Поток. Психология оптимального переживания - Михай Чиксентмихайи

Развитая память испокон веков считалась одним из ценнейших навыков. Мой дед в семьдесят лет мог цитировать строки из «Илиады» на греческом, которую он учил наизусть ещё в школе. Всякий раз, когда он начинал декламировать поэму, его глаза устремлялись куда-то вдаль, а лицо наполнялось какой-то неясной гордостью. Стихотворные строки уносили его в годы молодости, слова пробуждали чувства, которые он испытывал, когда заучивал их впервые. Вспоминание поэмы было для него чем-то вроде путешествия во времени. Для людей его поколения знание всё ещё ассоциируется с запоминанием. Только в прошлом веке, когда технический прогресс сделал хранение информации дешёвым и доступным, важность запоминания сильно снизилась. В наши дни хорошая память не считается чем-то полезным, если вы не любитель телевикторин и кроссвордов.

Однако для человека, которому нечего запомнить, жизнь становится существенно беднее. Этот факт был проигнорирован реформаторами образования, которые, вооружившись результатами исследований, доказали, что обучение с использованием механической памяти не является эффективным. В результате метод заучивания перестал использоваться в школах [142]. Мы бы не стали спорить с реформаторами, если бы смысл запоминания заключался только в решении практических проблем. Но поскольку контроль над сознанием не менее важен, чем умение делать дела, заучивание наизусть сложных информационных структур никак нельзя считать пустой тратой времени. Сознание, заполненное неким постоянным содержанием, богаче, чем сознание, лишённое его. Было бы ошибкой полагать, что между творчеством и заучиванием наизусть нет ничего общего. Например, многие выдающиеся учёные отличались великолепной памятью в области поэзии, музыки и истории [143].

Человек, помнящий истории, стихи, тексты песен, результаты бейсбольных матчей, химические формулы, теоремы, исторические даты, цитаты из Библии и мудрые афоризмы, обладает множеством преимуществ по сравнению с тем, кто не способен развить в себе такой навык. Порядок в его сознании по большей части не зависит от обстоятельств. Он всегда может найти осмысленный повод для радости в содержании своей памяти. Если другим для того, чтобы удержать свой разум от погружения в хаос, нужна внешняя стимуляция — телевидение, чтение, общение или наркотики, — то человек с богатой памятью автономен и самодостаточен. Кроме того, он всегда желанный собеседник, поскольку может поделиться хранящейся в его сознании информацией и тем самым помочь тому, с кем он общается, упорядочить сознание.

Как можно развить свою память? Наиболее естественный путь заключается в том, чтобы выбрать по-настоящему интересную вам область — поэзию, кулинарию, историю Гражданской войны или бейсбол — и начать уделять внимание ключевым фактам и цифрам. По мере освоения предмета придёт понимание того, что стоит запоминать, а что — нет. Важно чувствовать, что вы не должны запоминать всю последовательность фактов. Именно вам решать, что будет храниться в вашей памяти, тогда вы будете контролировать информацию, и весь процесс заучивания наизусть станет не навязанной рутиной, а приятным занятием. Человек, увлекающийся историей Гражданской войны, не обязан знать даты всех сражений; если, к примеру, его интересует артиллерия, он может обратить внимание только на те битвы, где важную роль играли пушки. Некоторые записывают на бумаге любимые стихотворения или цитаты и носят их с собой как лекарство от скуки или огорчений. Удивительно, как помогает вновь обрести чувство контроля осознание доступности любимых фактов или стихов. Однако, когда они хранятся в памяти, чувство владения или даже связи с ними становится ещё более сильным.

Конечно, всегда есть риск, что человек, имеющий большой багаж знаний, будет использовать его для того, чтобы нагонять скуку на окружающих. У всех нас есть знакомые, которые не могут устоять перед возможностью блеснуть своей памятью. Но такие люди запоминают факты лишь с целью произвести впечатление. Человек с развитой внутренней мотивацией, по-настоящему интересующийся материалом и стремящийся контролировать своё сознание, а не окружающий мир, вряд ли превратится в зануду.

Игры разума и их правила

Память — не единственный инструмент, необходимый для придания формы содержанию сознания. Бесполезно запоминать факты, если они не встраиваются в общую канву, если между ними не обнаруживается сходство и закономерные связи. Самый простой способ упорядочивать вещи — давать им имена: общие названия превращают отдельные события в универсальные категории. Слово обладает огромной силой. В Библии Бог, создав день, ночь, небо, землю, море и всех живых существ, немедленно дал им имена, тем самым завершив акт творения (Быт. 1). Евангелие от Иоанна начинается с фразы: «Вначале было Слово…» Гераклит в своей почти полностью утраченной работе писал: «Это Слово (Логос) было всегда, однако люди, услышав его впервые, понимают его столь же мало, как и прежде…» Отсюда видно, что слова играют чрезвычайно важную роль в управлении опытом. Будучи кирпичиками, из которых складывается большинство символических систем, они делают возможным абстрактное мышление и повышают способность разума хранить информацию. Без таких упорядочивающих систем даже самая ясная память не помогла бы сознанию избежать хаоса.

За именами вещей следуют числа и понятия и базовые правила их сочетаний. Ещё в VI веке до н. э. Пифагор вместе со своими учениками поставил перед собой задачу описать окружающий мир путём некоего универсального числового закона, связывающего между собой геометрию, астрономию, музыку и арифметику. Неудивительно, что результаты его работы носили явно религиозный характер, поскольку религия, по сути, решает ту же задачу: найти способ выразить структуру мироздания. Двумя тысячелетиями позже Кеплер и Ньютон пытались решить ту же проблему.

Теоретическое мышление по-прежнему сохраняет в себе некоторую образность, присущую древним загадкам. Например, философ Архит, в IV веке до н. э. правивший городомгосударством Тарентум (ныне южная Италия), доказал, что Вселенная не имеет границ, сформулировав такой вопрос: «Предположим, я подошёл к границе мира. Если теперь я протяну вперёд палку, во что она упрётся?» Архит полагал, что палка попадёт в пустоту, а следовательно, за границами Вселенной есть пространство и она бесконечна. Если доводы Архита кажутся вам примитивными, вспомните интеллектуальные эксперименты с часами, наблюдаемыми из едущих с разной скоростью поездов, которые использовал Эйнштейн, разрабатывая принципы теории относительности [144].

Начав с простого составления загадок, все цивилизации постепенно создавали всё более систематизированные правила структурирования информации — геометрические представления и формализованные доказательства. С помощью формул человек научился описывать движение звёзд, точно предсказывать сезонные циклы погоды и строить географические карты. На основе этих правил возникло абстрактное знание, а также то, что мы называем экспериментальной наукой.

Подчеркнём факт, который часто почему-то остаётся без внимания: философия и наука возникли и расцвели потому, что мышление приносит удовольствие. Если бы мыслители древности не наслаждались порядком, создаваемым в сознании числами и силлогизмами, такие науки, как математика или физика, пожалуй, не возникли бы вовсе.

Подобная аргументация, однако, идёт вразрез с большинством современных теорий, объясняющих процесс культурного развития цивилизации. Вдохновляемые логикой материалистического детерминизма, историки считают, что направление мыслительных процессов человека определяется исключительно его материальными запросами. Так, успехи в области арифметики и геометрии объясняются потребностью в точных астрономических знаниях и в технологии ирригации, совершенно необходимой великим цивилизациям, развивавшимся вдоль больших рек, таких как Тигр, Евфрат, Инд, Янцзы и Нил. [145]Для мыслящих таким образом историков каждое творческое открытие является исключительно продуктом действия внешних сил, будь то войны, демографические факторы, территориальные претензии, рыночные условия, технологическая необходимость или классовая борьба.

Внешние факторы играют важную роль в предопределении того, какие новые идеи из множества доступных получат развитие, однако они не могут объяснить их возникновение. Например, не подлежит сомнению, что прогресс в области атомной энергии был в огромной степени обусловлен необходимостью скорейшего создания ядерного оружия в ситуации противостояния Германии с одной стороны и Англии и США — с другой. Но научные основы, сделавшие возможным открытие расщепления атомного ядра, были заложены в абсолютно мирных обстоятельствах — в процессе дружеского обмена идеями между европейскими физиками, окружавшими Нильса Бора, в одной из пивных Копенгагена.