Очаровательная шпионка Марии Медичи или Альковная дипломатия - Кристиан Малезье

– Не знаю, не знаю,– покачала головой Леонора.– Мне кажутся подозрительными любезные улыбки и елейные речи принца… За этим, должно быть, что-то кроется.

– Значит, вы все же советуете не извещать Конде о предстоящей свадьбе?

– Да, Ваше Величество. Так будет лучше, поверьте!

Туман все сгущался. Занавески на окнах кареты отсырели, да и меховое покрывало королевы тоже, поэтому она все время поеживалась.

– Вам холодно, Ваше Величество?– спросила Леонора.

– Да.

– Может, позвать донну Стефанию?

– Нет, вряд ли она взяла с собой еще одно покрывало. А если и взяла, то оно тоже, наверняка, пропиталось влагой. Лучше спросите у кучера, когда мы доедем до замка.

Леонора выглянула в окно.

– О, я, кажется, узнаю эти места. Думаю, что часа через полтора кончатся ваши мучения.

– А мне кажется, что мои мучения никогда не кончатся,– со вздохом ответила королева.– Я не понимаю, почему Филипп ни с того ни с сего потребовал срочного подписания контрактов?…

– А разве де Ла-Гард вам об этом ничего не говорил?

– Нет. Вы думаете, он знает, в чем кроется причина?

– Конечно, Ваше Величество. Я уверяю вас: об этом знает не только он!

– Ах, Леонора, вечно вы говорите загадками.

– Ну, от вас-то, Ваше Величество, у меня тайн нет. Филиппа, я думаю, обозлило то, что Людовик прислал в Эскуриал своего конюха, чтобы тот посмотрел, хороша ли невеста. Словно речь идет о покупке кобылы!

– Что?!!!– Мария Медичи сильно побледнела.– Людовик послал… О, Господи! Мой сын сумасшедший! Король Франции – сумасшедший!

– Инфанта была оскорблена и заявила своему отцу, что не желает соединять свою судьбу с человеком, не имеющим даже приблизительного понятия о приличиях.

Теперь лицо Ее Величества из бледного превратилось в пунцовое.

– Негодный мальчишка! После смерти Генриха все стали обращаться к нему, как прежде обращались только к королю. И он почувствовал запах власти…

– Не знаю, Ваше Величество, насколько в этом виновен юный король. Думаю, что и на этот раз он действовал по совету де Люиня.

– А не пора ли для де Люиня подыскать местечко в Бастилии?

– Вряд ли Людовик позволит это сделать. Да и к чему вам портить отношения с сыном, будущим властелином Франции? Здесь нужно действовать иначе: тихо и осмотрительно. Поручите это мне, и через некоторое время де Люинь не будет вас тревожить.

– О, Леонора, и тут вы спасаете меня! – Королева зашмыгала носом, прикладывая маленький кружевной платочек к сухим глазам.– Вы так много делаете для меня! И бескорыстно – не то что этот де Ла-Гард, торгующий благополучием своей королевы ради де Монтрей.

– Ради де Монтрей…– как эхо повторила Галигай.– Кстати, вы получили от нее какие-нибудь известия?

– О, да. Вчера поздно вечером мне передали ее письмо. И там она сообщает такие вещи!!! Не знаю, что и думать…

– Вот как?– Леонора оживилась.– Ну, и что же она сообщает?

– Что во Франции полно английских шпионов, которыми руководит сэр Уортон.

Леонора усмехнулась.

– Ну, это маловероятно.

– Что некоторые чиновники продают за английское золото секретные сведения, представляющие государственную тайну,– продолжала королева, не замечая, что покрывало сползло на пол.– Что даже среди членов Королевского совета есть предатели, работающие во благо милорда Солсбери.

– Она называет конкретных людей?– спросила Леонора, впиваясь цепким взглядом в лицо Ее Величества.

– Среди чиновников – нет. Она пишет, что в секретных депешах они обозначаются номерами.

Галигай усмехнулась и отвернулась к окну, подумав, что только королева могла поверить в этот бред. А Ее Величество меж тем продолжала:

– Но кроме чиновников немало в этом письме говорится и о принцах.

Леонора вновь заинтересованно взглянула на Марию Медичи.

– О принцах?

– Да. Будто бы принцы готовят мятеж во главе с Суассоном и Конде. Но я, конечно же, не верю этому. В последние две недели принц был так внимателен и любезен… И еще она пишет, что Конде, может быть, уже известно о предстоящей свадьбе Людовика. Но это же совершенная чушь! Кто, кроме меня и вас мог сказать ему об этом?

Королева взглянула на Галигай и испугалась. Лицо молочной сестры исказила свирепая гримаса, глаза казались неестественно огромными, и Мария Медичи подумала, что они вот-вот вылезут из орбит.

– Почему вы не сказали мне об этом раньше??!– хрипло спросила Галигай.

– Когда?– растерялась королева.

– Ночью, сразу же после того, как получили письмо!

– Ночью я его не читала, мне было некогда,– проговорила Мария Медичи, заливаясь румянцем.

– Когда же вы его прочли?

– Утром. А что, собственно, случилось?

– О, Господи! Вы прочитали письмо, в котором говорится о заговоре, и еще ничего не поняли? Теперь мне ясно, почему Конде так внезапно сменил гнев на милость.

– Вы думаете…– Королева запнулась от страшной догадки.

– Конечно, это же ясно, как белый день,– ответила Леонора.– Если Конде известно о предстоящей свадьбе короля, то он прекрасно понимает, что после этого ему нечего надеяться на французский престол. Он решил действовать прямо сейчас, пока ваш союз с Испанией не зашел слишком далеко. Прикажите кучеру остановиться!

Мария Медичи исполнила повеление молочной сестры, а та продолжала:

– Почему он устраивает бал в вашу честь в загородном замке, а не в своем дворце в Париже? Все очень просто! Он хотел выманить вас и Людовика из города… И как же я раньше об этом не догадалась! Он устраняет вас и объявляет себя королем. Принцы и знать – за него. Кого ему опасаться? Испании? О, да это просто смешно! Если Филиппу так хочется сделать свою дочь французской королевой, то Конде либо женится на инфанте сам, предварительно расторгнув брак с нынешней супругой, либо, что более вероятно, женит на ней своего старшего сына.

– О, Господи всемилостивейший!– воскликнула королева, перекрестившись.

– Конечно, этот план рискован и дерзок, но Конде понимает, что это его последний шанс.

– Что же нам теперь делать?– спросила Мария Медичи с отчаянием.

– Что? Нам нужно срочно поворачивать назад,– решительно ответила Галигай.

И в эту минуту у кареты возникло озабоченное лицо Людовика.

– Что случилось, матушка? Почему вы приказали экипажам остановиться? Почему госпожа Галигай желает поворачивать в Париж?

– А может быть, Леонора, все вовсе не так, как вы думаете?– проговорила королева, не обращая ни малейшего внимания на сына.

– А мы это попробуем проверить,– фаворитка зловеще улыбнулась.