Враг императора - Андрей Посняков

Внимательно просмотрев судовую роспись, старший тавуллярий довольно быстро отыскал всех пассажиров до конечной пристани – Таны. Не так уж много их и оказалось – кроме него самого и плотников, еще всего четверо, из которых трое – приказчики из Таны путешествовали первым классом, вместе занимая угловую каюту, а вот оставшийся «господин Григорий Хасан, крещеный татарин» довольствовался третьим классом – под палубой.

Вот туда-то Лешка и завернул с утра – ищу, мол, знакомца – татарина Гришку Хасанова. Проснувшиеся пассажиры-подпалубники закивали: как же, есть такой, сейчас кликнем… Лешка напрягся в ожидании – неужели не тот? Нет, кажется, тот! Не было под палубой Гришки! Наверное, в уборную пошел или еще куда.

Ага, в уборную… Старший тавуллярий еще около часу ждал, да, так ничего и не выждав, вернулся к себе – там еще никто и не думал вставать.

Значит, Креонт – он же, как можно было уже с большой долею вероятности утверждать, «крещеный татарин Григорий Хасан» – тоже плыл до Таны! Вернее, планировал туда добраться. Однако не повезло – вмешался случай в лице Алексея. И что теперь будет делать лазутчик? Да наверняка выполнять свою миссию и дальше! Дождется попутного судна или наймет рыбаков – до Кафы доберется запросто, вот дальше будет посложнее – Тана – чертов угол – не столь уж популярное место. Хотя в это время, наверное, туда могут ходить небольшие купеческие шебеки – покупать рыбу или зерно. Или – рабов, что вернее. Там ведь, на другом берегу Танаиса-Дона – татарская крепость Азак! Если предположить, что Креонту позарез нужно встретиться с ханом Сеийд-Ахметом – туда он и должен добраться. Обязательно должен! И не такой это человек, чтобы из-за каких-то пустяков отступиться от порученного дела. Следует иметь в виду!

В Кафе, как и следовало предполагать, сошли почти все пассажиры, в том числе и веселые лешкины соседи – патеры и Франческо. Капитан предупредил остальных, чтоб на берег не сходили – задерживаться надолго в Кафе не предполагалось, «Черная лилия» отплывала уже утром, с первыми лучами солнца. А Алексею никуда и не нужно было: немного полюбовавшись с палубы стенами и башнями Кафы, он отправился обратно в каюту и, пользуясь благоприятным случаем, крепко уснул.

А когда проснулся – наполненные южным слепящим солнцем волны Азовского моря уже несли марсильяну к Тане. Ласковый теплый ветер наполнял паруса, развевая на мачтах шитые золотом флаги. Палуба казалась опустевшей – редкие пассажиры лениво прохаживались вдоль бортов.

– Далеко еще? – поинтересовался Алексей у шкипера.

– К завтрашнему вечеру будем, – кивнув, важно заверил тот.

Так и случилось – на следующий день, ближе к вечеру, показалось широкое устье Танаиса – желтовато-сиреневое, оно отличалось по цвету от синей морской глади. По обеим берегам вздымались крепости: слева – генуэзская Тана, с высокой башней собора, справа – татарский Азак с минаретами и мечетью. Оставив лишь один парус на фок-мачте, «Черная лилия» осторожно подбиралась к причалу, на котором уже приветственно махали шляпами люди, как рассмотрел Лешка – не только итальянцы, но и – судя по тюрбанам – татары. У пирса с обеих сторон покачивались лодки.

Приплыли!

Пришвартовались, бросили якоря. Упали на причал сходни – и тут же полуголые грузчики бросились в распахнутое чрево трюма.

Запахнув на плече щегольской шелковый плащ – голубой, с вышитыми серебром львами – старший тавуллярий, кивнув на прощанье капитану и шкиперу, неспешно покинул судно.

С трудом вспомнив татарскую речь – а ведь узнал ее гораздо раньше греческой! – Лешка жестом подозвал паренька, по виду – татарина:

– Салям.

– Салям, почтеннейший господин.

– Не знаешь ли ты в Азаке работорговца Халимсера Гали?

– Халимсера Гали?! Кто ж не знает этого почтеннейшего и уважаемого человека?! Аллах дал ему много удачи и денег.

– Ну раз знаешь, тогда веди! – Алексей швырнул мальчишке медяху. – Надеюсь, мы найдем перевозчика.

– Идемте, господин. – Ловко поймав монету, татарчонок просиял. – У меня есть лодка.

Завидев плотников, молодой человек задержался, условившись встретиться с ними в ближайшей корчме. Разумеется, в Тане, не в Азаке:

– Быть может, я сговорюсь с татарскими торговцами – с ними бы и пошли.

– Дай-то Бог! – перекрестился Прохор. – С татарами-то, пожалуй, безопаснее будет.

Просторный, окруженный великолепнейшим садом дом почтенного работорговца Халимсера Гали располагался в самом центре Азака – небольшого поселеньица-крепости. Все, как полагается – внутренний, с колоннами, дворик, пруд, изящная резьба.

Мальчишка-лодочник, уж конечно, в дом не заходил – кто он такой-то? – лишь позвал привратника, а уж тот, проведя гостя во двор, ушел с докладом к хозяину, оставив посетителя под присмотром садовника и двух вооруженных саблями воинов самого зверского вида. Прохаживаясь у самых дверей, воины посматривали на Лешку злыми раскосыми глазами, однако никаких замечаний не отпускали, даже меж собой не переговаривались. Вышколены!

Ага, вот, наконец, появился слуга:

– Хозяин примет вас после омовения. Он попросил показать письмо.

Старший тавуллярий без всяких вопросов вытащил из сумы заранее приготовленную грамоту, врученную ему доверенным лицом базилевса:

– Вот, возьми.

С поклоном приняв письмо, слуга удалился и вернулся уже буквально через пару минут:

– Хозяин просит подняться к нему.

– Хорошо, – кивнув, Лешка вслед за слугою поднялся в дом по широким ступенькам.

Несмотря на жару, внутри было прохладно, ворсистый ковер скрадывал шаги, пахло благовониями и свежестью – видать, специально был устроен сквозняк.

– Сюда, господин.

В уютной небольшой зале, на низенькой, под зеленым балдахином, софе, сидел некий довольно скромно одетый субъект, тщедушностью вида и унылым интеллигентским лицом с небольшой бородкой клинышком сильно смахивающий на университетского профессора, какого-нибудь там доктора всяческих умных наук или кандидата. Завидев гостя, субъект заулыбался – судя по всему, это и был хозяин дома, почтеннейший работорговец Халимсер Гали.

– Приветствую тебя, о почтеннейший руми! – приложив руку к сердцу, приятным баритоном воскликнул «профессор». – Слуга сказал мне, что ты знаешь нашу речь?

Алексей улыбнулся:

– Да, немножко ведаю.

– Как поживает мой старый друг, любезнейший моему сердцу Сайретдин-ага?

– Приятственно поживает, – весело сообщил Лешка. – Недавно сменил жилище.

– О! Так и представляю себе его новый дом! Наверняка – лучший из лучших.

Гость подавил усмешку. Да, конечно, «любезнейший Сайретдин-ага» – проживавший в Константинополе под именем Аристарха Дигениса – жилище сменил – роскошный особняк на тюрьму Пиги. Контрабанда, торговля людьми, связи с турками – инкриминировали ему многое, однако казнить не спешили, слишком уж Сайретдин был богат, тем более – проявил желание сотрудничать со следствием. Кстати, был вполне откровенен, ничуть не скрывая, что хочет дожить свои дни – а был он, увы, уже далеко не молод – в покое и неге, без разницы, под чьей властью – ромеев или турок – будет находиться Константинополь. По словам Филимона, приятный был человек – и очень начитанный собеседник. Интеллигент, вот как, похоже, и этот Халимсер Гали.

– Мне бы вам кое-что передать, – Лешка вытащил мешочек с дукатами. – Уважаемый Сайретдин-ага попросил меня передать вам свой давний долг.

Работорговец так обрадовался, что, казалось, сейчас вспыхнет. Ну конечно, что и говорить, не ожидал от судьбы такого подарка!

– О, садитесь же, любезнейший гость мой и друг моего друга, а значит – и мой! О делах поговорим потом… К сожалению, у нас с вами только один день, завтра, пользуясь случаем, я должен выехать с товаром в Кафу.

– А, на «Черной лилии» поплывете. Хорошее судно.

– Да, и капитан там – сама любезность, и судно – летит, как на крыльях. Не то что обратно, – вздохнув, Халимсер Гали с огорчением почмокал губами. – Уж как долго тащатся баркасы Карима Шигали, рыбника – это просто ужас! И это ужасный запах гниющей рыбы. О Аллах, всемогущий и всемилостивейший – и как же это все вынести?

– Вы говорите – из Кафы сюда скоро придет караван… ну, этого, рыбника?

– Да, именно так, почтеннейший господин мой. И один Аллах ведает, сколько мы будем добираться!

Неслышно проскользнувшие слуги принесли кушанья и закуски – жареное мясо, рыбу, какие-то лепешки, виноград, дыни, прохладный щербет.

– Угощайтесь, друг мой, – щедро предложил хозяин.

Лешка поблагодарил, кивнув и приложив руку к сердцу. А потом, прожевав мясо, словно бы невзначай, спросил:

– А что, часто сюда из Кафы корабли ходят?

– Часто ли?! – Хозяин засмеялся. – Увы, друг мой, увы! Если б ходили часто, разве ж пользовался бы я услугами рыбника?

А он не так уж и богат! – почему-то подумал Лешка. Иначе б заимел собственное судно. Впрочем, может быть, он не так часто бывает в Кафе.