Венецианское завещание - Анна Князева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Печально, ах, как печально… Но от старых обязательств нужно освобождаться, моя дорогая. Несмотря на то что к вам эти обязательства не имеют никакого отношения, прошлое не должно отравлять жизнь. О прошлом всегда нужно вспоминать легко, радостно и светло! Обязательства – это страшная, страшная вещь, они вызывают чувство ответственности, а это конец для человека творческого, оно убивает непосредственность и желание жить… Это ужасно! Необходимо освободиться от всех этих теней, призраков и путаницы… Патришья! Патришья, подайте мне пальто, сиреневое с вышивкой, и ботики… те, что с цветочками, и срочно вызывайте такси! – последние слова синьора Дзанкини выкрикивала уже в приоткрытую дверь.
– Вы еще не одеты, деточка? – Обернувшись, Присцилла Дзанкини с любопытством наблюдала, как Дайнека натягивает на себя новое пальто. – Какое у вас приятное пальто, но, на мой взгляд, вам больше подошли бы джинсики, курточка, кроссовки… Помолодежнее, знаете ли, повеселей! А то как-то скучновато, как-то уж слишком по-английски, чопорно. Вы позволите мне так говорить? Девочка моя, мне уже семьдесят пять лет, поверьте, я заслужила это право. – Опираясь на руку водителя, она спускалась в катер-такси, колыхавшийся у позеленевшей от сырости двери, которая выходила на канал прямо из ее игрушечного кабинета.
Спустя полчаса они уже поднимались по ступеням отеля «Корона» на второй этаж. Проследовав по длинному коридору, зашли в комнату, где, казалось, остановилось время.
– Вот. – Дайнека развела руками. – Это картины художника Николая Бережного.
Синьора Присцилла не торопясь раскрыла сумочку, достала из нее очки, вышла на середину комнаты и, стоя на одном месте, медленно поворачивалась вокруг своей оси, рассматривая картины. Она вдруг сделалась очень спокойной и строгой. Все ее симпатичные и лукавые ужимки улетучились, и лицо стало совсем другим.
Долгое время она стояла так, лишь изредка наклоняясь и вглядываясь в полотна, потом, наконец, перевела взгляд на Дайнеку.
– Я берусь за это дело. И отказываюсь от гонорара. Вы можете гордиться, деточка, вы находитесь у истока славы великого художника.
Глава 58
В Бари!
– Синьорина Людмила? – по телефону Дайнека не узнала голос девушки.
– Это из конторы проката автомобилей, помните? Вы просили сообщить, когда ваш друг Константин Мачульский вернет машину.
– Конечно! Помню! Где он?
– Могу только сказать, что машину он оставил в нашем филиале в местечке Бишелье.
– Бишелье?..
– Это неподалеку от города Бари.
– Спасибо! Спасибо вам!
– Подождите, это еще не все.
– Что-то случилось?
– Я хотела сказать, что другой машины он не брал и, скорее всего, остановился там, в Бишелье. Если вы поедете туда сегодня…
– Спасибо! Я так и сделаю!
– Ciao!
Дайнека уже знала, что поедет в Бишелье, чего бы ей это ни стоило. Наконец у нее появился шанс отыскать Костика.
«А ведь именно в Бари находится приют, в котором воспитывался сын баронессы Эйнауди… К тому же я обещала съездить туда монашенке-паломнице». Последний аргумент Дайнеки относился к разряду оправдательных.
Улизнув из отеля, ей удалось избавиться от телохранителей. Из Венеции она уехала в спешке, будто куда-то опаздывала, гнала и гнала. Через пять часов Дайнека миновала Анкону, до Бари оставалась половина пути.
Неожиданно Дайнека вспомнила, что так и не позвонила команданте Монтанья. Представив, что сейчас творится в его кабинете, она набрала его номер.
Выслушав все, что хотел ей сказать Армандо Монтанья, Дайнека пообещала:
– Послезавтра вернусь в Венецию.
– Прошу вас… – он не договорил.
– Я буду осторожна и вернусь в срок, обещаю. Для меня это так же важно, поверьте.
– До встречи, – сказал команданте и, не нажав отбой, воскликнул: – Синьорина! Забыл рассказать… По-видимому, следуя вашим указаниям, ко мне обратился синьор адвокат. Энрико Делле Пецце попросил найти в архиве дело об убийстве барона Эйнауди. Э-хе-хе. – Армандо Монтанья закашлялся. – Я позвонил в архив, и мне принесли документы. Только вообразите: тысяча девятьсот третий год!
– Барона убили? – Дайнекин вопрос прозвучал так, будто речь шла о недавнем ее знакомом.
– Представьте себе – да. Дело запутанное, в расследовании множество фигурантов. Доказательная база оформлена слабо, однако виновным был признан некто Вильчевский…
– Максимилиан Вильчевский? – удивилась Дайнека.
– Откуда вам известно его имя? – опешил команданте.
– Упоминалось в старом письме.
– Тогда это вдвойне интересно… Как только появится время, я основательно изучу дело и обо всем расскажу вам. Жду вас в Венеции. – Армандо Монтанья отключился
Дайнека устроилась поудобней, впереди было четыре часа пути.
В этой части Адриатики побережье оказалось высоким и скалистым. Морской вид заслуживал того, чтобы время от времени отрывать взгляд от унылой дороги.
Один тоннель следовал за другим.
«Черно-белое путешествие. Совсем как моя жизнь…»
У нее было достаточно времени для того, чтобы обдумать и систематизировать события последних дней.
То, что старика Луиджи убили итальянские мафиози, стало неожиданностью не только для команданте Монтанья. Дайнека и представить не могла, на каком этапе этого запутанного дела произошла утечка информации и появилась итальянская мафия… Она мысленно перебирала все возможные варианты, припоминая все встречи и контакты, произошедшие здесь, в Италии.
«Даша? Нет… Такого быть не могло. Стевен? Тоже – нет. А может, это связано с Костиком?»
Сделав такое предположение, Дайнека тут же отвергла его. Ведь именно после ее визита произошло проникновение в контору Делле Пецце.
«Бедный Луиджино…»
Появление в замке Пеппино Бертини тоже не было совпадением, Дайнека чувствовала, что его присутствие там прямым или косвенным образом связано с купчей, а значит, и с ней, Дайнекой.
«Теперь ясно: Лысый Леннон и Пеппино Бертини охотятся за оригиналом купчей. Но ни тот, ни другой не рассчитывали встретиться в замке. По крайней мере Пеппино точно этого не ожидал, иначе бы не проиграл с таким разгромным счетом».
Одна мысль не давала покоя: итальянец Бертини появился слишком неожиданно. И что хуже всего: он появился в том месте, где сама Дайнека оказалась по воле случая.
«И все-таки хорошо, что они не вместе», – подумала она, имея в виду итальянских и русских мафиози.
Этот факт немного ее успокоил.
«Идем дальше… Пеппино Бертини в присутствии Алдо сказал, что ему нужно кого-то встретить в замке. Самого Алдо он вез для того, чтобы убить (тот ему задолжал деньги). Стало быть, хотел использовать удобный случай и решить оба вопроса разом. Помнится, один из бандитов сказал Бертини, что старика Алдо надо было прикончить раньше, а не тащить в замок… Значит, планы Бертини переменились в одночасье? Ему назначили встречу, и он торопился. Но на нее никто не явился. Никто… кроме меня. Получается, что встреча была со мной?»
Эта догадка настолько потрясла Дайнеку, что она немедленно сбросила скорость.
«Неужели итальянцы хотели меня убить? Но чем вызваны такие решительные действия?»
Ответ напрашивался только один: не обнаружив купчую в юридической конторе, ее решили забрать у нее.
«Значит, появление в деле итальянцев связано только со мной», – с горечью заключила Дайнека.
В воздухе витало нечто неуловимое, какая-то мысль, догадка или идея, за которую Дайнеке никак не удавалось зацепиться.
«Об этом я подумаю завтра. Сегодня я слишком устала».
Когда машина вырвалась из очередного тоннеля, «белая полоса» так и не началась: стало совсем темно. Мелькнул указатель: «Бишелье».
«В такой поздний час вряд ли получится разыскать кого-то, кто видел Костика. К тому же прокатная контора уже закрыта. Других зацепок у меня нет. Заеду сюда завтра». С этой мыслью Дайнека проследовала дальше в направлении Бари.
Город возник внезапно, невдалеке появилось огромное сооружение, похожее на стадион. Казалось, она уже давно въехала в город, а он все не начинался и не начинался. Проезжая окраинами, она опять кружила какими-то дьявольскими кругами, не понимая, куда ехать дальше, и не разбирая дороги.
Дайнека решила, что Бари отказывается ее приютить. Наконец в каком-то затрапезном квартале она увидели тусклую надпись: «Отель 24 часа».
Покинув автомобиль, нашла узкую, запертую на замок дверь. Нажала на звонок, и ей немедленно отворили. Дайнека вошла внутрь и долго пробиралась длинными коридорами, пока наконец не оказалась в обширном вестибюле, где стоял огромный телевизор.
Перед экраном разместились не менее трех десятков мужчин. Как только она появилась, все взгляды устремились на нее: недоуменные, удивленные и… заинтересованные. Дайнека огляделась. Так и есть – ни одной женщины.
Ей стало не по себе.
Навстречу из-за стойки выбежал плохо выбритый портье и торопливо объяснил, что это заведение – что-то вроде ночлежки. Но, к сожалению, ночлежка мужская. Развернувшись, Дайнека побежала к выходу.
