Арктический клуб любителей карри - Дани Редд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это на отчаянный прыжок не тянет. Просто нажми на спуск. Немедленно! – загремел Адам.
Я пристыженно снова взяла ружье, прицелилась и выстрелила. На этот раз я ожидала отдачу, так что она уже не стала для меня таким потрясением.
– Получше ж вышло, да? – спросила я.
– Ну… ты стреляла с закрытыми глазами. Давай-ка еще разок, только теперь попытайся расслабиться.
Трудно расслабиться, лежа на земле с винтовкой в руках, причем на морозе. Я решила не жаловаться. И несколько раз выстрелила куда-то во тьму. Рита пошла проверить результат и весело объявила, что ни одна пуля в мишень не попала.
– Следующий урок мы посвятим тому, как прицеливаться. А сейчас пойдемте домой. Я продрог до костей, – предложил Адам.
А я-то думала, они все нечувствительны к холоду. И ощутила себя не таким нытиком, обнаружив, что это не так.
– Надо было теплее одеваться, – сказал Миккель.
Он закашлялся – надрывным, болезненным, заходящимся кашлем.
– Скверно звучит. Может, тебе к доктору сходить? – заметил Адам.
– Все от того, что я бросил курить.
– Все-таки стоит провериться.
– Терпеть не могу докторов. Всегда переживаю, что они найдут у меня какую-нибудь неизлечимую пакость, о которой я и понятия не имел, – сказал Миккель, когда мы двинули обратно к машине.
– Лучше знать, чем не знать, – возразил Адам.
– Я очень боюсь медленной смерти. Если всерьез заболею или когда состарюсь, лучше пойду сам, пешком, пусть Север меня заберет.
– Пусть Север тебя заберет? Ненормальный, ну что ты мелешь, Франклин хренов! Заткнись и сходи проверься. Какой смысл еще две недели разгуливать с воспалением легких? – сердито сказал Адам.
– Ругаются, как старые супруги, – сказала мне Рита.
Мы с ней чуть приотстали, пропустив этих двоих вперед.
– У меня такое ощущение, что за Рождество они сильно сблизились, – сказала я. – Интересно, перестанет ли теперь Миккель все скрывать?
– Он не хочет, чтобы клиенты узнали. Ему кажется, они на него будут иначе смотреть.
– А ты с кем-нибудь встречаешься?
– У меня была девушка, Айви, еще в Нью-Йорке. А сейчас ни с кем. Жаль, что у вас с Райаном все так.
– Я до сих пор поверить не могу. И понимаю, как жалко это звучит, но еще надеюсь, что он образумится и вернется.
– Без него тебе лучше. Посмотри только на себя сейчас! И ты теперь живешь среди всего этого вот. – Она обвела рукой темноту.
Я не сумела сдержаться и фыркнула от смеха.
– Ты это еще оценишь, когда начнет светать.
– Все так говорят.
– Ну правда же. А ты хотя бы успела ухватить немного солнца в Индии. Как поездка?
– Ничего.
– Как-то мало энтузиазма в голосе.
– Я поссорилась с папой. Из-за… ну он от меня кое-что скрывал.
– Учитывая, как оно бывает с родителями, звучит не так уж и плохо. Мои отличились куда как хуже.
– Он сказал: мол, просто пытался меня уберечь.
– Если он и правда хотел как лучше, может, стоит простить. Ну то есть теперь, когда Райан слинял с картинки, тебе понадобится хоть кто-нибудь на твоей стороне.
– Да, но…
Мы как раз дошли до Ритиного снегохода. Она открыла сиденье, вытащила шлем и нахлобучила на голову.
– Что ж, решать тебе. – Из-под шлема голос звучал приглушенно. – Ну ладно, мне пора.
– До скорого.
– Ага.
Она оседлала снегоход и унеслась во тьму, подобно героине какого-нибудь фильма-антиутопии. Я обдумывала ее слова. Простить папу? Так много всяких «но». Взять хотя бы то, как долго он мне лгал. И его нежелание обращаться со мной как со взрослой. При одной мысли обо всем этом я страшно разозлилась. Но в глубине души знала: Рита права.
24
Заезд следующей группы туристов совпал с арктической бурей такой силы, что я боялась, как бы мой домик не сдуло напрочь. Чуть-чуть приоткрыв дверь, я смотрела в щелочку на вихрящийся в неустанном хаотическом ритме снег. Ветер нарастал воющим крещендо. За ночь буран отрастил зубы и когти, яростную жажду крушить все на своем пути. Мне казалось, он завывает не только за стенами, но и внутри. Когда мне наконец удалось заснуть, то приснилось, что я заблудилась в Арктике и бреду, покачиваясь, точно лунатик, по льдам в поисках хоть чего-то знакомого. Наконец вдали замаячил свет. Подойдя поближе, я увидела освещенное изнутри иглу. Папа с Умой сидели в обнимку на диване, накрыв колени большим пушистым одеялом.
– Приготовь нам карри с вот этим вот. Рецептов много-много, выбирай любой, – сказала Ума, поднимая что-то мне навстречу.
Это оказалась туша белого медведя с оскаленными в грозном рыке зубами.
Я судорожно проснулась. Со дня переезда сюда мне снились самые безумные сны. Но расшифровать этот было легче многих иных.
Рецептов много-много, выбирай любой.
Мамина поваренная книжка так и лежала в чемодане. Я вытащила ее – и снова ощутила все то же странное, обрывающееся чувство. Но на сей раз не такое острое, с примесью чего-то иного. Любопытство. Возможно даже, радостное волнение. Я медленно принялась листать записи. Большинство названий я раньше даже не слышала. Биси беле бат. Пориял. Пайасам. Жареная карела. Иногда мамин почерк был ровным и аккуратным. Иногда таким неразборчивым, что я не понимала даже, на каком это языке. Один рецепт был исчеркан вдоль и поперек – яростно, до дыр. Я нервно перелистнула на следующую страницу. Полнейшая противоположность – там все было чистенько и ровно. Мама даже нарисовала цветочки на полях. «Кичри» – гласило название рецепта. Знакомое слово – кажется, Нина упоминала.
От внезапного пронзительного, тонкого визга я уронила записную книжку на кровать. Звучало, как будто крик младенца-демона. Это всего-навсего ветер, сказала я себе. И чем скорее я окажусь в человеческом обществе, тем лучше.
Вот, опять – душераздирающий вой, от которого у меня по голове побежали мурашки.
В комнате со мной кто-то был. Кто-то или что-то.
Я спрыгнула с кровати и всем телом ударилась в дверь. Она даже не шелохнулась. Выглянув в окно, я увидела, что стекло засыпано снегом. Как будто весь домик занесло по самую крышу. Пульс у меня забился с нечеловеческой скоростью. Я со всех сил забарабанила в дверь.
– Помогите! Меня засыпало!
Зачем только Адам отобрал у меня телефон? Теперь мне остается только сидеть и ждать помощи. И,
