Под знаменем Льва (=Конан-Освободитель) - Лайон

Еще одного выбили из седла ударом древка, и его затоптали копытами. Третий тоже упал, но тотчас прижался к стене и отбивал все удары сверкающей сталью меча.

Мечи и копья мятежников уложили уже не одного солдата Ульрика Раманского. Дорожная пыль была залита кровью, и на земле стонали умирающие.

Конан рычал, как лев, пробиваясь назад, протискиваясь между крупами лошадей и стенами. Огромный меч взлетал и опускался без устали, и с каждым взмахом падал новый солдат. Трижды у противников киммерийца отлетали руки, и кровь фонтаном била из чудовищных ран. Конан, не переставая, орал:

— Назад! Назад! Разворачивайтесь! Прочь из деревни! На дорогу!

Но каким бы мощным ни был его голос, он тонул в общем шуме схватки. Понемногу солдатам его все же удалось развернуться, и они стали прорываться к южному выходу. Рядом с Конаном капитан Гирто вместе с несколькими старыми солдатами сдерживал натиск копейщиков. Насмерть перепуганные лошади отступали перед ощетинившейся цепью. Если падал один, на место его сзади вставал другой. И как бы ни дралась горстка храбрецов, им не под силу было остановить эту стальную волну. Тут упал еще один легионер.

Лошадь Конана ступила на распростершееся тело, и киммериец, натянув повод, поднял ее на дыбы, чтобы она не подвернула ногу. Одновременно другой рукой он отбил тяжелый удар меченосца, который успел подставить щит, но не устоял и рухнул на колени, схватившись за сломанную руку, по лицу его потекли слезы.

Конан окинул взглядом улочку, где за спинами легионеров уже почти не видел сражающихся бойцов своей сотни. На земле валялись окровавленные человеческие и конские трупы, а королевские воины, словно ищейки, выискивали недобитых мятежников, все ближе и ближе подбираясь к оставшимся в живых трем всадникам, среди которых был тот, ради кого и задумывалась вся эта хитроумная ловушка.

Конан повернул голову вправо и вдруг заметил между двумя полуразвалившимися домишками узкий проход, заросший сорной травой.

— Гирто! — заревел киммериец. — Сюда! Ко мне!

Помедлив ровно столько, сколько было нужно, чтобы убедиться, что его услышали, Конан рывком устремил лошадь в этот проход. Мгновенно они оказались в тени, и враги не сразу заметили их исчезновение.

Получив неожиданную передышку, Конан бросил поводья и предоставил измученной лошади бежать куда ей вздумается. Как вдруг, несмотря на сгустившиеся сумерки, он заметил свинарник, где вместо ворот была обыкновенная широкая доска, накрепко привязанная веревкой к ограде. Конан взмахнул окровавленным мечом, и доска упала.

Гирто с товарищем в изумлении переглянулись, решив, уж не тронулся ли их предводитель в жестокой схватке умом. Но, следуя молчаливому жесту, двинулись за ним.

Из-за дома вырвалась целая толпа вражеских пехотинцев и устремилась в погоню.

Гирто закричал:

— Быстрей, Конан! Нас обнаружили!

Конан пригнулся к шее лошади, касаясь щекой жесткой гривы. В конце проулка оказался в темноте едва видный высокий забор.

Лошадь под Конаном сделала могучий скачок и перемахнула через препятствие. Потом приятель Гирто, Сардий. А вот самому Гирто не повезло: его лошадь слишком устала и, зацепившись за жердь, сломала шею.

Гирто вылетел из седла, но мгновенно вскочил и выхватил меч, готовый дорого отдать свою жизнь. Тут как раз появились и всадники, в мгновение ока догнавшие пеших копейщиков. Но неожиданно лошади их затанцевали, тесня пехотинцев к стенам.

Гирто в изумлении смотрел на свое чудесное избавление. «Неужто опять магия?» — пробормотал он про себя.

Но он быстро понял, в чем дело. Здоровенная хавронья с двадцатью поросятами ринулась под ноги лошадям, распространяя ужасное зловоние. Они выбрались из загородки и направились к овощным грядкам.

Через забор он услышал голос Конана:

— Быстро перелезай, приятель!

Гирто без рассуждения полез через забор и перевалил на другую сторону как раз вовремя.

— Держись за седло! — гаркнул Конан.

Гирто ухватился за ременную подпругу и гигантскими прыжками понесся рядом с лошадью. Рысью они перемахнули через поле, оставив преследователей позади.

Когда деревенские дома превратились в маленькие темные пятнышки, Конан остановился и сказал, глядя на лежавшие в гаснущем свете холмы:

— Колонну мы успеем догнать. Но сначала я хочу знать, откуда взялись враги. Надо подняться на холм.

С высоты холма Конан долго вглядывался в даль. К северу от деревни он заметил светлые пятна шатров. Лагерь стоял за невысоким пригорком и поэтому не был виден из долины. Сосчитав ярко пылавшие костры походных кухонь, Конан сказал:

— Ну что, вот и армия Ульрика. Как ты думаешь, Гирто, сколько их?

Гирто тоже прикинул на глаз:

— Судя по числу костров и размерам стоянки, когорт двадцать, не меньше. Что скажешь, Сардий?

— Не меньше двадцати тысяч, мой господин, — ответил старый воин. — А что там за флаг болтается справа?

Конан сощурил свои зоркие, как у кошки, глаза и вперился в темноту.

— Будь я проклят, если это не стяг Черных Драконов! — воскликнул он.

— Королевских гвардейцев? — изумился Гирто. — Это невозможно, разве что сам король явился сюда вместе с Ульриком!

— Непохоже, чтобы он был здесь: королевского флага что-то не видно, — буркнул себе под нос киммериец. — Что ж, пора догонять своих. До лагеря неблизко.

Сардий сел на лошадь позади своего капитана, и троица, обогнув осторожно деревню, где теперь лежали их товарищи, выбралась наконец на дорогу. Возле ближней рощи они увидели свою сотню, которая ждала командиров. Сотня стала меньше по крайней мере на треть, многие были ранены.

При виде Конана, Гирто и Сардия солдаты воспряли духом и встретили их громовым «ура».

— Благодарю, но поберегите глотки для победы, — крикнул Конан. — А мне надо было бы приказать проверить каждый дом, прежде чем соваться туда всем вместе. А вы, парни, задали им жару — долго будут помнить. А сейчас — в путь. Надо хоть к рассвету добраться до наших.

На следующее утро Конан подробно рассказал обо всем случившемся на совете. Просперо присвистнул:

— Двадцать тысяч! В рукопашной они нас живьем сожрут!

Проглотив огромный кусок мяса, Конан прикрикнул:

— И в мыслях не держи такого! Что сказано, то и сбудется! Построй всех, кроме тех, кто вернулся из Элимии, — пусть начнут возводить укрепления. С таким превосходством в численности Ульрик может решиться на ночной бой. Если к ночи у нас не будет вала и рва, он прихлопнет нас здесь, как мух.

— А что такое с Черными Драконами? — воскликнул Троцеро. — Не может быть, чтобы король отослал свою гвардию, а сам остался без защиты!