Власть предыстории - Игорь Узиельевич Ачильдиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С момента вступления во вторую фазу толпа обретает строй: она выглядит как единый организм, обладающий одинообразностью поведения. Для нее характерно «стремление производить одни и те же жесты, испускать одни и те же крики, напевать одни и те же песни»[202].
Тард подметил сверхобычное увеличение силы людей, входящих в толпу, высказав мнение, что именно этот прирост силы обеспечивает птицам и другим животным дальние перелеты и переходы во время миграций[203]. Огромная сила, сверхобычная скорость передвижения, унитарность действий, строй — все это заставляло людей видеть в толпе единый организм. И. С. Тургенев называл толпу «многоголовым зверем, легко попадающимся на любую приманку».
После скучивания начинается третья фаза — действие толпой. Это всегда бег и разрушение. Толпа была изначально создана не для созидания. Разбить, уничтожить, разнести по камешку, истребить, убить, разорвать — все это с огромной силой и скоростью — вот чем характеризуется третья фаза толпы.
Но, наконец, эмоция насыщена. Действия толпой на этом не прекращаются! Наступает четвертая фаза — веселье, бурный хохот, насыщение найденной пищей (сырым мясом, кусками только что убитого и т. п.), сексуальное удовлетворение. Женская толпа способна задушить в объятиях мужчину (такие случаи происходили в лагерной жизни), а женщины или дети, случайно попавшие в зону досягаемости толпы, могут оказаться объектами ее сексуального покушения.
Но и этот период проходит! Наступает итоговая фаза — растолпление, раскучивание. У людей появляется ощущение протрезвления, многие чувствуют раскаяние за совершенное, спешат разбежаться в разные стороны или заснуть. В душе у каждого полное опустошение, упадок умственных, физических и эмоциональных сил. Возвращается и прежнее ролевое поведение.
Как мы видим, под пером психологов толпа отнюдь не выглядит «простым сцеплением»! Это сложно организованная система, обладающая рядом важных особенностей.
Первое, что обращает на себя внимание, это сверхобычное увеличение силы и скорости движений в толпе. Оказывается, ее «общая сила больше, чем сумма индивидуальных сил»[204]. Ясно, что общей сумме сил неоткуда взять прибавку, — только от увеличения индивидуальной силы каждого. Это положение не раз было проверено экспериментально и полностью подтвердилось: «уже простое пребывание в толпе сильно поднимает динамические силы» человека[205]. Описал это явление и К. Маркс в «Капитале», когда утверждал, что сам контакт людей в простой кооперации «вызывает соревнование и своеобразное возбуждение жизненной энергии, увеличивающее индивидуальную производительность отдельных лиц»[206]. Этот факт подтверждается исследованиями психологов Меде, Герцнера и других. Проверить его можно простым путем. «Школьнику дается силомер, и он выжимает свой максимум. Потом то же самое повторяется, но перед классом, — и результат неизменно выше. Подобных экспериментальных методик предложено и испытано много»[207]. Вместе с силой в толпе увеличивается и скорость действий, быстрота бега. В панике ли, в ярости — толпа всегда несется словно по воздуху, от нее невозможно убежать, ибо — при прочих равных условиях — индивидуальных сил человека для этого недостаточно.
В толпе происходит уравнивание всех ее членов. Густав Лебон писал, что человек в толпе «перестает быть самим собой и становится автоматом, у которого своей воли не существует. Таким образом, становясь частицей организованной толпы, человек опускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации»[208]. По мнению Н. Михайловского, в толпе происходит «уничтожение индивидуальности»[209]. Особенно остро воспринимается это обстоятельство в войсках, когда армейское подразделение обращается в паническое бегство и происходит слом отношений «командир — подчиненный». В толпе нет разницы между солдатом и генералом! Все они равны, и былые чины не стоят ни гроша[210]. В. М. Бехтерев утверждал, что отдельные лица в толпе как бы стушевываются, а С. Сигеле думал, что «масса отдельных личностей отождествляется с одной личностью»[211]. Г. Тард полагал, что «простое скопище становится колоссальной личностью, в которой тысячи лиц сливаются в один смутный облик»[212]. (Быть может, здесь уместно вспомнить знаменитый тост И. Сталина, произнесенный им в 1945 году, — за незаметные «винтики», принесшие победу в войне».)
Сравнивая между собой высказывания, необходимо отвергнуть предвзятые мнения, будто человек в толпе опускается на несколько порядков ниже его собственной цивилизованности. Суть в том, что он лишается свободы выбора — поступать так, как это соответствует его воспитанию, личным склонностям и идеалам. Толпа ограничивает волю и разум личности, сметая ее индивидуальные характеристики. Толпа сама становится единой громадной личностью и ведет себя так, как могла бы и миллионы лет назад. С помощью ее специфических механизмов, частично сохранившихся до наших дней, предлюди выжили в борьбе за существование, ведь пратолпа — из-за отсутствия второй сигнальной системы, сдерживающей эмоции и закрепощающей силу и скорость действия, — должна была отличаться от своего далекого потомка именно скоростью передвижения, страшной силой общего действия. И эти скорость и сила вырастали тем более, чем сильнее бушевала в пратолпе эмоция. А она склонна возрастать быстро и достигать гипертрофированных масштабов. «Совершенно одинаковые чувства, которыми воодушевлены все члены общественного целого, внезапно возвышаются до крайней степени напряжения, взаимно поддерживая и усиливая друг друга, как бы путем взаимного помножения», — писал Тард[213]. С. Сигеле указывает на «мотив, соединявший несколько первых индивидуумов, который становится известным всем, проникает в ум каждого, и тогда толпа обретает единодушие[214].
Эмоция толпы переменчива, ярость легко переходит в ужас, погоня превращается в паническое бегство, и наоборот. Розанов доказывает это положение опытом военных действий, когда панически бегущая толпа солдат в несколько секунд обращается в яростно атакующую волну.
Важнейшая особенность толпы и один из факторов ее скучивания — «критическая величина»: ниже ее мы обнаружим лишь остаточные следы толповых эффектов, выше — ослабление
