Только ты - Наталия Костина

– Джип новый купил, разъезжаешь у всех на виду… нескромно!

– Машина не новая и в наследство досталась, товарищ генерал.

– Да ну? Раз в наследство, тогда другое дело… Значит, и документики имеются?

– Так точно. С бумагами все в порядке.

– Ну, это хорошо. Главное, Игорь, чтобы с доказательной базой, так сказать, все в ажуре было. Понял?

– Так точно. И коммерцией я заниматься не планирую. Разберусь с наследством, и…

– Ты, Игорь, говорят, индюками торгуешь? – перебил его генерал.

– Пока нет, – состорожничал майор.

– А Бурсевич, говорят, списки какие-то собирает…

Черт бы побрал Борьку с его кипучим энтузиазмом!

– Первый раз слышу! – соврал Лысенко, не моргнув глазом.

– Ну-ну… а я вот как раз уже знаю. Что, Игорь, говорят, маньяка вашего поймали наконец?

– Задержали подозреваемого, – осмотрительно подтвердил он.

– Это хорошо. Давно пора. А то мне уже сверху всю плешь проели.

Да, и у их грозного генерала имелось свое начальство. Так что если им делали вливания периодически, то генералу вставляли клизму регулярно и уж никак не меньше семиведерной. От этой мысли майору стало как-то теплее.

– Игорь, слышишь… мне к Новому году тоже оставь штучки три. Молоденьких и не жирных, – велел шеф.

– Они у меня все молоденькие, – весело доложил подчиненный, понимая, что выволочка на сегодня, судя по всему, отменяется. – Пять штук самых лучших лично отберу!

– Индюшек. В смысле, самок. Говорят, они вкуснее.

– Сделаю! – Майор преданно выкатил нахальные голубые глаза.

– Так… за мной, значит, не пропадет, – пообещал патрон.

– Можно идти?

– Иди, Игорь, – генерал вздохнул и подумал: «Ну, пройдоха…»

Лысенко осторожно закрыл тяжелую дверь начальнического кабинета и выдохнул: «Пронесло…»

– Нет… не уходи… – детские пальчики цепко держали Игоря за руку, но, честно говоря, он и не слишком старался отобрать у настырной малявки свою лапищу. Однако Кирюхе давно пора было укладываться спать, а ему – отправляться восвояси, потому что Лиля вернулась из командировки еще утром. Весь день, под предлогом, что той нужно отдохнуть после поездки, майор провел с девочкой, но теперь уже наступил вечер и…

– Ну, я пойду?.. – спросил он нерешительно.

Кирка тут же уловила сомнение в его голосе и заныла еще пуще:

– Не уходи… я без тебя спать боюсь…

– Кирюш, мама приехала, ты теперь спать не будешь бояться, – заметил он, со вздохом засунул свои принесенные из дому тапки в калошницу и стал надевать туфли.

– Лиль, пока, я пошел, – закричал он и поднял девочку на руки: – Ну, давай я тебя поцелую.

– Ну, поцелуй, – разрешила та, но, увидев выходящую в коридор мать, неожиданно разразилась пронзительным ревом: – Не-е-е-е… не уходи-и-и-и…

– Ну что ты будешь делать, – притворно вздохнул Лысенко и прижал к себе плачущее создание. – Давай я еще немножко посижу, пока ее спать не уложим, – предложил он шепотом.

– Я не хочу спать, я кушать хочу! – заявила малышка, мигом выключая аппарат, нагнетающий слезы, и быстро просчитывая варианты: пока она не ляжет спать, этот человек с большими, надежными и теплыми руками никуда не уйдет. А она не ляжет спать, потому что спать голодную ее никто не отправит!

– Что ты придумываешь? Ты же только что покушала, – напомнила мать.

– Я плохо покушала, я еще буду. Папа вкусную котлетку сделал, вкусней, чем ты! Я сейчас пойду и буду ее есть, – с вызовом заявила противная девчонка.

Кира упорно называла Лысенко папой, но он не делал никаких замечаний, потому что ему это нравилось. Лиля пока тоже молчала, и он не знал, как расценить ее молчание. Просто тихо радовался, и все. Однако, возможно, женщина просто не хотела травмировать дочь, которая своего настоящего отца ни разу в глаза не видела?

– Ну, ладно, пойдем, голодающая, я тебя сам покормлю.

– Идем! Идем! – запрыгала та.

– Игорь, ты устал, а я только встала… Давай я с ней сама разберусь.

– Лиль, мне не трудно.

– Ты с этой мелкой негодяйкой целый день проваландался.

– Ну и что?

– У тебя выходной.

– Я просто прекрасно провел свой выходной. Давно у меня не было такого замечательного выходного. Это правда.

Лиле очень хотелось взъерошить ему волосы и попросить остаться, но… Она не желала ловить его на старые, как мир, женские уловки. Да и на Кирку, к которой его несомненно тянуло как магнитом, приваживать этого обаятельного человека с такими же голубыми, как и у ее дочери, глазами было и вовсе безнравственно. Поэтому она просто хотела, чтобы он остался. Очень хотела, но старалась ничем не выдавать своих желаний. Это должно быть его собственное, хорошо взвешенное решение, безо всяких ловко цепляемых крючков, которые потом остаются и годами зудят где-то в душе, в сердце, под кожей…

– Иди смотри, как я буду котлетку кушать! – закричала Кирка из кухни.

Он ужасно обрадовался, снова надел тапки и уселся на диванчик наблюдать, как она ест приготовленную его мамой котлету. Кирюха неохотно ковыряла еду вилкой, потому что была неголодна, но раз пообещала – значит, нужно было есть. Пока она напоказ копалась в тарелке, он потихоньку обнял Лилю за теплые плечи, а она привалилась спиной к его груди.

– Завтра пойдем с Кирюшенцией куда-нибудь? – тихонечко спросил он прямо в ее горячее ухо, которое пахло духами и еще чем-то приятным… тем самым загадочным Франкфуртом, должно быть.

Сегодня была суббота, в кои веки свободная, потому что новых дел еще не навешали, а Ритка Сорокина таки поймала того ублюдка. Ну, дуракам, как говорится, везет! А завтра ему светило еще и воскресенье – и его счастливо и с пользой можно было провести с Киркой и Лилей… если она захочет, конечно.

– Господи, – вдруг встрепенулась женщина, – я ж тебе подарок привезла!

– Мне? – обрадовалась Кирюха.

– Ты свои подарки уже получила. Ты мне совсем голову заморочила! Идем, я тебе покажу, – это уже адресовалось Игорю.

– Вот, – женщина достала большую чашку с видами далекого города, из которого только утром вернулась. – Будешь на работе чай пить.

– Спасибо, – Игорь осторожно взял подарок в руки. – Знаешь, Лиль, я ее, пожалуй, не буду на работу брать. Еще разгрохают… Пусть тут живет, а? Буду приходить…

– …и уходить.

Лиля осеклась, смешалась и быстро отвернулась к окну. Как и зачем у нее это вырвалось? Она и сама не знала. Вовремя не прикусила язык… а сейчас прикусывать его было уже поздно. И он подумает, что она навязывается… и хочет… а действительно ли она так уж сильно желает этого? Может быть, он тоже ловит ее – на свою показную любовь к ее ребенку? Нет, это неправда. Игорь действительно души не чает в ее девочке. И это не то чтобы противоестественно, просто очень необычно… и странно. Кроме того, один раз она уже обожглась. И не хочет снова пережить разочарование… да еще и травмировать Кирку. Может быть, еще не поздно потихоньку спустить на тормозах все это… не дожидаясь, пока оно само рухнет в пропасть, набрав критическую скорость? Всю поездку она пыталась разобраться в себе и временами была так рассеяна, что главному от ее присутствия было мало толку. Хорошо, что он сам кипел энтузиазмом и таскал ее за собой как на буксире, и тыкал носом в новые идеи, и они вроде бы ничего не упустили… и, наверное, в целом командировка прошла вполне успешно.

– Могу и не уходить. – Игорь подошел и стал рядом с ней. Он очень хотел снова обнять ее, но чашка занимала руки, и он осторожно поставил подарок на книжную полку.

В самом деле! Ему совсем не хочется отсюда уходить. Абсолютно. Поэтому он сказал:

– Я не хочу бросать вас тут одних на ночь глядя. Но если ты надеешься, что я уйду утром, или после обеда, или когда кончатся котлеты… Лиль, может, оставишь меня у себя? Как почти бесполезное, но снимающее стресс домашнее животное? Я, конечно, больше и куда прожорливей Василия, и шерсти на мне маловато, и урчать я не умею – разве что свистеть, но… Я не хочу уходить. Ни сегодня, ни… вообще. Честно. И… может, ты выйдешь за меня, Лиль?

– Вот так сразу? – Женщина все не поворачивалась, чтобы он не заметил ее подозрительно заблестевших глаз. – Мы же с тобой и двух месяцев не знакомы… – нерешительно пробормотала она.

– Ничего подобного. Знакомы, и предостаточно! Мы с тобой познакомились больше года назад, в трамвае! И, между прочим, ты первая ко мне начала приставать. Вдвоем с какой-то булочкой.

Она засмеялась.

– Может, я тебе не нравлюсь?

Они оба уже знали цену слову «любовь» и не спешили им пользоваться. Они знали цену и многим другим словам… Однако их связывало некое иррациональное чувство – им обоим казалось, что они действительно знакомы не два месяца, и даже не год. Возможно, намного, намного дольше… какое-то тотальное совпадение характеров, вкусов… нет, даже не совпадение, скорее – дополнение, что намного лучше, ценнее, многограннее. Ведь именно то, что их характеры, вкусы и привычки так замечательно дополняются, и дает надежду на то, что они действительно притрутся и станут одним целым. Что им будет интересно жить рядом не неделю и не месяц… возможно, впереди у них долгие годы вместе? Страсть, нахлынувшая в первое время их близости, не сходила на нет, как это часто бывало и у нее, и у него, но уже перерастала в нечто большее… И она, и он боялись этого… и хотели… но слова, которыми она в силу своей профессии владела в совершенстве, а он – кое-как, хотя и считался у себя на работе оратором и златоустом, плохо шли с языков. Это был не тот случай… вернее, это был как раз именно тот самый случай… шанс… укол в самое сердце.