Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра - Евгений Соломенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что там? – качнул Роджер автоматным стволом в сторону кассет. – Фильмы?
– Нет, не фильмы! – замотал головой услужливый дедушка. – Отчёты, сеньор офицер, отчёты!
– Что за трихамундия? Отчёты – на плёнках?
– Для нашей бухгалтерии, сеньор! Отчёты о проделанной работе.
Сам не понимая отчего, Роджер зациклился на этих бухгалтерских киноотчетах:
– А ну, показывай, архивариус хренов! Где тут у тебя видюшник?
– Там, в кабинете команданте, – махнул «архивариус» в сторону штаба.
– Веди к своему команданте! – подтолкнул Ледогоров толстячка, прихватив с полки пару кассет. – И не тяни кота за яйца!
Электрический кабель от минометного огня не пострадал, и «видео-двойка» в пропахшем сигарами кабинете фурычила исправно. Ох, лучше бы Роджер этого не делал!
К тому времени онуже семь годочков отмолотил на тучных полях войны, разбросанных по разным континентам. Ледогоров знал: война – странная шлюха, не ты покупаешь ее услуги, а она – твои. С этой грязной девкой нельзя договориться – все равно обманет. И хорошо, если обманет снайперской пулей или попаданием ракеты «Земля-Земля», а не минной растяжкой, не рыжей струёй огнемёта. И – главное – не пленом.
Сколько раз капитан Ледогоров натыкался на страшные, окровавленные ошмётки, сколько сталкивался с мясниками, обвешанными ожерельем из отрезанных ушей? Но сейчас все эти богомерзости творились не на дымящемся поле боя. Здесь – в казённом помещении, среди письменных столов и архивных папок – живодёрство камуфлировалось в благопристойную форму канцелярского отчёта, освящённую безгрешным ликом дедушки-одуванчика, обожающего внучек с белоснежными бантами.
Но из-за смешливых детских мордашек, из-за бантов цвета непорочности выползало и растекалось по экрану такое, от чего волосы вставали дыбом.
Роджеру, который, казалось, давно «нарастил мозоль на душе», сделалось вдруг тошно – словно бы на его глазах дедушка-извращенец вершил блуд с собственными внучками. Не вставая с камышового стула, Ледогоров навскидку полоснул из «калаша» по экрану, оборвав творимое там людоедство. Поднялся и вышел из штаба, бросив через плечо:
– Плёнки, документы и этого киномеханика зачуханного – доставить в Управление!
С той поры он и начал прибегать к спасительной медитации, тщась заслониться голубым японским шёлком от наползающих воспоминаний и от снов-кошмаров, что приходят перед рассветом – как вернувшаяся из рейда разведгруппа.
И вот сейчас – сидя в кафешке на Васильевском острове и слушая профессорские разглагольствования о насилии, – Роджер припомнил ту «фильмотеку», и по спине опять пробежали мурашки.
Ты, профессор, видел лицо войны? У нее багровая рожа отморозка, для которого отхватить ухо мертвому, а голову – живому – просто работа, «ничего личного». «Солдаты удачи», «псы войны», «дикие гуси», – профессионалы душегубства на сдельно-повременной оплате. И самый известный из них – Боб Динар – наёмник-интеллектуал, виртуоз военных переворотов, король кровавого промысла. Как он там сказал? Ах, да: «Я работаю за деньги. Если вам нужна верность – заведите себе собаку!».
А что ты знаешь о страдании, профессор? И что знают про него все Шекспиры и все Достоевские? Я – не про то, как с простреленной ногой двое суток выползал из болота, гадая: доберусь до своих или попадусь «Эскадрону смерти», а может – всё уладит гангрена? Нет: я – о той пронзительной боли, от которой исходит криком душа. И бессмысленно топить себя в делах или прятаться в стакан с белой анестезией: боль эта все равно дождётся тебя. И будет медленно, с похотливым сладострастием убивать тебя каждую ночь, мстя за всех загубленных, всех искалеченных на совсем не тобой затеянной бойне.
Потому что нет красивой войны – войны «настоящих мужчин». Есть жирные, холеные пальцы, привыкшие к деньгам и к власти. И пальцы эти вертят ручку мясорубки, где мужчины (настоящие и не очень) перемалываются в фарш, а на выходе шуршат деньги. Огромные, оглушительные деньги. Проценты-дивиденты от прибыльного бизнеса «война»…
…Но не соглашаясь с Платоновым, споря с ним, Роджер начинал понимать: кажется, говорят они об одном и том же. И ненавидят одно и то же.
При всем несходстве натур, профессор и подполковник, сами себе дивясь, находили всё больше точек соприкосновения. Впрочем, это не радовало. Потому что никакие точки не изменят правил, по которым будет и дальше протекать эта схватка.
Нет: Роджер не корчил из себя Красную Шапочку – за годы службы ему приходилось убивать собственными руками. Но то были террористы, полевые командиры и прочая сволочь, у которой лапы по локоть в крови. И хотя объекта нынешней разработки тоже предложено считать маньяком, но что-то внутри Ледогорова сопротивлялось данной версии.
* * *Ледогоров вернулся в гостиницу. Уже подойдя к своему номеру, вдруг услышал:
– Эй, мужик! Погодь-ко!
По коридору к нему поспешал «самый счастливый». Ну, тот самый, только без вантуза. А вместо чемоданчика с инструментом «специалист по фекалиям» держал дорогой кейс с наборными цифровыми замками.
– Слышь, мужик, купи! Расшифрованные прогнозы Нострадамуса! Двенадцать центурий, боле тыщи катренов. И все, как один, растолкованы.
– Да ну! И кто же умудрился их растолковать?
– А я и умудрился!
Роджер присвистнул уважительно:
– А ты, оказывается, специалист не только по фекалиям?
– Дык! – подтвердил мужичонко. И поёрзал небритой челюстью.
Но приметив, что Роджер собирается покинуть учёное общество, убавил гордости, заныл:
– Слышь-ко, мужик? Купи, а? Я ить дорого не прошу! Мне бы только на портвешок хватило…
Не добившись сопереживания, переводчик развернулся и пошустрил дальше по коридору – искать новых волонтеров.
– Эй, Нострадамовец! – окликнул Ледогоров. – Постой-ка!
Мужик тормознул:
– Чо – передумал?
– Да нет. Спросить хочу: ты вправду – самый счастливый?
– И-ых! – махнул тот немытой лапой. – Рази ж будет счастлив тот, кто постиг предсказания Мишеля Нострадамуса и теперь ведает наперёд про всё наше, значить, бытие?
И, растворяясь в коридорных пространствах, бормотнул под нос:
– Столетья отыщут забытые книги,
Мой факел в иных оживёт временах…
Доска объявлений
Фирма «Дедушка and внучки Inc.» демонстрирует фильмы для любителей пощекотать нервы. Обращаться в Архив Штаба бригады УНИТА, к дедушке.
Глава 35
ЛИНЧЕВАТЬ АНТИХРИСТА
(Санкт-Петербург, 20.. год)
– Ознакомился я с твоей докладной, Виктор Палыч! – вздохнул президент устало. – Я так понимаю: ты самолично всё перепроверил?
– Так точно, Валерий Федорович! – по-военному подтвердил «господин Лубянко».
– Значит, после нашего сверхсекретного совещания разбежалось «шу-шу-шу» по углам? – скорей констатировал, нежели спросил Фатеев.
– И «шу-шу-шу» разбежалось, и стали быстренько супруг и чад своих отправлять «за бугор», от греха подальше! – подтвердил директор ФСБ. – Одно слово: крысы – с корабля!
– Нет, Виктор Палыч: они – не крысы. Они, леший их бабушку дери, – тараканы!
У президента не выходили из памяти рыжие «прусаки», с которых всё и началось. Воображение услужливо живописало: тараканчиков своих выслали из избушки, готовой полыхнуть, а сами пока медлят. Высунули усики-антенны и «ловят волну»: пора уже драпать, или ещё потолочься на кухне, подле хлебных крошек?
Да чёрт бы с ними: пускай отправляют своих принцев-консортов хоть на Северный полюс, хоть на теплое озеро Титикака! Плохо – что информация растекается.
Из высших сфер исковерканные, десять раз перевранные сведения постепенно просачивались вниз. И потянулись ничем уже не остановимые слухи. А за слухами явственно маячил призрак повсеместной паники.
В электричках метро только и было разговоров, что о заговорщиках, собравшихся оставить Россию безоружной.
– Стало быть, из всех, кто присутствовал на совещании, только мы с тобой не болтаем лишнего и не распихиваем родню по щелям? – спросил Фатеев. И вдруг уточнил, припечатав острым глазом:
– Или, может, ты, когда докладную писал, о себе упомянуть забыл? Или поскромничал?
– Никак нет, Валерий Федорович! – «господин Лубянко» уверенно выдержал президентский взор. – Не забыл и не поскромничал.
– И на том спасибо! – хмыкнул президент невесело. – Хоть один из моего окружения человеком оказался! Не понимаю только: куда эти чмошники сплавляют благоверных да наследников?
– От греха подальше! – повторил Первый Чекист страны.
