиться, я только что отдал приказ о введении в бой последнего резерва. Их слишком много. Все, игра окончена. Финита.

— Ты сгущаешь краски, мы же сократили фронт, все атаки отбиты, мне докладывают, что дух высок как никогда. Мы можем призвать еще дополнительно людей!

— Кюёсти Каллио, все те кого мы можем призвать дополнительно, не более чем смазка для штыка. Они не обучены. Говорил тебе не раз и еще повторяю — договаривайтесь с русскими, договаривайтесь, армия сможет держать фронт еще неделю, потом все, мы будем разгромлены.

— Это не возможно, как это — разгромлены? Мы же столько денег и сил потратили на подготовку! Вся страна тебе верит. Сражайся! Мы не можем договариваться, они требуют Ханко!

— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю! В Лапландии три бригады и шведы держат пять дивизий, в Карелии две против девяти, здесь на Перешейке — сорок! Тебе ЭТО понятно? Если бы было хотя бы еще три дивизии, то мы бы продержались до оттепели, но их нет. Договаривайтесь!

КВ гореть не может, ведь на «Кировском» специально, для наглядности — факел тушили в ведре с соляркой. Чего ж этот горит, да так жарко! Или это мне жарко? Или это я горю?! Музыка? Откуда в вечернем, синем небе музыка?

— Товарищ командир, товарищ командир! О глаза открыл! Очнулся значит, тащ капитан, очнулся он!

— Сапоч, берешь комкора на загривок и тащишь к нашим, ты здоровый, ты сможешь. Вперед!

— А вы тащ капитан, вы то как все?

— Приказ выполняй, боец! А мы пока этих придержим. Пошел!

Леннарт Эш решил сам командовать ударом по прорывающимся русским танкам, времени импровизировать какой-то штаб не было. Рубежом введения резервов в бой определил линию траншей оставшуюся от прошлогодних маневров, недалеко от деревни Лииккила. Местность идеально подходила для грандиозной противотанковой засады — неширокая, чуть больше трех километров, долина, по которой пролегало шоссе, зажатая между холмистых гряд и упирающаяся в деревню. В траншею посадил сильно битый полк 9-й дивизии, за деревней, на закрытых позициях собрал всю артиллерию: и артполка и гренадерской дивизии, почти сотня орудий, для финской армии небывалый огневой кулак, приказал вскрыть НЗ боеприпасов, в этом бою экономить не будем. «Яякару» и половину противотанковых пушек поляков поставил на околице и сразу перед деревней, окопчики, что бы не возиться вырыли взрывом, тоже получилось не слабо — 40 «Бофорсов», 8 «Пюто» и 16 «Гочкисов». Два полка гренадеров с «коктейлями для Молотова» и бронебойками выдвинул чуть вперед. Вместо надолбов перед ними прямо в снегу зарыли пару тысяч противотанковых мин. Загнутые полумесяцем фланги отдал зенитчикам с их 40 и 75 миллиметровками и остаткам солдат Сииласвуо. В покрытых лесами холмах с двух сторон от долины укрыл по полку гренадеров с минометами и противотанковыми пушками. Когда придет время они замкнут окружение вокруг русских. Генерал-лейтенант не боялся, что его усилия пропадут впустую, всю войну и здесь и в Карелии русские наступают только вдоль дорог, не делая даже попыток просачиваться через леса. По счастью Финляндия не особо богата дорогами и по этому направление наступления противника всегда легко предсказать. Так что ловушки им не миновать.