Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-"

— До сих пор не могу взять в толк, зачем ему восстанавливать нашу фамильную тряпку.

— Хм… А я полностью одобряю его затею.

Регулус не успел ответить: кот пробрался ему под руку и потребовал новую порцию ласки.

— В чём дело, Нуар? Это на тебя не похоже, — пробормотал Регулус. Кот упёрся передними лапами ему в грудь и жадно обнюхал воротник рубашки, защекотал усами подбородок.

— Скорее всего, от тебя вкусно пахнет, — предположила Андромеда, вернув внимание вазе с цветами. — Где ты сегодня был? Вспоминай.

«Он чует в вас смерть, вот и всё», — слова парижского алхимика полоснули Регулуса ножом.

Спокойный взгляд опаловых глаз Нуара гипнотизировал, и Регулус не смел отвернуться.

К ночи он извёлся — сорвался с места и кинулся в Косой переулок — в скрытый дворик у «Дырявого котла». Регулус страшился представить, что не отыщет там Бони, что Бони сидит где-то в банке в той отвратительной лавке древностей. Он остановился у качелей, едва дыша.

— Бони! Бони Эм! Ты здесь? — позвал Блэк, прислушиваясь, замирая при каждом дуновении. — Муни?!

— О-о, Волшебные Уши, это ты…

Регулуса затопила волна облегчения.

— Я так рад тебя слышать!

— Шутка ли?

— Нет, я серьёзно. Сегодня я испугался за тебя, — Регулус сел на качели и зарылся пальцами в волосы. — И за себя тоже.

— Давай, парень, рассказывай, — прошептал Бони. — Узнаем, сможешь ли ты меня удивить.

И Регулус рассказал. О Герпо, о Воскрешающем камне, о матери, о Сириусе, о Волдеморте, о Джордже Уизли, о Гермионе… вообще обо всём, что пришло в голову.

Бони не перебивал, но присутствовал рядом, как ветерок, что высушивает слёзы или надувает паруса корабля, попавшего в штиль.

— Жизнь, парень, как качели, — произнёс Бони Эм, когда Регулус замолчал, — то взлетаешь вверх, то тебя тянет обратно. Так и должно быть. Оттолкнись ногами посильнее, как будешь внизу — вот и весь секрет, а сложишь лапки — останешься в ямке.

— Яму я вырыл глубокую.

— Я не спрашивал: ты фейерверк-то ходил смотреть или ослушался старину Бони?

Регулус улыбнулся.

— Ходил.

— Понравилось небось. Киваешь. Вижу. Что ты чувствовал, глядя на него?

— Счастье.

Бони по-доброму рассмеялся.

— Тогда у меня для тебя обнадёживающий диагноз.

Комментарий к Глава 14 — «Волшебные уши»

1) Я должно быть сплю. (фр.)

2) Я так тебя люблю! (фр.)

3) Мне тебя не хватало. (фр.)

========== Глава 15 — Панси ==========

13 февраля

Панси было десять, когда она впервые вообразила себя будущей хозяйкой Малфой-мэнора. Детская мечта. Мать Драко много внимания уделяла убранству дома и парку. Главным его достоянием по праву считались розы. Панси их обожала. Красным гигантам, что огненной стеной встречали гостей у ворот, не было равных. Они затмевали и нежно-розовые бутоны лилий, льнувших к птичьим домикам в глубине парка, и шапки царских георгинов, обрамлявших пруд, вокруг которого выхаживали павлины.

Сейчас парк одичал, диковинные птицы сгинули, а величавый дом был покрыт пеплом, словно застарелым пухом. Панси видела его издалека, когда наконец нашла в себе силы отправиться в Уилтшир и взглянуть на изменившийся Малфой-мэнор. Чары барьера, цепь и замок на воротах не позволили ей войти. Она стояла в нескольких шагах от места, которое когда-то считала самым красивым на свете, и вытирала злые слёзы.

Розы, прекрасные багровые розы… Без хозяйской любви и эльфийской заботы они одичали, вытянулись… Панси с грустью вспоминала, с какой гордостью миссис Малфой показывала своих «питомцев» гостям, как розы покачивались в такт шагам и тянули листья к полам её платья.

Панси так часто гостила в мэноре, что знала его потаённые уголки не хуже Драко. Иногда Нарцисса приглашала её в будуар и спрашивала совета. Пусть Панси и не могла похвастаться острым умом, но чутьё ей редко изменяло. У неё был хороший вкус в одежде. Пока Грегори и Драко размалёвывали друг другу рожи красками, она перебирала ткани, расставляла туфли, раскладывала выходные мантии, помогала миссис Малфой с выбором украшений, подсказывала, как лучше уложить волосы. Нарцисса раньше всех заметила, что Драко перестал быть для Панси просто мальчишкой, с которым иногда забавно поиграть в плюй-камни, а стал кем-то большим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Ах! — думала тогда она. — Как здорово было бы вырасти и стать его женой!»

Драко занимался бы домом, а она — розами. А ещё торжественными приёмами, благотворительными ярмарками, выставками сладостей… Мечты, мечты. То была девочка со смехотворными мечтами.

Драко… Панси покрутила перо в пальцах, гипнотизируя взглядом пергамент. Что же ей написать? С чего начать? Драко ненавидел, когда ему жаловались на жизнь, но, прокручивая в уме события, произошедшие с ней за полтора года, Панси не могла найти ничего положительного.

Брюква — эльфийка с большущими ушами — появилась на пороге кабинета и опустила взгляд в пол.

— Мистер Дугал, хозяйка. Просит принять.

Панси стиснула перо и случайно переломила. Кончик упал на пергамент, оставив чернильные кляксы. Всё испорчено. День испорчен.

Мистер Дугал ждал её в гостиной. Увидев Панси, он встрепенулся и вытянул длинную тощую шею с огромным кадыком. Сутулый, лысый, сгорбленный, он был похож на грифа, ожидающего, когда львы и гиены насытятся, и он сможет склевать остатки. Падальщик. Паркинсоны были добычей, но папу, казалось, это вовсе не волновало. Ради собственного спокойствия он отошёл от всех финансовых дел и решил посвятить себя благотворительности. Будь он магглом, то мог бы запросто удариться в религию. Он считал себя причастным к тем зверствам, что творили Пожиратели смерти на его деньги. Многие презрительно говорили, что его пожертвования в различные фонды и общества, открывшиеся после войны, — лишь попытки обелить имя, но Панси видела, как это важно для отца.

— Здравствуйте, Панси, — произнёс Дугал. — Я пришёл поговорить с вами…

— Мне нечего сказать, — перебила Панси, сев напротив него. — Ничего не изменилось. Никто из беглых Пожирателей смерти не пытался выйти с нами на контакт. Мы не впутывались ни в какие авантюры, не переводили деньги, не скупали тёмные артефакты в ближайшей подворотне и не пробовали воскресить «Сами-Знаете-Кого».

Дугал открыл блокнот, в котором при каждом визите делал дурацкие пометки.

— Рад это слышать, — сказал он, однако его глаза на выкате в этот раз как-то особенно противно сияли, словно ему было известно о каком-то грязном секретике. Грязный секретик отзывался на имя «Блейз». Панси затеребила пальцами юбку.

— Обычно вы принимаете меня в кабинете, но сегодня — в гостиной. Неужели я могу считать себя гостем в вашем доме?

Панси пожала плечами. Естественно, она не горела желанием видеть негодяя в кабинете, где ещё витал образ Драко, а по столу были разбросаны почтовые марки, которые магглы лепят на конверты.

— Позвольте, я всё же задам вам несколько вопросов.

Панси тягостно вздохнула.

— Вы в курсе, что ваш однокурсник Блейз Забини вернулся в Британию?

Панси жадно втянула носом воздух. Запахло жареным.

— Впервые слышу.

— Уверены?

— Абсолютно.

— Вы ладили в школе с этим молодым человеком?

— Мы учились на Слизерине, где все семьи хорошо знакомы, но это не делало нас друзьями, — заявила Панси, и Дугал, что-то невнятно прогудев, вновь уткнулся в блокнот.

— Возможно, с кем-то ваш однокурсник был особенно дружен? Какие-то идеи, куда он мог бы пойти, кого навестить здесь, к кому обратиться за помощью?

— Блейз всегда считал себя лучше всех остальных! — усмехнулась Панси. — Ему не нужна помощь.

— Если бы он обратился к вам, вы бы сообщили в Аврорат?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она искренне считала, что казаться глупее, чем ты есть, ужасно трудно.

— Естественно! Мне не нужны неприятности из-за беглого преступника, ведь он Пожиратель смерти.

— Мудрое решение, — одобрил Дугал.

Полчаса в его присутствии представлялись вечностью. Он выпивал из неё все жизненные соки, а Блейз когда-то шутил, будто это её прерогатива — питаться чужими эмоциями.