От сердца к сердцу - Кэтрин Стоун

– Да уж, но, по-моему, им удалось раскопать не так уж много, – заметила Дайана.

– Им нечего искать, Дайана, – отозвался Чейз.

«Я знаю», – подумала она. Рьяные поиски причины развода, желание найти возможных любовниц Чейза ни к чему не приведут. Чейз не изменял ей, как и она ему.

Или, может, она все-таки изменяла? Может, ее тайные воспоминания о прошлой любви разрушили их брак?

– Ты согласен, чтобы я осталась в пентхаусе, Чейз? Ты доволен своим жильем?

– Разумеется. Я не возражаю против того, чтобы в пентхаусе жила ты, ведь это тебе удобно.

– Спасибо.

– Дайана, я был в Париже, когда тебе принесли документы. Перед отъездом я встречался с адвокатом, и он сказал мне, что отошлет тебе бумаги, как только они будут готовы. Об операции советскому послу я не знал до своего возвращения.

– Я так и предполагала.

– Мне очень жаль.

– Все в порядке. Это должно было когда-нибудь случиться. Думаю, тебе тоже досталось от прессы.

– Это верно, но на меня не набрасывались во время прямого эфира.

– Что поделаешь, – вздохнула Дайана. – Но теперь все позади. Я рада, что бумаги мне случайно вручили именно в тот день.

– Даю честное слово, что так оно и было. – Помолчав, Чейз тихо проговорил: – Дайана, мне надо тебя увидеть. Я должен кое-что отдать тебе.

– Я тоже должна кое-что передать тебе, Чейз.

– Сегодня вечером ты сможешь? Скажем, через час?

– О’кей, через час.

Ну почему надо расстаться с мужчиной, который предназначен быть ее мужем? Существуют ли для прощания какие-то особые правила, туалеты?

Чейз любил Дайану во всех ее туалетах – и без них тоже. Ему нравились коллекционные платья, которые она надевала в апреле на парижский бал. Яркие веселые платья, что просвечивали сквозь ее белый докторский халат, шерстяные юбки и кашемировые свитера, в которых она щеголяла в Мейне, ее шелковое белье, которое он с такой легкостью снимал с нее. Чейз знал и любил ее в шелке и в хлопке, в атласе и в твиде, в кружевах и льне, но больше всего она нравилась ему в постели.

Дайана решила выглядеть привлекательной – насколько это было возможно после нескольких недель усталости и печали. Она выбрала синее шелковое платье – одно из любимых Чейза, перевязала темно-русые кудри бархатной голубой лентой и поставила в морозильник бутылочку «Дом Периньон». Выйдя на балкон в ожидании Чейза, Дайана смотрела на море огней Манхэттена и думала о том, что их браку конец.

А ведь он должен был длиться вечно. Именно на это они с Чейзом рассчитывали. Они были так уверены в своей любви, в том, что их сердца бьются и будут биться в гармонии. Чейзу нравилось, что Дайана была таким замечательным хирургом, преданным своему делу. Он гордился и ею, и ее блистательной карьерой. А Дайана восхищалась великолепными зданиями, построенными Чейзом, и тоже гордилась его профессионализмом и стремлением к красоте. Каждый из них понимал стремление другого сделать карьеру.

«Им нечего искать», – сказал Чейз. Дайана знала, что это правда. Чейзу не нужна другая женщина. А Дайане не нужен никто, кроме Чейза. Чейз был единственным мужчиной, рядом с которым она забывала о Сэме.

Сэм… В течение десяти лет после того, как Сэм ушел от нее, Дайана пыталась завести роман, но воспоминания о Сэме мешали ей. В моменты, когда одиночество слишком уж донимало ее, Дайана превращалась в настоящую богиню охоты, которая неустанно искала себе новую любовь, надеясь спрятаться за ней от воспоминаний о любви потерянной. Многие мужчины хотели Дайану и любили ее. Но она не могла отвечать на их любовь, потому что Сэм все не оставлял ее – его сумеречная тень, длинная и темная, заслоняла собой солнце и не давала Дайане наслаждаться новой любовью. Временами она в отчаянии думала, что горькие воспоминания о нем никогда не оставят ее.

Так продолжалось до того дня, когда пять лет назад в ее жизни, в ее сердце и в ее постели появился Чейз Эндрюс. Когда они занимались любовью, нежные губы и ласковые руки Чейза заставляли ее забыть обо всем на свете. Воспоминания и боль уходили далеко, и она с радостью подчинялась ему.

Чейз хотел Дайану, одну Дайану, всегда только Дайану. И она хотела его, мужчину, который сумел вновь пробудить в ней страсть, заставил смеяться. Им хотелось постоянно быть вместе, и они радостно строили планы на будущее.

Однако потом планы Чейза изменились.

Еще перед свадьбой они решили, что детей у них не будет. Детьми Чейза, его бессмертием станут его здания, а у Дайаны была ее карьера, ее «сердца». Они говорили о детях, точнее, о том, что у них не будет детей, поэтому Дайана и была уверена, что решение Чейза окончательное. Она бы ни за что не вышла за него, если бы сомневалась в этом, потому что знала – детей у нее не будет… Не будет еще одного ребенка.

Как только Чейз заикнулся о ребенке, все горестные воспоминания о Сэме и Дженни с новой силой нахлынули на нее, как это бывало в те времена, когда она пыталась найти себе новую любовь.

Дайана никогда не говорила Чейзу ни о Сэме, ни о Дженни – драгоценном даре любви Сэма, ее ненаглядной доченьке, которая умерла. Чейз с Дайаной не рассказывали друг другу о своем прошлом, поэтому Дайана и не заговаривала о Дженни. Она попросту не хотела печалить его, ведь у них-то, думала Дайана, не будет детей.

Но полгода назад Чейз передумал, и они оказались по обе стороны пропасти, которая становилась все больше, темнее и глубже, разрушая их бесценную любовь.

Дайана едва не рассказала ему о Дженни. Но ведь несправедливо просить Чейза отказаться от мысли о детях только из-за ее давней трагедии? Разумеется, это так, и Дайана даже знала, как поведет себя Чейз. Он перестанет давить на нее, но мыслей своих не оставит. И возможно, через некоторое время он вновь заговорит с ней о ребенке.

«У тебя была прекрасная дочка, – ласково сказал бы он, – но девочка умерла. Но если ты родишь другого ребенка, разве из-за этого твоя любовь к Дженни станет меньше, разве ты предашь ее память?»

И тогда перед Дайаной встанет еще одна правда. Она любила Чейза Эндрюса настолько, чтобы провести с ним всю жизнь. Но не настолько, чтобы родить от него ребенка. Она больше не позволит себе любить мужчину так же сильно, как любила Сэма.

Поэтому Дайана сказала: «Нет, Чейз, никаких детей». И ему пришлось думать, что причиной всему – ее карьера. Они разговаривали спокойно, не ругались. Чейзу оставалось лишь принять решение. Что предпочесть – жизнь с Дайаной без детей или жизнь без Дайаны, но в будущем – новая любовь и дети?

И Чейз принял решение – такое же, как пятнадцать лет назад принял Сэм: «Я могу жить без тебя, Дайана. И буду жить без тебя».

Чейз тоже приоделся, чтобы выглядеть получше. Он надел темно-серый костюм, один из ее любимых, который так подходил к цвету его глаз.