Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2) - Венедикт Ли

Он задумывался об этом не раз. С того знаменательного дня его перестали воспринимать, как сопливое ничтожество. Главное – он сам перестал так о себе думать. А когда начал открывать ногой дверь в кабинет Гирша… то и Гирш его зауважал.

Джей бросил открытку обратно в ящик. Раритет. Нынче коллекционеры дают за него баснословные деньги. И с каждым годом цена растет. Но стоит подождать еще пару лет, прежде чем загнать и этот экземпляр.

Часть II.

За светом идущие

1. ПЛОХИЕ ДЕВЧОНКИ

Восхищенно зевая, Бобби замерла на пороге. Утро! Свежо, сумеречно-светло, тихо. Осторожно ступая, сошла с крыльца – еще не забыла, как разбила здесь коленку. Мама тогда расстроилась, хотя Бобби ей понятно объяснила: «Не я маленькая, глупая, а ступеньки большие, дурацкие».

Справа, за зеленой стеной мелколистов, над огородами лениво вставало розовое, пухлое солнце.

– Давай, пошевеливайся, – сказала ему Бобби.

По улице проехал ранний велосипедист – почтальон. Не остановился, значит, письма от папы еще нет. Папа должен был приехать месяц назад, но мама сказала, что задержали дела. Бобби потянулась, и прошлась по двору, держа курс на загон стикса. Сарай без одной стены служил Бандиту ночлегом всякий раз, когда он решал, что возвращаться в свою деревню уже поздно. Сейчас большой, сильный зверь спал, положив голову на вытянутые передние лапы. При приближении Бобби кисточки на его ушах встопорщились и снова опали. Будить его Бобби не собиралась, все равно без мамы катать ее Бандит не станет: вот так оба против нее сговорились.

– Дрыхни-дрыхни, – прошептала Бобби и сделала такой резкий разворот вправо, что потеряла левый сандалий. Он отлетел на пару шагов, пришлось его догонять. К колодцу подходила осторожно и, чем ближе, тем больше замирало сердце. «Ближе чем на три шага не подходи!» – вспомнились мамины слова. Раз. Два… Три!

Шершавое дерево сруба местами поросло голубоватым мхом. Цепь намотана на вал, пустое ведро на краю. Осторожно, чтобы не столкнуть ведро (то-то скрипу и грохоту будет!), Бобби встала на носки и заглянула через край в прохладную глубину. Далеко внизу блестел светлый квадратик, в нем виднелась голова девочки с гладко зачесанными назад темными волосами.

– Буу-у! – сказала Бобби своему отражению и отпрянула, не желая слушать ответное жуткое: У!

Одернув задравшееся платьице, Бобби вторично сделала правый поворот и возвращалась к дому, но не к той двери, откуда вышла. На полпути ее намерения изменились, и она стала забирать левее, к огороду, к тому его углу, что весь зарос бурьяном. Длинный, тонкий прут – ветвь мелколиста, с трудом и пыхтеньем оторванная от родного дерева, послужила ей надежным оружием. Вжик-раз! Два! Отрубленные чертополошьи головы скатывались к ногам победительницы.

– Остынь! Глория зовет! – сестра, как всегда приперлась не вовремя.

– Я… ффу-у-у! Я – Хозяйка Острова… воюю с новтеранами! – сказала Бобби, но Тея испортила игру. Ляпнула:

– Хозяйка умерла до того, как они появились. Не будешь есть – мне больше достанется. Глория блинчики испекла.

Это было невыносимо. Отдать блины за победу – страшный выбор. Глотая слюни, Бобби бросила прут и двинулась вслед за Теей.

Глория вставала рано. Сейчас она, в цветастом, туго подпоясанном халате разливала по чашкам чай. На высоком платяном шкафу рядом с громко тикающими часами стоял в стеклянной вазе повядший букет.

– Цветы… – сказала Бобби.

– …Завяли, – дополнила Тея.

– Цветы завяли… и Глория завяла, – отозвалась Глория.

Это была правда, но правда несущественная. Бобби никогда не думала о Глории, как о старухе. В ее хрупкой, очень прямой фигурке поражало сочетание белой копны волос и веселой молодости светло-зеленых глаз. А готовила она обалденно, даже лучше мамы.

Глория с улыбкой оглядела стоявших перед нею двух абсолютно одинаковых девочек: тоненькие ручки-ножки, одинаковые платьица, одинаковые коротко-стриженые темноволосые головки. Близняшки. На двоих им – тринадцать и сейчас с ними легко. Вот когда каждой будет по столько лет…

– Бобби, – взгляд в сторону Бобби. – И Тея, – поворот головы к Тее. – Моем ручки и за стол.

– Видишь – она нас различает! – восторгнулась Бобби.

– Когда мы говорим. Как услышит глупость, значит – это Роберта.

Бобби облизывала пальцы и прикидывала: не съесть ли третий блинчик, когда услышала зов мамы.

– Мы здесь! – отозвалась Тея. – Иди скорей, а то все сожрем.

Мама прошла через общую прихожую, на ходу заправляя рубашку в выцветшие джинсы. В оставшуюся открытой дверь донеслись звуки видео.

– Что там брешут? – спросила Глория.

– Как всегда… – мама усмехнулась дочкам: не берите в голову, что мы тут несем.

«…настоящего времени сведения о ее местонахождении отсутствуют, а обстоятельства исчезновения предполагали намерение совершить самоубийство. Это вторая попытка добиться прав на многомиллионное наследство. Иск в Верховный суд с требованием признать умершей …»

– Тея, закрой дверь, – сказала мама. – Что мне оставили покушать любимые дочки?

– Мы такие твари прожорливые, – Бобби взяла третий блинчик и, встретив свирепый взгляд сестры, осторожно разорвала его пополам.

Доброе утро грозило незаметно превратиться в трудный день. Мама у Бобби хорошая. Молодая, красивая. Но ужасная зануда!

Примеры Бобби списала у Теи, а чтение…

– Почитай мне что хочешь… – смилостивилась мама.

Ура. Бобби раскрыла толстую, всю в картинках книжку. Читала быстро, словно торопясь донести до мамы то, что узнала сама. Закончила, перевела дух, с упреком подняла глаза на маму – не понравилось?

Мама задумалась немного. Небрежно поправила сбившиеся на лоб темные волосы, встала, подтянув джинсы.

– Молодец, Роберта. А теперь иди на свою войнушку. Учти только, что война Хозяйку и погубила.

Тому уже десять лет, как в огне, грохоте и дыме пал осажденный Вагнок. Рухнула выстроенная Хозяйкой за долгие годы гегемония Острова. И сама Хозяйка сгинула в пламени пожара, охватившем ее подземное убежище. А в стране победителей – Эгваль остались о ней жутковатые сказки, что так полюбились маленькой девочке.

Тея ждала во дворе. Еще бы, первой отвечала, первой на волю вышла. Жаловаться некому – прошлый раз было наоборот. Сестра протянула Бобби ее давешнее «оружие», та отбросила измочаленный прут в сторону – таким глупым представилось утреннее занятие. Все вокруг становилось проще и понятнее.

– Мелинда близко? – сказала Бобби.

Увидела, как шевельнулись губы Теи.

– Да.

Мелинда идет. Скоро она будет здесь.

Тея потянулась через шаткий забор, отгораживающий их двор от соседского. Там «выгуливался» в гордом одиночестве четырехлетний карапуз в желтом комбинезоне и белой панаме. Шею малолетнего щеголя украшал шелковый узорный платок.

– Пацан, иди сюда.

Вдвоем они помогли малышу перебраться через хлипкие штакетины, не зацепившись и не повредив костюма. Девочки не разговаривали, но действия их были удивительно согласованными.

– Отведем его…

– За сарай.

– Мы покажем…

– Тебе фокус.

– Интересный? – спросил мальчик.

У него не было оснований бояться девочек или не доверять им. Он знал обеих, не раз с ними разговаривал. Это всегда было интересно.

Темная щель между стеной сарая и глухим забором, отделяющим их двор от двора другой соседки (страшной вредины) выглядела мрачно. Рядом высился старый мелколист с ужасающими колючками.

– Где же ваш фокус? – малыш оглядывался.

– Стой смирно, – Тея развернула мальчика лицом к забору.

– Сейчас, – Бобби нырнула в узкую щель между забором и сараем и вернулась с медной коробочкой.

Спички. Детей очаровывает таинство огня и прельщает чувство власти над ним. Сейчас Тея и Бобби узнают еще одну.

Платок из ганского шелка на шее мальчика никак не хотел загораться. На нем оставались бурые пятна и все.

Тея и Бобби напрасно извели седьмую спичку.

– Что вы там делаете? – спросил мальчик.

– Сейчас… – Бобби не смогла бы определить, кто это сказал: она или Тея. Мелинда пришла. Подала совет: зажигать по три спички разом. Дельно. Попробуем.

– Вот он где! А я-то ищу…

Это сказала Глория. Мама стояла рядом, и лицо у нее было совсем бледное.

Глория отобрала у Теи блестящий, тяжелый коробок, а мама увела малыша, Бобби напрасно пыталась поймать ее взгляд. Девочки остались наедине с Глорией.

– Пойдемте…

Глория ни разу не обернулась, словно уверенная, что сестры беспрекословно следуют за ней. Прошли на их половину дома, в комнату девочек.

– Становитесь. Вытяните руки.