Рецидив (СИ) - Дашкова Ольга

— Черт, девочка, не могу больше.

Спускаю боксеры, освобождая возбужденный подрагивающий член, провожу по стволу, мою руку тут же заменяет рука Агаты. Она улыбается, кусает нижнюю губу, искушает меня, соблазняет.

— Возьми там, в тумбочке, презерватив, надеюсь без меня все не использовала.

Агата фыркает на мою шутку, тянется, достает упаковку, рвет фольгу, вижу, как дрожат ее пальцы. Все не могу поверить, что эта девочка хочет меня, так же, как и я ее. Она тогда, под снегом, что падал хлопьями, сказала, что любит меня, с силой вцепившись в мое пальто. Никогда этого не забуду. Признавался в ответ, гладил по волосам, прижимая к себе как можно крепче.

Раскатывает презерватив по члену, тут же приподнимая бедра, сама насаживаясь на него, а я толкаюсь навстречу. Агата такая красивая, закрывает глаза, раскачивается на мне, я ловлю свой первый кайф, лаская ее идеальное тело, накрываю грудь руками.

— Я так скучала, — наклоняется, не переставая двигаться, шепчет мне прямо в губы.

— Я думал сдохну.

Резко переворачиваю ее, подминая под себя, вхожу резче, на всю длину, сжимая бедро, отводя его в сторону, лаская увядшие розы, вытатуированные на нем. Ловлю губами ее стоны, выбивая новые. Она вздрагивает в моих руках, чувствую ее оргазм, срываюсь в свой, такой острый и быстрый. Упираюсь в плечо лбом, почти рычу, долго кончая.

С ней всегда так безумно. Хочется растянуть удовольствие, хочется больше тягучих ласк, но так получается только под утро, когда почти вся ночь была дикой и сумасшедшей.

— Моя дикая девочка.

— Сам такой.

— Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, — глажу волосы, целую лицо.

— Знаю, но боюсь.

Смотрит растерянно, проводит по отросшим волосам пальчиками, разглядывая, словно видит впервые.

— Ты знаешь, я думала, что никогда не стану полноценной женщиной после того, что было, но ты, сам того не зная, сделал это. Я не знала и не умела любить, а теперь люблю сама.

— Не говори так.

— Как?

— О прошлом не говори, у меня желание убить всех, кто сделал тебе больно.

Перекатываюсь на бок, выхожу из девушки, стягиваю презерватив, бросаю его на пол. Агата устраивается на моей груди, обнимает, закидывая ногу. Хочу лежать так вечность. Хочу возвращаться домой каждый день, а не от случая к случаю, чтобы Агата встречала меня и была рада.

— Когда все это закончится? Когда я перестану прятаться?

— Ты знаешь, нужно время. Коваль выписался из больницы, Шакал на реабилитации, ему предъявлено обвинение в похищении человека, еще в убийстве и причинении вреда здоровью, Евгений Шилов так и не вышел из комы. Очень хорошие адвокаты могу повернуть дело в свою сторону, к тому же, они не успокоятся, пока не найдут свои алмазы и деньги, а искать начнут не только они.

Квартира с охраной в хорошем районе, круглосуточное наблюдение, надежные ребята, это все, что я мог сделать для Агаты. Она жила тут уже почти месяц, практически не выходила, но держала со мной постоянную связь. Первые сутки не мог от нее оторваться, Воронцов меня тогда потерял и долго орал. Все мои мысли были заняты только ей, а не въездом в загородный дом, не новой экономкой и безопасностью шефа. Хреновый из меня начальник службы безопасности.

— Но это может занять не один месяц.

— Может, но ты должна понять, что все очень серьезно, я не могу быть рядом всегда, все упирается вовремя.

Агата вздыхает, затихает, только вырисовывает пальчиками узоры на моей коже. Но тут замирает, поднимается и смотрит на меня.

— Что?

— Помнишь, я говорила, что Свят сказал Шакалову, будто я знаю, где алмазы

— Да, ты рассказывала.

— Я знаю.

Смотрю внимательнее на девушку, утренние лучи путаются в ее распущенных волосах, припухшие губы и легкий румянец на щеках. Глаза блестят, Агата отстраняется и снова задумывается.

— Мой отчим пропал как-то внезапно, Шиловы еще шутили, что его убили его же дружки-собутыльники или те, кому он был должен денег, мне тогда только исполнилось восемнадцать. А через год мы поехали за город, почти чистое поле, рядом лес, был август, ребята решили устроить там пикник, я еще подумала, что это не совсем удачное место. Мы тогда напились страшно, музыка долбила на всю округу, а парни кричали мне: “Танцуй, малая, на могиле этого ублюдка”. Я не обратила тогда на это внимание, а вот сейчас вспомнила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Значит, это они его прикончили? Ты найдешь это место?

— Меня Свят как-то спросил, хочу ли я, чтобы он убил его, я промолчала. Ну, мало ли, это всего лишь треп. Думаю, да, я смогу найти это место. Мы проезжали красивую церковь, белая с золотыми куполами, потом деревня и поле. Там береза, такая страшная и старая, почти черная.

Получается, что выкупить у Сотника жизнь и свободу Агаты, того самого, которого я видел десять лет назад, он сейчас самый авторитетный человек во всей области, под ним весь теневой бизнес. Шакал его подручный, канал сбыта наркоты.

— Ты можешь стать богатой девушкой.

— Не говори ерунды. Я хочу, чтобы это все быстрее закончилось. Хочу жить спокойно без круглосуточной охраны, хочу снова танцевать, конечно, не в клубе. Хочу, чтобы ты был рядом, а не пойми где и с кем.

— Ревнуешь? — прижимая девушку к себе.

— Нет.

— Обманываешь.

— Конечно, — обнимает, гладит меня по лицу, заглядывая в глаза. — Я так все еще боюсь, что всего этого нет, этой жизни, и ты мне просто снишься. А когда я проснусь, то снова увижу свою старую квартиру.

— Я рядом, всегда рядом. Но придется еще потерпеть, пока я все не улажу.

— Только не переживу, если с тобой что-то случится. Не представляю, как буду жить.

— Со мной ничего не случится, маленькая.

Целую долго, медленно, не могу насытиться, мне всегда мало ее. Агата отвечает, обнимая за шею.

— Ты станешь моей женой?

— Конечно, стану, — улыбается в губы, усаживаясь снова на меня сверху. — Ты ведь мой ангел-хранитель.

Вот так, девушка, встретившаяся случайно на дороге, стала для меня всем. Она вернула меня в прошлое, заставила сделать выбор, ради нее я снова взялся за оружие, ради нее я готов был снова пойти против закона, падая в пропасть.

Она стала моим рецидивом.

Она стала моей судьбой.

Моей Любимой.

* * *

— Почему именно ночью, Глеб?

— Конспирация.

— Странная конспирация, можно было хоть утром.

— Тихо.

Держу Агату крепко за руку, в другой несу лопату. Здесь снега больше чем в городе, но больших сугробов еще нет.

— Мы идем искать клад.

— Алмазы?

— Тихо!

Агата вздрагивает, смотрит на меня испуганно, я делаю намеренно страшное лицо, но она понимает, что я придуриваюсь, хлопает по плечу.

— Дурачина!

Прижимаю к себе, целуя в губы, они холодные и сладкие. Поправляю вязаную шапку, натягивая ее ниже на лоб девушке. Объемный пуховик, смешные валенки, с боем их на нее натянул.

— Мы ничего не найдем, земля промерзла, да и не знаем где искать.

— Ты знаешь, сама сказала.

— Да откуда?

Не слушаю что бормочет Агата, тяну к березе. Конечно я был здесь несколько раз без нее, излазил все вдоль и поперек. Нашел и труп Ткача и спрятанные Шиловыми деньги с алмазами. Наличные и камни пришлось забрать, а на место находки трупа анонимно вызвал полицию, пусть разбираются с ним сами. А вот сейчас, когда, здесь перестали пастись эксперты привез Агату.

— Пришли.

— Вижу, что пришли. Глеб, мне страшно.

— Чего?

— А если мы найдем останки моего отчима? Я не вынесу такое зрелище.

— Ну, передадим ему привет.

— Все, я пошла к машине.

— Шучу, успокойся. Как думаешь где?

— Что где?

— Где алмазы?

— Ну, мне то откуда знать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тогда свети, а я буду копать.

Агата вцепилась в фонарь, направляя его на лопату, земля и правда была стылая, но так как ее уже копали, но она была присыпана снегом, шло неплохо. После нескольких здоровых комков спрессованной земли, лопата уткнулась во что-то твердое.