Джип, ноутбук, прошлое - Константин Костинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настроение не портили ни сильный ветер, отчаянно трепавший желтый флаг, ни холодный дождь. Летчики, решившие показать свои возможности, несмотря ни на что, завели свои этажерки и, превозмогая порывы ветра, летали над трибунами и стоящей толпой, восхищенно ахавшей при удачных маневрах и испуганно – когда ветром сносило самолет.
– Уточкин, Уточкин полетел, – говорили стоявшие неподалеку от Лазаревичей.
– А Мациевича-то не будет. Убили, говорят, вчера.
– Жаль…
– Похороны послезавтра.
– Пойдем?
– Пойдем.
Руслан взглянул мельком на тряпочную конструкцию, поежился и опять посмотрел в сторону, где, метрах в десяти, под зонтиком стояли, держась за руки и о чем-то разговаривали его дочь и оставшийся неизвестным Володя.
Тоненькая девочка в английском костюме и круглой шляпке-колокольчике и крепкий мальчишка, чуть ниже ее ростом, в сапогах, темной, подпоясанной куртке и картузе с лакированным козырьком.
"Барышня и хулиган…"
Юля уговорила Руслана не пугать мальчишку и не разговаривать с ним. Впрочем, паренек, посиневший от холода, но дождавшийся Аню, заслуживал уважения. Не каждый взрослый на это был бы способен…
* * *Володя держал зонтик, а Аня обхватила его ладони своими и грела замерзшие пальцы своего друга.
Они разговаривал и им было хорошо и не было дела до взрослых глупостей.
– Аня, вот ты о чем мечтаешь?
– Домой вернуться, – ни на секунду не задумалась девочка.
– В Америку?
– Ну да… Туда. Там хорошо, там подруги… Школа… Теле… это… разное, в общем. А ты о чем мечтаешь?
– Аня, а в вашей Америке обычный человек может стать адмиралом?
– Ну, не знаю. Наверное, может. А что?
– Ты никому не скажешь?
– Никому, – Аня жестом "застегнула" губы.
– Я хочу моряком быть. Только не просто моряком, а чтобы потом адмиралом стать. А здесь, – Володя вздохнул, – чтобы им стать надо барином быть. Или богатым. У меня, – еще один вздох, – не получится. Я вот и подумал: может мне в Америку уплыть? Если у вас там любой адмиралом становится.
Аня подумала.
– Нет, – покачала она головой, – наверное, у нас тоже деньги нужно заплатить, чтобы адмиралом стать. Если у тебя много денег нет – ничего не получится. Так все говорят, что у нас все только за деньги делают…
– В Америке?
– Ну да… Там.
– Э-эх… И там мне ничего не светит. Нигде простому человеку адмиралом не стать. Что же делать?
* * *Дождь и ветер ненадолго стихли, проглянуло солнце и Руслану надоело сверлить взглядом дочку с ее кавалером, а также оглядывать окрестности, в поисках возможных шпионов.
Никто в толпе значком шпиона не размахивал, поэтому Лазаревич зашевелился и достал из кармана запихнутую в спешке тетрадь с Юлиными конспектами качества продуктов.
Периодически поглядывая на дочку – а также на прижавшуюся жену, восхищенно наблюдавшую за самолетами – Руслан зашуршал страницами.
* * *Судя по записям, Танюша начала рассказывать Юле о том, как определить свежее мясо: "Говядина – темно-красная, баранина – светло-красная, свинина – розовая. Если запах кислый, сладкий или тухлый, на поверхности – подсохшая корка, в цвете есть желтый, зеленый или коричневый оттенок, мясо не упругое, из него вытекает мутный сок – такое мясо нужно аккуратно взять двумя пальцами и бросить в того, кто вам его втюхивает. Жир – белый. Если жир красный: мясо красили".
Вот после этого мысль служанки вильнула в сторону и дальше записи рассказывали о нехороших продавцах и о том, как они подделывают продукты. Честно говоря, волосы Руслана слегка шевелились.
* * *Опять, снова и снова, всплывала в голове мысль о том, что различия между Россией 1910 года и Россией 2012-ого кране малы. У нас любят добавлять консерванты, загустители, красители, ароматизаторы, напихать в колбасу соевый белок для объема или обозвать маргарин "Маслицем вологодским", и купцы дореволюционной России от современных бизнесменов не отставали. Вернее, это наши не отставали от предков.
Под видом сливочного масла продавали крашеный в желтый цвет маргарин – привет, "Маслице" – да еще и сделанный чуть ли не из дохлых собак.
"Настоящее оливковое масло" делали из смеси подсолнечного, кунжутного, льняного и оливкового, для запаха.
Сахар, для придачи ему красивого голубоватого оттенка, красили синькой, а то и медным купоросом.
Молоко разбавляли водой, а "для густоты" подкрашивали его известкой.
– Вот-вот, – обратила внимание Юля, – такие иногда хитрушки придумывают, я еще не все записала. Вот ты знаешь, как увеличить объем и вес красной икры?
– Пива подлить?
– А ты откуда знаешь?!
Руслан хмыкнул:
– Кажется, в одном из романов Вайнеров читал, не помню в каком.
"Надо же, какие традиции мошенничества. В царской России икру пивом бодяжили, в Советском Союзе… Интересно, сколько пива в тех бутербродах с красной икрой, которые подают в кафе в 21 веке?"
В молотое кофе добавляли цикорий, ячмень, желуди, да хоть бы и дорожную пыль, лишь бы по цвету подходила. С кофе в зернах было и того забавнее. Казалось, ну как ты зерна подделаешь? Ан нет, очень даже легко. Были даже специальные машинки, с помощью которых лепили неотличимые от настоящих по внешнему виду зерна кофе из поджаренного теста.
Бодяжили чай, собирая спитой и добавляя в него для цвета жженый сахар и берлинскую лазурь, для вкуса – иван-чай и листья тополя, для веса – свинцовые опилки. Руслан вспомнил фразу из исторического романа: "Крыши Рогожской стороны, рыжие от спитого чая, сохнувшего на солнце".
В муку подсыпали размолотый минерал, который по виду от муки не отличался, но был гораздо тяжелее.
Макароны лепили из чего попало, яиц, полагающихся по рецептуре, не клали, а в желтый цвет красили шафраном.
Впрочем, нынешним торговцам до своих предков иногда было далеко, по крайней мере, совсем уж откровенную отраву те старались не пихать, в отличии от прадедов.
В пиво добавляли полынь, алоэ, белену и стрихнин.
В уксус, для крепости – серную кислоту.
Разноцветные конфеты красили ядовитыми красками: зеленые – ярью-медянкой, красные – киноварью, содержащей ртуть, белые – свинцовыми белилами…
"Правильно, – подумал Руслан, – Подло, но правильно. Съесть столько конфет, чтобы отравиться насмерть ни один ребенок не сможет, а от той порции, что съест – максимум понос. И поди еще докажи, что от зеленых конфет, а не от зеленых слив…".
Руслан мысленно отметил не давать Ане здешних конфет, разве что из дорогих магазинов и перелистал на начало записей. Немного проскочил вперед и увидел очень любопытную вещь.
* * *"Причины проигрыша в войне: усталость народа и армии от затяжных военных действий, неготовность промышленности к производству необходимого для фронта в течение продолжительного периода".
"Причины затягивания войны: а) несогласованность действий армий Самсонова и Ренненкампфа в начале войны, б) отсутствие возможностей прорыва обороны противника в середине войны, в) малая скорость перемещения войск в течение всей войны".
"Возможный выход из сложившейся ситуации: выигрыш войны в течение первого года, до появления усталости и исчерпания запасов".
"Пути преодоления причин затягивания войны:
а) несогласованность – радио;
б) малая скорость – автомобили;
в) отсутствие возможностей прорыва – ТАНКИ".
* * *– Это я так, – небрежно бросила Юля, увидев взгляд мужа, – на досуге примерно прикинула… Но я ничего этого делать не собираюсь! – громко добавила она. И тут же спросила мужа:
– Ну? Что скажешь?
– Юля, боюсь спросить… Откуда ты знаешь про Самсонова и Ренненкампфа?
– Читала. У Пикуля и Бушкова. Правда, у Пикуля было написано, что это Ренненкампф подставил Самсонова за то, что тот когда-то ударил его по щеке, а у Бушкова – что это Самсонов подставил Ренненкампфа за то же самое. Но что все дело было в том, что две армии не согласовали свои действия, я точно помню. Не отвлекайся. Что ты скажешь вообще про мои мысли?
Руслан потер подбородок.
Глава 28
День похорон капитана Льва Мациевича превратился в день национального – ну или по крайней мере общестоличного – траура.
Невский проспект был запружен толпами народа, желавшего отдать последнюю память убитому пилоту. Местами, не стесняясь слез, плакали женщины. Над людской массой плыла огромная тридцатисаженная туша дирижабля "Кречет".
У Торговых рядов от толпы отделился человек и остановился за углом, отдыхая и украдкой вытирая глаза носовым платком. Ветер, разумеется, всего лишь ветер…
Актер Народного дома Глебов-Котельников, чье настоящее имя было Глеб Евгеньевич Котельников, поежился и поднял воротник пальто, пытаясь прикрыться от на самом деле холодного ветра. Особенно мерзли уши, кепка не спасала.
