Отель с видом на смерть (сборник) - Алексей Макеев

В бассейне что-то плавало. Поколебавшись, он решил изменить намеченный маршрут и отправился в восточное крыло. Раздвинув хитроумно сплетенные живую фацхедеру и рукотворный плющ, осторожно ступил на скользкое.

Лизавета в символическом купальнике, разбросав ручонки, лежала на водной глади и почему-то не тонула. Глазки широко открыты, остренький носик уставлен в потолок. Тельце худенькое, ладное, отшлифовано кремами и лосьонами, поджарено в солярии. Абсолютно неподвижно, оторванно от беспокойной жизни.

– Все в порядке? – тревожно спросил Максимов.

Жрица милицейской любви совершила круговое движение глазными яблоками, отыскала говорящего и осторожно приподняла правую руку, устремив к потолку большой палец.

– Все вот так… – поперхнулась, хлебнув воды, и мгновенно ушла под воду. Всплыла, молотя ручонками, отфыркалась. – Ну вот, испортили такую тему.

Но раздражения в ее лице Максимов не нашел – а искал внимательно. Девица уверенно держалась на плаву и с интересом разглядывала собеседника. Максимов присел на корточки:

– Простите, что разрушил вашу идиллию, Лизавета, но вы очень напоминали покойницу.

– Терпеть не могу покойниц.

Лизавета беспокойно покосилась по сторонам, подплыла поближе.

– И покойников терпеть не могу. Все в порядке. Вас ведь Костей зовут? Я люблю просто так тупо плющиться и ни о чем не думать.

– А почему бы вам не пойти на озеро и там не расплющиться? – Максимов невольно улыбнулся. Лизавета очень походила на рано повзрослевшего и заматеревшего ребенка. Но улыбка у нее была очень интересная. Вернее, одна из улыбок – поскольку первую из арсенала Максимов уже вчера видел, и она ему не понравилась.

– Фу-у, как негигиенично. – Девица потешно скривила мордашку. – Была я там уже, Костя. Опять придет садовник и будет меня бесстыже лапать глазами. Обожает он это дело. А за ним притащится Пузырь со спиннингом, забросит и будет меня ловить. Он такой пошляк, вы даже не представляете. Валентин, конечно, тоже пошляк, но у него хотя бы челюсть родная и замашки не столь лагерные…

– Олег Васильевич – рыболов? – удивился Максимов.

– А что в этом такого? – фыркнула Лизавета. – Валентин, например, маслята любит собирать… Нет, не те, что патроны по фене, а те, что под елочками растут. Нравится ему, что они такие сопливые… А Пузырь купил себе катушку для спиннинга за полторы штуки баксов и все уши прожужжал этой катушкой. Рыбак с опытом, блин, – полжизни по северам бегал… Вы улыбаетесь, Костя?

– Вы покорили меня, Лизавета, – без всякого утрирования признался Максимов. – Скажите, мы могли бы с вами поговорить в спокойной, сухой обстановке?

– Да хоть сейчас, – обрадовалась Лизавета. – Вы полотенце не видите?

– Проблемы, детектив? – запыхтели ревниво в спину.

Максимов поднялся. Лизавета разочарованно надула губки.

Коррумпированный мент Косаренко вблизи казался еще неприятнее. Пыхтящий сгусток жира. Казалось, он сейчас ударит сыщика. Свирепо дышал, исторгая в пространство алкогольное амбре. Бессонница замучила? Не уснуть без спиртного?

Полезное замечание Вернера о принятии водки через ингалятор Максимов решил не цитировать.

Учтиво поздоровался:

– Добрый день, полковник. Никаких проблем, просто здесь одна дорога. Мы немножко поговорили с вашей знакомой. У вас отличный вкус, Валентин Иванович, развлекайтесь.

Работник Главного управления МВД подозрительно прищурился. Покосился на тоскующую любовницу, царапнул взглядом улыбчивого сыщика.

– Вы обыскали комнату горничной?

– Первым делом, Валентин Иванович, – козырнул Максимов, – исправно следуя вашим указаниям. Очень жаль, что никаких следов строфантина не обнаружено. Но мы старались…

– Да кто так ищет, бездельники! – вспыхнул мент. За спиной раздался громкий всплеск – Лизавета камнем ушла на дно.

– Очень жаль, – вежливо повторил Максимов. – Но мы привыкли искать не под фонарем, а там, где потеряли. Честь имею, господин полковник.

Уходя, он вновь поймал заинтересованный взгляд всплывшей Лизаветы.

В районе лестницы столкнулся с зазевавшимся охранником.

– Извините. – Сама любезность.

– С ноги сойди, урод… – налился бешенством страж. На переносице белел кусочек бактерицидного лейкопластыря.

– Простите, – Максимов сошел с отдавленной ноги. – Я такой неуклюжий. Не болит? – сочувственно показал на переносицу. – А вы алоэ попробуйте. Говорят, как на собаке зарастает. – И торопливо, пока не дали по кумполу, запрыгал по ступеням.

Дмитрий Марголин, референт Ухватова, лично сторожил покои шефа. Или просто так совпало – мялся у двери в апартаменты, шевелил губами. Эдакая вышка пожарная с интеллигентной физиономией, страдающая непомерной подозрительностью. На лбу – образование не менее Сорбонны. Уставился на Максимова как на дерзкого киллера с базукой за пазухой, сделал шаг, закрывая грудью дверь.

– Здравствуйте, – выдав улыбочку рекламного агента, сказал Максимов и с любопытством посмотрел на ботинки секретаря. Марголин проследил за его взглядом, тоже опустил глаза.

– Добрый день, – отозвался с неохотой.

– Настроение, как вижу, боевое, – похвалил сыщик. – Вы всегда сопровождаете Сан Саныча в деловых поездках?

Марголин наморщил лоб. Больше всего на свете он боялся сболтнуть что-нибудь лишнее. Молодой какой-то референт пошел у мафиозных боссов. Интересно, обо всем осведомлен?

– Почти всегда, – неохотно выдавил Марголин.

– Вы давно работаете на Ухватова?

Марголин размышлял целую вечность. За это время в коридор нагрянул Шалевич с сигарой в зубах, окатил Максимова бездной гадливости и удалился.

– Давно, – созрел Марголин.

– То есть в плане профессиональной деятельности у Сан Саныча от вас секретов нет?

Марголин старательно работал извилинами.

– А что?

– А у вас – от него?

– Простите?..

– Да нет, ничего. – Сценический образ до тошноты учтивого джентльмена начинал рушиться. Утомительное занятие. Еще один ответ в подобном ключе – и останется только материться. – Вы сущая находка для шпиона, Дмитрий, – оскалился улыбочкой леопарда сыщик. – К шефу пустишь?

– Минуточку, – засомневался референт. – Вообще-то Сан Саныч неважно себя чувствует… Я спрошу.

Высоким соизволением сыщика приняли. Распахнулись двери, и Максимов прошествовал в роскошные покои, где царил вычурный ампир и кондиционер исправно гонял воздух. Мягкий полумрак. Тонкий ковер с преобладанием красного. Просторный обеденный стол с золочеными накладками. Фарфоровые вазы на постаментах. Открытая дверь в кабинет – виднеется письменный стол красного дерева. В декоре стола воинственно поблескивают перекрещенные мечи – олицетворение власти Древнего Рима.

Смежив морщинистые веки, Сан Саныч восседал в массивном чиппендейловском кресле – весь во власти мировой меланхолии. Под рукой фужер с плоским донышком, на дне которого тонкой пленкой растянут коньяк. Музыкальный центр приглушенно выводил тревожную классическую увертюру.

– Есть успехи, Константин Андреевич? – приоткрыл усталые глаза Ухватов.

Максимов с любопытством огляделся:

– Непременно будут, Сан Саныч. Позвольте вопрос в лоб? Вас никогда не посещала мысль, что один из участников вашего, гм, совещания работает не на ваше общее дело? А на, скажем так, чужое общее дело? Понимаете, что я хочу сказать?

Вопрос был задан чересчур прямолинейно. Понять несложно – есть свое, а есть чужое… Ухватов не изволил меняться в лице. Он машинально потянулся к фужеру и принялся совершать им вращательные движения, создавая небольшую коньячную бурю. Несколько минут он безмолвствовал, медленно выпил, поднял глаза. Эмоции на морщинистом лице, хоть тресни, не читались.

– У вас имеются конкретные подозрения?

Максимов не смутился.

– А у вас? Полагаю, Сан Саныч, с вашей колокольни это виднее. Мое дело – расследовать убийство… Вы доверяете своему секретарю?

Ухватов вздрогнул. Сощурил глаза и посмотрел на Максимова как-то странно. Долго и пристально. От комментария воздержался.

– Подумайте, – пожал плечами Максимов, – горькая истина где-то рядом. Ваша воля – поверять ли мне свои секреты, а нам отраднее – меньше знаем, крепче спим.

– Что-то еще? – мрачно процедил Ухватов. Общаться с детективом ему явно расхотелось.

– Да, Сан Саныч. У нас отняли сотовые телефоны. Разрешите позвонить в офис?

– Звоните, – Ухватов подтолкнул суперплоский и какой-то микроскопический мобильник…

Олежка Лохматов надтреснутым от волнения голосом доложил, что агентство пока не сгорело, гостей нет, а скромный счет в Сбербанке сегодня утром пополнился на двадцать тысяч долларов и смотрится очень даже некриво. Можно полгода не работать – сидеть в начальственном кресле и регулировать движения финансовых потоков.

– А как у вас на Таити, Константин Андреевич?