Вирт - Джефф Нун

– Темновато уже для мороженого, – отозвалась она.

Было девять часов. Воскресенье, вечер. И деревья меркли в серебре.

– Мне нравится этот фургон, – сказала Твинкль. – Это лучший фургон из всех, в которых мы ездили. Я всегда мечтала прокатиться в фургоне для развозки мороженого.

– Я видела тебя с этой женщиной, Люсиндой, Скриббл, – сказала Мэнди.

– Тебе обязательно надо это обнародовать?

– А почему нет? А ты, оказывается, неплохой любовник.

– Что происходит? – вмешалась Твинкль.

– Скриббл нашел себе...

– Мэнди!

– Что нашел? Что нашел? – закричала Твинкль.

– Ничего!

– Скриббл нашел себе женщину.

– Скриббл!

– Это не...

– Скриббл, как ты мог? – глаза у Твинкль широко распахнулись. – Что скажет Дездемона?

Ее слова меня опустошили.

– Хороший вопрос, – заметила Мэнди с улыбкой.

Я перевел взгляд с молодой женщины на девочку, а потом тупо уставился в окошко с люком, наблюдая, как проносятся мимо поля.

Дездемона. Прости меня.

Битл провел фургон по тем же самым ухабистым дорогам, по которым мы ехали утром, и остановился в каких-нибудь десяти футах от могилы.

Я вышел из фургона один, велев команде не выключать двигатель.

Холмик свежей земли.

Я принялся раскапывать землю, зачерпывая грязь в ладони; я выгребал эту грязь, продвигаясь все дальше и дальше, пока мои ногти не стали черными-черными, и подо мной не разверзся целый мир.

И там было тело. Ее тело. Сьюзи.

Ее волосы перемешались с землей. Ее прекрасное лицо проступило из грязи, и моя рука ударилась о твердое дерево. Маленькая деревянная коробочка.

Она ждет...

Она лежала на шее Сьюзи, спрятанная в волосах Тристана. И волосы Сьюзи падали на его волосы, так что коробочка оказалось запутанной в сетке волос.

Она ждет...

Я сунул руки в густые спутанные волосы.

Глаза Сьюзи были закрыты, а тело ее было теплое от земли. Она просто спала. Вот и все. А украл вещь у спящей женщины. Вот и все...

Боже! Как меня это достало.

Переплетение ее волос, пот, что падал с моих бровей на руки, скрежет дверцы фургона – Твинкль высунулась наружу и звала меня, безмятежное лицо мертвой женщины; все это объединилось в заговоре против меня, пока я копался в волосах, ругаясь, как черт. Голос Твинкль у меня за спиной: что я там делаю? Но я должен был вытащить эту коробку, вы же понимаете, я просто должен был это сделать!

– Что происходит, мистер Скриббл?

И тут у меня получилось.

Она ждет... Дездемона...

И вот коробка у меня в руках. Коробка, вырезанная из красного дерева; крышка выточена в форме воющей собаки. Никакого замка, просто маленькая латунная задвижка. Я отодвинул ее и поднял крышку.

Желтое!

Желтый всполох, прорезавший тьму.

Желтое! Желтое перо! Оно было маленьким и изящным, в точности, как я запомнил, его золотое оперение притягивало меня, насыщая воздух цветами и грезами.

Твинкль подошла ближе, чтобы посмотреть, и, похоже, она поняла мое состояние, потому что она ничего не сказала, просто молча стояла рядом, и я слышал только ее прерывистое дыхание.

Изысканное Желтое.

Я достал тебя!

Она ждет меня...

ВОЗВРАЩАЯСЬ В ЦВЕТАХ

Мы были. Мы были такими. Мы возвращались в цветах. Битл – за рулем, как в старые добрые дни, но ощущение было совсем другим. Совершенно новым. Такое впечатление, словно я ехал домой, ехал домой в кузове старенького фургона Мистера Уиппинга, с золотым пером в одной руке, и пистолетом Битла в другой. Осталось всего две пули.

Битл с остервенением крутил баранку. Его спектр расширился, его кожа трескалась и крошилась. Я убедил его надеть черную широкополую шляпу и надвинуть ее на лицо – как можно ниже. Мэнди обернула его лицо снизу огромным шарфом. Синдерс дала нам этот шарф и шляпу, вместе с изящными темными очками. Битл надел и их тоже. И свои кожаные перчатки.

– Он выглядит, как Человек-Невидимка! – заметила Твинкль.

Битл просто пожал плечами. Вспышки цвета сочились сквозь прорези в его одеянии, но так и должно было быть.

Мы мчались по Уимслоу-Роуд на скорости Джэммера, назад в Манчестер. У меня в кармане лежала бумажка с адресом. Да, это был чистый Джэм, не считая того, что Битл больше уже не торчал на Джэммерах; теперь, когда в нем сидела пуля, ему это было не нужно.

– Мы сейчас едем за Брид и Существом, Скриббл? – спросила Твинкль.

– Все правильно, малышка, – ответил я.

– Замечательно.

У этого ребенка должна была быть нормальная жизнь, хорошая жизнь. Она не должна разъезжать с нами по городу в кузове украденного фургона для развозки мороженого. А ведь именно я затащил ее сюда, в это темное пространство, просто потому, что мне нужна была ее помощь. И кто я после этого?!

Да, я знаю. Говеный мерзавец.

Мы выехали на перекресток Фаллоуфилда. Ресторан «Сливи Тув» остался слева, и я подумал о Барни и о его жене Синдерс. О ее зеленых волосах, мокрых от пота.

Не думай о ней. Забудь!

Теперь мы ехали вверх по холму Фаллоуфилд, и я уже видел справа телефонную будку у студенческого общежития.

– Битл! – закричал я. – Остановись здесь. Мне нужно позвонить.

Он резко вдарил по тормозам, как в Сумовирте, разбросав нас по всем причиндалам Мистера Уиппинга.

Как будто мне и вправду была нужна эта подзарядка, дружище. Понимаешь, о чем я?

Телефонную будку недавно громили, но капля Ваза в прорезь решила все дело. У меня с собой был голубой Вирт Меркурия, почти поблекший до кремового, но телефонный рот с благодарностью заглотил перо. Потом я выдернул его и вставил себе в рот. В глазах аппарата – на крошечном экранчике – высветилось десять наличных единиц.

Господи. Такой облом.

ПОЛИЦИЯ. ВАМ НУЖНА ПОМОЩЬ? – сказала дрожащая трубка.

Да. Мне нужна помощь.

ПОЛИЦИЯ. ЧЕМ МЫ МОЖЕМ ПОМОЧЬ? – повторил голос с растущим нетерпением.

Я обнаружил, что мне тяжело говорить, и я знал, почему. Причина простая. Впервые за всю мою жизнь я сам вызывал копов.

– Просто мне интересно... – наконец выдавил я.

У ВАС ЕСТЬ ВОПРОС, СЭР? СОЕДИНЯЮ СО СПРАВОЧНОЙ.

Шумы в волнах проводов, словно поцелуй моря. Я взглянул на экран. Для разговора осталось лишь семь единиц.

СПРАВОЧНАЯ. ЧЕМ Я МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ? – Мужская голова заменила женскую.

– Пожалуйста, – сказал я. – Я бы хотел узнать ситуацию относительно мистера Тристана Катеррика. Его вчера арестовали. Можно узнать, где он и что с ним?

ОСТАВАЙТЕСЬ НА ЛИНИИ, СЭР. Я ЗАПРОШУ НЕОБХОДИМЫЕ ФАЙЛЫ.

– У меня осталось только четыре единицы, – крикнул я, но на линии уже играли национальный гимн, а голова ласково улыбалась.

И я ждал.

Голос включился снова.

МЫ ПОЛУЧАЕМ ФАЙЛЫ, СЭР. МЫ СВЯЖЕМСЯ С ВАМИ В САМОМ СКОРОМ ВРЕМЕНИ.

– У меня всего две единицы осталось!

Никакого ответа.

Одна единица.

ОСТАВАЙТЕСЬ НА ЛИНИИ, СЭР.

Музыка играла, и тут экран снова сделался голубым, и единицы начали возвращаться. Две единицы. Вспышка. Четыре единицы. Вспышка. И так далее, пока не дошло до десяти. Кто-то их добавлял, но не я. Наверное, копы. Чтобы удержать меня на линии.

Они запустили трейсер, отслеживающее устройство!

Проблеск языка Такшаки, дрожащий в проводах.

Я резко выдернул перо. Поганый выброс. Но, черт! Времени не было – надо сматываться немедленно.

Мы помчались вниз с холма Фаллоуфилд, как одержимые бесами, вниз к Расхолму, мимо Плат-Филдс, по направлению к забегаловке, где готовили карри. Из каждой машины, которую мы проезжали, торчали флаги, развевающиеся на ветру Пакистанские флаги. В машинах сидели азиатские семьи, они смеялись и что-то кричали, и все машины гудели, как проклятые.

Что за хуйня здесь творится?

Теперь транспортный поток замедлился, и мы оказались вблизи от нашей старой квартиры на Расхолм-Гарденз. Это было не очень приятно – увидеть наше старое логово, где все начиналось. И чем все закончилось?! И мне показалось, что Битл почувствовал тоже самое, потому что слышал, как он матерится. И это была никакая не ностальгия. Это он матерился из-за копов. Я пролез на переднее сиденье и увидел целый кордон: они стояли на дороге и направляли машины по Плат-Лейн.

Много-много копов.

– Не горячись, Би.

– Я уже закипаю, Скрибб.

– Ты блестящий пример для всех нас, Битл, но сейчас я считаю, что тебе надо взять себя в руки и не отсвечивать.

Я убрал пистолет и перо в карманы. Теневой коп высветил наш номер, но все было в порядке; этот старый фургон для развозки мороженого был чистым. И Битл держался прекрасно: откинувшись на спинку сидения, скрылся в тенях кабины. Постовой коп взмахом руки направил нас влево, на Платт, и мы медленно тащились вперед, зажатые в пробке между азиатскими машинами. Мэнди сунулась к нам.

– Что происходит, Мэнди? – спросил я.

– Эйд аль-Фитр, детка, – сказала она.

Ой, и вправду. Веселая ночка! Вляпались по самое не могу.

– Окончание Рамадана. Конец поста. Люди все поголовно сходят с ума, и иногда их просто сносит с нарезок. Вот почему здесь столько копов. Они окружили карри-забегаловку, но толпа просто рассеялась по району.