Жизнь коротка, как журавлиный крик - Айтеч Хагуров

Корр.: На IV съезде шапсугского Хасэ были разногласия. Означает ли это раскол в национальном движении шапсугов?

А. А. Хагуров: Нет, не означает. Любое глубинное течение имеет и левый, и правый экстремизм, и центр. Они могут не только противоречить друг другу, но взаимно корректироваться, дополняться, обогащаться. Если, конечно, участники движения болеют за дело, а не решают свои карьеристские планы.

Спор там возник по проблеме существования двух параллельных органов управления шапсугским движением: Хасэ и исполкома конгресса Шапсугии. Все согласны, что надо иметь один орган, спор идет лишь о сроках, формах слияния.

Корр.: Однако второй съезд шапсугского народа, состоявшийся в ноябре 1991 года, у многих вызвал недоумение и даже опасение.

А. А. Хагуров: К сожалению, там погоду делали гости. Они и создавали образ врага. Здесь на IV съезде Хасэ, в отчетном докладе, с которым выступал председатель хасэ М. Ш. Тешев, все эти выступления были названы безответственными.

Корр.: В своей публикации в «Кубанских новостях» 1 мая сего года вы заявили, что вопрос о создании национального района Шапсугии не должен обсуждаться, и осудили опрос, проводимый по этому вопросу Лазаревским районным Советом…

А. А. Хагуров: Дело в том, что на основании опроса делали вывод о том, что такой район создавать не стоит, потому что большинство опрошенных против. Здесь дикая спекуляция. Малочисленные коренные народы должны быть под защитой закона, а не зависеть от воли большинства. Об этом говорят многочисленные международные и ООНовские декларации и акты. Национальный район Шапсугии необходимо создавать именно потому, что от Шапсугии, занимавшей территорию от Новороссийска до Сочи, осталось всего 14 аулов. В этом вопросе наша демократия, как и во многих других, вылилась в беззаконие.

Подлинная демократия сродни христианству, буддизму и другим идейно — нравственным явлением человечества, преисполненным терпимости, прощения, доброты и гуманизма. Всего этого не хватает демократам Лазаревского района. Однако кроме «русского» экстремизма в этом вопросе есть и «адыгейский» экстремизм, который считает, что границы предполагаемого национального района обсуждению не подлежат.

Корр.: Публикация Е. Павлова и А. Баранова в «Кубанском курьере», судя по всему, не восприняли всерьез активисты Хасэ в Краснодаре. Чем это объяснить, ведь они, мягко говоря, острые, антишапсугские?

А. А. Хагуров: Эти публикации крайне поверхностны и необъективны.

Корр.: Вопрос о границах предполагаемого национального района, насколько известно, не обсуждался на съезде шапсугов?

А. А. Хагуров: Этот вопрос самый деликатный — и политический, и моральный. Создавать национальный район в таких границах, в которых будет 95 процентов некоренного населения — это заведомо в него закладывать бомбу. Границы должны учитывать интересы обеих сторон, и тогда проблема национального района Шапсугии будет решаться на реальной почве. Я был рад, когда простые жители аула Шхафит, с которыми я беседовал, согласились со мной в этом вопросе. Проблему надо решить именно для этих людей, жителей забытых всеми властями горных аулов, а не ради достижения амбициозных требований. Национальный реваншизм есть орудие тех радикальных лидеров национально — этнических движений, которые забывают, ради чего движение возникало.

Корр.: В Краснодарском Хасэ все думают так же, как и вы по этому вопросу?

А. А. Хагуров: Нет, не все. Я рад, что мои друзья меня поддерживают. Они и стимулировали морально мою поездку на съезд шапсугского Хасэ.

Корр.: Какой вам видится наша дальнейшая жизнь?

А. А. Хагуров: Прогноз сделаю общий, философский, с помо

щью адыгской пословицы о «куцэ», которые поочередно ступают. В период невзгод эта пословица призывает к оптимизму, в период везения предостерегает от зазнайства. Трудно точно переводить пословицы, поэтому, чтобы извлечь весь смысл, заключенный в этой, мне потребуется несколько предложений.

При езде спицы — «куцэ» — колес телеги поочередно опускаются вниз, принимая на себя всю нагрузку телеги. Так и в нашей жизни. Мы, люди, — спицы в колесе нашей судьбы. Спицы поднимаются наверх — и тогда нам легко и свободно. Но после этого неумолимый рок, вращающий колесо нашей жизни, опускает нас вниз. Кажется, спица испытывает тяжесть всей телеги, и если выдерживает, то постепенно освобождается от этого груза и идет вверх, где легко и свободно. Но именно там, наверху, надо помнить, что колесо нашей жизни не стоит на месте, и каждый из нас может оказаться внизу, под грузом своей судьбы.

(«Советская адыгея» 26. 06. 1992 г.)

СВЕТЛЫЙ СЛЕД ЧЕРКЕШЕНКИ

«Высокие, стройные, гибкие, они точно светлый след оставляли за собой. Их маленькие руки и ноги вдохновляли турецкого поэта, и до сих пор в городах Малой Азии, когда встречаются такие у‘ мужчин и женщин, анатолийцы говорят: у них в роду черкешенка. Капля ее крови очищала целое поколение. Их карие глаза полны неизъяснимого выражения».

«… Во взгляде черкешенки ярко отражались ее душа, ее чувство, все, что совершалось в ней, как бы порывисто, быстро, изменчиво это ни было. Ничем грубым не оскорбляла вас красота женщины в племени адыге».

С этих слов Василия Немировича — Данченко начинается книга X. X. Сукунова и И. X. Сукуновой «Черкешенка», изданная в Майкопе. Композиция книги своеобразна. В ней собраны исторические материалы, публицистические статьи, очерки, поэмы, рассказы, стихи — и все они о черкешенке [7].

Такая, скажем, энциклопедическая структура книги позволяет не только представить высокую оценку красоты адыгских женщин всеми, кто о них писал, но и проследить скрещение путей и встречи культур адыгских (черкесских) народов с другими народами мира. Для многих, видимо, будет неожиданной информация с первых страниц о том, что каждая вторая персиянка — черкешенка, что многие халифы женились на черкешенках, что ее величество королева Фарида была черкешенкой, что близкая родственница Тамерлана была черкешенкой, что черкешенки — бабушка турецкого султана Селима, бабушка и жена короля Иордании Хусейна, мать Назыма. Хикмета…

В 1985 году в Париже состоялось торжественное погребение графини Ирен дю Люар, единственной женщины, удостоенной чести быть среди великих людей Франции. Графиня дю Люар — Ирина Хагондокова — по отцу — черкешенка, по матери — русская. В 1940 году она выходит замуж за графа дю Люара и переезжает во Францию. С первых дней войны она организует и возглавляет военные госпитали. Когда союзническая армия форсировала Рейн, первым на переправе был передвижной госпиталь графини Люар. Она — кавалер ордена Почетного Легиона, кавалер национального ордена «За боевые заслуги», «Военного Креста» и многих иностранных орденов и медалей.

Вернемся ненадолго еще в историю. Черкешенками были жены грузинского царя Вахтанга VI и Ивана Грозного. После кончины первой жены Анастасии Иван Грозный женился в 1516 году на дочери кабардинского князя Темрюка, получившей после замужества и крещения имя Мария. Трагичной была судьба пленившей своей красотой Ивана Грозного Марии Темрюковны, не нашедшей общего языка с боярами и прожившей после замужества всего восемь лет. О ней писали Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, С. А. Белокуров, К. Валишевский, С. Горский, Р. Г. Скрынников и другие.

Черкешенки не только занимали выдающееся место в социальной структуре разных стран, но пленили многих своей красотой, вдохновляли писателей и поэтов своим очарованием.

До революции по всей России была известна своей красотой кабардинка Тяжгова. Это была единственная красавица, удостоившаяся быть снятой и затем помещенная на почтовые открытки, продававшиеся повсюду.

В наш век зарубежные черкешенки Египта и Турции неоднократно принимали участие в международных конкурсах красоты. Так, турецкая черкешенка Гюнсалы Озкая в 1932 году была признана первой красавицей Турции. Затем она стала победительницей Международного конкурса красоты в Лондоне.

На впервые проводившемся Международном конкурсе красоты в Москве в 1989 году первое место заняла Мелтем Хакарар из Турции. Все ее родственники считают, что она красотой удалась в свою бабушку, черкешенку Хьэкъарэ.

Черкешенки в прошлом попадали в Турцию в основном через работорговлю. Последние исследования опровергают бытовавшее мнение о том, что родители сами продавали своих детей. Эта торговля имела в Черкесии «теневой» характер. Занимались ее кровоместники, которые крали детей и продавали турецким и другим купцам. Поэтому у многих турок вплоть до XVIII‑XIX веков жены были из рабынь — черкешенок. Надо полагать, результатом этого было улучшение турецкой расы.

Дж. Байрон в «Дон — Жуане» так описывает статус черкешенок на рынке, на который корабль доставил «черкешенок, славянок, грузинок».