Власть предыстории - Игорь Узиельевич Ачильдиев

Бурное размножение и расселение по лику земли млекопитающих, после него — столь же интенсивное размножение и расселение приматов; наконец, появление антропоидов, прегоминид и гоминид, которые вскоре заполонили Старый Свет, — вот три этапа взлета волны, ее пика, который оставил свои глубокие следы во всех видах живого, став одновременно главным фактором антропосоциогенеза.

Пик резонансной волны вызвал к жизни высочайшую имитативность, которая нарастает в линии «низшие обезьяны — антропоиды — человек». На этот факт указывает не только Б. Ф. Поршнев, который исследовал имитативность по всей линии досконально, но и другие приматологи и АСгенетики[194]. Вспомним, наконец, что, по мнению Ч. Дарвина, именно подражание сыграло решающую роль в антропосоциогенезе. А вот итоговый вывод Б. Ф. Поршнева: «В патологической и нормальной психологии человека исследования вскрыли «нижний этаж», хорошо прикрытый завершающей стадией эволюции: огромную силу и огромный диапазон автоматической имитативности. Мы имеем вcе основания приурочить время расцвета этого свойства высшей нервной деятельности к филогенетическому промежутку между антропоидами (высшими обезьянами) и современным человеком»[195].

Следует заметить, что взлет имитативности, прослеженный в ряду «низшие обезьяны — антропоиды — человек», не уникальное и единичное явление в биосфере. Почти одновременно вперед рванулись дельфины, вороны, олени и лошади, волки… Приматы были самым молодым видом среди них, и, следовательно, их сумма КФД отличалась наименьшей окостенелостью, они легче других отбросили иерархию-доминирование в своих стадах, быстрее и интенсивнее перешли к образованию эмоционально напряженных сообществ, регулируемых на началах высокой имитативности.

Только один вид дошел в своем развитии до разума и социума, но в общий процесс развития бросились и другие. И то, что до «финиша» добежал человек, — это как раз дело случая, остальное закономерно.

Палеолит стал эпохой человеческой предыстории благодаря действию на всем его протяжении мощного АСГфактора: резонанса биосферных волн, сломавших в молодых видах живого привычные КФД и образовавших эмоционально напряженные сообщества; наиболее яркие и жизнеспособные среди них были, видимо, У прегоминид и гоминид. Предыстория, таким образом, есть не что иное, как становление, развитие и постепенный распад этих сообществ.

Глава девятая. БАЗОВАЯ ТЕОРИЯ АСГ

У человека могут быть две души — одна внешняя, которая служит ему постоянно, и другая внутренняя, которая пробуждается изредка, но, проснувшись, живет интенсивно и ярко. Подчиняясь первой, человек бреется, голосует, платит налоги, содержит семью, покупает в рассрочку мебель и вообще ведет себя нормально. Но стоит внутренней душе взять верх, и в один миг тот же человек начинает изливать на свою спутницу жизни поток яростного отвращения; не успеете вы оглянуться, как он изменяет свои политические взгляды, наносит смертельное оскорбление своему лучшему другу, удаляется в монастырь или в дансинг, исчезает, вешается, или — пишет стихи и песни, или целует жену, когда она его о том не просила, или отдает все свои сбережения на борьбу с каким-нибудь микробом. Потом внешняя душа возвращается, и перед нами снова наш уравновешенный, спокойный гражданин. То, что было, это всего лишь бунт Индивидуума против Порядка: надо было перетряхнуть атомы человека, чтобы дать им снова осесть на положенных местах.

О силе былой волны макроэволюции нам напоминают архаичные формы эмоционально напряженных сообществ, сохранившихся до наших дней. Бели мы обратимся к человеку, то обнаружим их рудименты и в его мире. Это не что иное как толпа, — таков основной и неизбежный вывод из анализа макроэволюции. Необходимо признать, что наши далекие предки жили, действовали, спасались от хищников и уничтожили их в борьбе за существование с помощью вполне понятного нам, людям, объединения — толпы.

Такой вывод однозначен, недвусмыслен и… тяжек! Весь наш разум противится ему.

Прежде всего, не нова сама идея. О роли толпы в Истории писали психологи прошлого века: Г. Тард, С. Сигеле, Г. Лебон и др. Они выдвинули концепцию толпы как орудия презренной черни, бунта темных, а порой и преступных элементов. В их глазах толпа представляла собой нечто отвратительное, низменное, грозящее свергнуть общественные устои. Толпа стала символом криминальною начала в человеке.

Социально-психологическая теория толпы подверглась жестокой критике в начале XX века. С этого времени она сошла в анналы науки, почти перестав привлекать внимание социологов и психологов[196]. Поэтому первая их реакция на упоминание «толпы» будет, очевидно, отрицательной, все это уже было на донаучном уровне, стоит ли вновь возвращаться к устарелым идеям?

Стоит… Хотя бы по той причине, что история науки — не столько свалка идей, наподобие кладбища выброшенных за ненадобностью машин, сколько собрание недостроенных архитектурных ансамблей: иные из них не завершены отнюдь не из-за проектных дефектов, а из-за недостатка материалов. Старые идеи нередко обретают новую жизнь, история науки полна примерами подобного рода.

Наиболее сильное возражение против использования каких-то элементов теории толпы скрыто не в научной аргументации, а глубже: нам, людям, неприятно, более того — противно думать, что разум произрос из столь темной и неразумной общности. Протестует даже не мысль, а подсознание: человек, царь природы, должен был возникнуть с помощью более благородных и пристойных средств.

Из этого подспудного убеждения исходят многие АСгенетики, выдвигая следующую аргументацию: человек — венец творения, его общности (семья, род, племя, народ) обладают жесткой иерархией, в них всегда были и есть кастовость, доминирование, распределение власти. В целом эти свойства аналогичны обезьяньим сообществам. Следовательно, высший этап их развития соответствует низшему этапу развития человека.

Мы уже встречались с подобной точкой зрения, и вторично