Вирт - Джефф Нун

Синдерс была спокойной и отрешенной. Она шла в двух шагах впереди, указывая дорогу, и все ее тело было – восторг и секс-грезы. Это была изумительная любовница из моих постельных фантазий, с которой мы столько раз были вместе, и я шел за ней, как собака. Безвольный, покорный и полностью беззащитный.

Вам знакомо это чувство?

– Почти пришли, Скриббл, – сказала Синдерс. – Ты уже чувствуешь?

Да, я уже чувствовал.

– Мне как-то тревожно, Синдерс.

– Не беспокойся, Скриббл, здесь не водятся змеи.

Она набрала код на двери в одну из арок.

– Ты уверена?

– Да, я уверена.

Я прочел вывеску на двери.

Кармаханика.

Снаружи были припаркованы две старые машины и древний фургон для развозки мороженого.

– Почему? – спросил я, дрожа.

– Мы отловили всех этих гадов давным-давно.

Дверь распахнулась со скрипом, и Синдерс скользнула внутрь. Я последовал за ней в темную красную комнату. Над головой – крыша сводчатого прохода, камни скользкие от сырости. Дым клубился в тесном пространстве, вызывая видения.

Икарус Уинг сидел за микшерным дымовым пультом.

– Ты снова привел собаку? – спросил он.

– Нет, на этот раз – нет, – сказал я.

– А этого мудака?

Он имел в виду Битла.

– Я сегодня один, – сказал я.

– Тогда проходи. Добро пожаловать.

– Вы уже встречались? – спросила Синдерс.

– Встречались – еще мягко сказано, этот парень по-настоящему мне угрожал, – отозвался Икарус. – Но теперь все в порядке. Без обид.

Я уловил в тенях сухие отблески фиолетового и зеленого. И шуршание кожи – кожа по коже, кожа по земле и стеклу; гады, ползущие в ночи. Плохие сны.

Я весь вспотел, отчаянно борясь со страхом. Вдоль одной стены арки стоял тройной ряд старых стеклянных банок для рыбной ловли, и в каждой лежали змеи – либо по одной, либо целый клубок.

– Не бойся, Скриббл, – сказала Синдерс. – Это твои друзья.

– Я не уверен, – пробормотал я, заикаясь.

– У Вирт-мальчика душа в жопу ушла от страха, – засмеялся Икарус.

– Ты продал мне плохой Вирт, Икарус.

– В смысле?

– То перо Вуду было пиратской копией. Просто дешевый сон.

– Эй, да откуда я-то мог знать? Я просто покупаю продукт, ты понимаешь? А ты кидаешься на меня, угрожаешь одной из моих лучших змей своим бешеным рободогом с оскаленной пастью. Чего ты хочел? У меня даже не было времени попробовать этот новый продукт. Так что не парь мне мозги.

– Икарус редактирует утренние закупки, – сказала Синдерс. – Хочешь посмотреть?

Нет. Больше всего я сейчас хочу оказаться за тысячу миль отсюда.

Проход в арку был заставлен стеллажами с серебряными перьями, а использованные кремовые валялись на полу. Сок грезы клубился в пластах цветов; голубой, потом черный, потом серебряный. И в бездне черного потолка несколько комков золотого мерцали на мокрых камнях.

Желтый дым! Очень редкий и драгоценный туман.

– Сегодня мы очень неплохо затарились, – сказал Икарус, микшируя дым. – Классный продукт. Мы называем его Похотливой Сукой. Это совсем близко к краю. Жестче уже ничего не достанешь в Виртураме. Иди посмотри.

Все что угодно, только не эти кошмарные твари. Я погрузился лицом в туман Вирта. Я чувствовал, как он ласкает меня, а потом все исчезло, и я оказался совсем в другом месте, я шагал на своих кривых лапах туда, где Синдерс ждала меня на четвереньках. Ее волосы были темны от пота, приоткрытые губы влажно блестели. У меня было обильное слюнотечение. И мощный стояк. Я чувствовал блох, скачущих у меня в шерсти, но не обращал на них никакого внимания. Я хотел только ебаться. Ее задница была поднята как раз так, как надо, и я вставил ей, куда нужно, закусив губы, когда рванулся вперед, мои передние лапы – у нее на плечах, мои задние лапы скользят по линолеуму, пытаясь найти опору. Я словно утонул в нежности, в ночи, в каком-то горячем мясном обеде. Аууууууууу!!!!!! Я выл, и женщина дергалась подо мной и стонала. Ауууууу!!!!!! Хорошая ебля! Аууууууууууу!!!!!!!!!!!

И тут меня выдернуло обратно в реальность, меня трясло от отвращения к себе, трясло от звериной похоти... и Синдерс смеялась надо мной в темном сводчатом проходе. Я увидел Икаруса с плотницким молотком в руках. Зловоние змеиной травы расплывалось в воздухе. Он открыл одну из клеток.

– Тут есть одно вещество, которое следует удалить. Иначе мы можем сказать «прощай» всеобщему оргазму.

Но я не слушал его. Комнату заволокло дымом, и туман снов забил мне рот, вталкивая в меня Вирт. Мне нужен был воздух, чистый воздух, и когда змея оказалась снаружи, пойманная заклятьем змеиной травы Икаруса, я уже боролся с дверью, пытаясь открыть задвижку, ломясь куда-то, неважно – куда, куда угодно, лишь бы на открытое пространство! Я уловил кнутообразное мелькание змеи, когда она хлестала своим гибким телом по человеческой плоти. У меня стояло так, что позавидовал бы даже Зевс! Я распахнул дверь и почувствовал, как на меня обрушилась ночь – влажная и горячая.

Минут через пять под дождем чувства смягчились. Я стоял на берегу канала, глотая воздух, наблюдая за тем, как вода бесцельно бьется о камни. Был прилив, сладкий и зловонный одновременно. Обломки качались на волнах, особенно никуда не стремясь. Один кусок выглядел очень похоже на человеческое предплечье.

Я видел противоположный берег, где мы потеряли Тристана, отдав его на растерзание врагу. Огни слабо переливались на том берегу – там были люди, другие люди, которые вели нормальную жизнь. Мне нужно было как следует вставиться, и я полез в карман за упаковкой Напалма, и пальцы коснулись мягкого оперения.

Я достал из кармана перо и подставил его под лунный свет. Оно было серебряным – все целиком. Я думаю, что луне стало немного завидно, потому что она поспешила укрыть лицо за разорванным облаком. Я подумал о Коте Игруне.

Как он это назвал?

Серебряное оперение весело искрилось.

Генерал Нюхач.

Просто сделай это.

Просто сделай. Прими его. В рот. Получи самое свежее сообщение. Загляни в гости. Пройди еще чуть вперед по тропе в неизвестность. Просто сделай это. Выясни, что еще должен сказать тебе Кот.

Я вставил перо в рот, между запекшихся губ, под луной, у воды, на краю Города Игрушек, и тут у меня за спиной раздался голос Люсинды.

– Неужели я тебя не удовлетворила? – сказала она.

Я вынул перо изо рта.

– Как оно называется? – спросила она.

– Генерал Нюхач.

– Это значительно выше обычного уровня, мальчик. Ты уверен, что выдержишь?

Я не ответил.

– Ты когда-нибудь употреблял Сосуна, Скриббл?

– Что это?

– Сосущие перья. С их помощью делают Вирты. Они работают, как обычные перья, только в обратную сторону. Вместо того, чтобы давать нам сны, они крадут наши сны. Потом меня запускают внутрь – меня или кого-то еще из неудачниц. Любого, в ком есть хоть немного Вирта, чтобы придать снам реальность. Они микшируют меня в снах, Скриббл. Я, кстати, одна из лучших. Жизнь невеселая, да, но зато платят пристойно. Может быть, сам соберешься попробовать.

– Вряд ли.

– А мне кажется, у тебя должно получиться.

– Нет, только не я.

Я отвергал все.

– Я, наверное, тебя обломала, в этом Догвирте? – спросила Синдерс.

– Нет.

– Ты просто не хочешь со мной разговаривать? В это все дело?

– Не в этом.

– Ох, Скриббл... ты действительно знаешь, как возбудить Вирт-девушку.

Неожиданная мысль; может быть, я смогу перекачать эту женщину? В ней много Вирта, и она очень ценная... может быть, я смогу ее выкрасть, и сделать обратную перекачку, и вернуть Дездемону.

– Я реальный, Синдерс, – ответил я. – Ты видела мои глаза.

– О да, ты даже слишком реалный, малыш. Так к чему тогда вся эта суета? Почему ты так боишься плоти?

– У меня были женщины, – закричал я.

– Разумеется, – она надо мной издевалась.

– У меня есть женщина, – сказал я. – Очень хорошая женщина.

– И где же она? Если она вся такая хорошая, почему же она не с тобой?

Я молчал.

– Котик язык проглотил?

– Я не понимаю, зачем ты вообще затеяла этот разговор. У меня времени нет, меня ждут дела.

– Я не люблю, когда люди вот так убегают от моего искусства.

– Просто я испугался.

– Вот о том и речь.

Ее глаза посылали мне отчаянные сигналы. Но я хотел лишь одного – поскорее убраться прочь. Подальше отсюда. Но ее голос потянул меня обратно.

– Знаешь, что самое грустное? Что я и вправду могу тебе кое-что дать. Кое-что очень хорошее. Но тебе это не нужно, да, Скриббл?

В мерцающем водянистом свете ее глаза были глубокими, лунно-зелеными, в звездных искорках желтого. Люсинда придвинулась ближе и поцеловала меня. У нее на губах – запах меда, и я вдруг почувствовал, что таю. Таю в дожде, и воде, и в Виртплоти. Она провела пальцами мне по шее – словно рябь пробежала по поверхности луны, отражавшейся в водах Корабельного Канала.

Просто сделай это.

Я оторвался от ее губ.

Она смотрела мне прямо в глаза, и я просто не мог в это поверить.