Утраченный Петербург - Инна Соболева

Та же участь, но почти на двадцать лет раньше, постигла и все, что построил Демерцов в Грузине, имении Аракчеева, своего последнего покровителя. Судя по рисункам и фотографиям, и собор святого Андрея Первозванного, и барский дом, и разнообразные садовые сооружения были великолепны. Их разрушили не соотечественники — фашистские бомбы во время Великой Отечественной войны.

Так что постройкам Демерцова хронически не везло. Не только в Литейной части.

«Прекрасно помню, как ее ломали…»

Шестнадцатого декабря 2010 года в Александро-Невской лавре проходило торжественное и трогательное отпевание Дмитрия Егоровича Бенардаки…

В середине июня 1870 года на Николаевском вокзале встречали гроб с телом Дмитрия Егоровича Бенардаки. Среди встречающих был император Александр II. Это был первый и единственный случай, когда государь встречал на вокзале своего усопшего подданного.

Кто-то, вероятно, подумает, что речь идет об однофамильцах, о полных тезках, кто-то решит, что автор совершенно запуталась в своих исторических изысканиях.

На самом деле речь идет об одном человеке и никакой путаницы нет. Просто история случилась совершенно невероятная.

Жил в Петербурге когда-то замечательный человек, промышленник, благотворитель, меценат. Был он очень богат. Всего добился своим трудом, умом и талантом.

Начинал с торговли вином, потом создавал быстро ставший знаменитым Сормовский завод, возводил укрепления в Кронштадте, строил Амурскую флотилию, да много еще чего. Оказывал неоценимые услуги российским самодержцам, за что был награжден, но, главное, удостоен искренней благодарности и абсолютного доверия. Дружеские отношения связывали его со многими писателями и художниками. Гоголь «списал» с Бенардаки единственного положительного героя второго тома «Мертвых душ» — Костанжогло. Помогать Гоголю Дмитрий Егорович почитал за честь. Он вообще помогал многим и щедро. И в России, и в Греции (хотя родился в России, родину своих предков не забывал). И его и в Греции, и в России ценили и искренне уважали.

Отношения к грекам в России всегда было самое дружеское и почтительное. Николай Михайлович Карамзин писал: «Греция была для нас как бы вторым Отечеством: россияне всегда с благодарностью вспоминали, что она первая сообщила нам христианство и первые художества и многие приятности общежития». А это — Дмитрий Сергеевич Лихачев о Максиме Греке, выдающемся богослове, публицисте, философе, переводчике, присланном в Россию из Ватопедского монастыря на Афоне для перевода церковных книг: «…первый интеллигент на Руси, своей жизнью этот ученый грек прочертил как бы путь многих и многих интеллигентов».

Не буду перечислять всех греков, сыгравших в нашей истории роли самого первого плана. Назову лишь немногих.

IX век — великие просветители, создатели славянской письменности Кирилл и Мефодий.

XIV век — гениальный живописец Феофан Грек.

XVI век — Максим Грек (о нем — слова академика Лихачева).

XVIII век — Иоаннис Варвакис (Иван Андреевич Варвацкий). Его называли «благодетелем двух родин». В 1770 году неустрашимый греческий моряк присоединился на своем судне к эскадре Алексея Григорьевича Орлова и сыграл не последнюю роль в истреблении турецкого флота в Чесменском сражении. С той же яростью и отвагой он продолжал сражаться с турками под русскими знаменами. В знак благодарности и восхищения Екатерина Великая даровала ему право беспошлинной торговли русской черной икрой на рынках Европы. «Известно да ведомо будет каждому, что Мы служившего в прошедшую войну при флоте Нашем из греков Яна Ворвача (страсть перекраивать на русский лад иностранные имена Екатерина (иностранка!) явно позаимствовала у своего кумира Петра Великого. — И. С.) для его оказанной в службе Нашей ревности и прилежности в Наши поручики 1772 года, октября 21 дня всемилостивейшее пожаловали беспошлинной торговлей.»

Варвакису было в год подписания этого указа всего двадцать два года, ему предстояло прожить еще почти четверть века, сказочно разбогатеть и облагодетельствовать многих и многих русских и греков.

XIX век дал России и Греции Дмитрия Бенардаки и Иоанниса Каподистрию (о нем чуть дальше).

Чесменская битва 25–26 июня 1770 года

Ну, а в XX веке. Знатоки утверждают, что греческая кровь была у Вернадского, Королева, Андропова, Сахарова и даже у маршала Жукова. А вот то, что последним командующим Черноморским флотом СССР был грек, адмирал Михаил Николаевич Хронопуло, это наверняка.

Но вернемся к Дмитрию Егоровичу Бенардаки. Объяснение невероятной истории, происшедшей с ним после завершения земной жизни, имеет прямое отношение к теме этой книги.

В середине XIX века греки, жившие в Петербурге, задумали построить свою церковь. Место для храма выбрали на Летней Конной площади, на берегу Лиговского канала. И проект заказали. Замечательному зодчему, долго жившему в Греции, знавшему особенности византийской архитектуры, Роману Ивановичу Кузьмину. Но собранных денег на строительство не хватало. Тогда отставной поручик русской армии, он же землевладелец, промышленник и виноторговец Дмитрий Бенардаки взялся полностью оплатить и проектирование, и строительство, и роспись храма, а собранные соотечественниками деньги предложил передать русской миссии для строительства церкви святого Никодима при русском посольстве в Афинах. Тридцать первого сентября 1865 года митрополит Исидор в присутствии греческого посла и министра иностранных дел Российской империи, светлейшего князя Александра Михайловича Горчакова, освятил новый храм во имя Дмитрия Солунского. Дмитрий был сыном римского проконсула в Фессалониках (по-старославянски — Салунь. — И. С.). Родители его были тайными христианами и сына воспитывали в христианской вере. После смерти отца Дмитрия назначили его преемником, он согласился, но не стал скрывать своих убеждений — напротив, начал открыто проповедовать учение Христа и многих обратил в христианство. Узнав, что император Максимиан (соправитель Диоклетиана, прославившегося не только реформами, но и жестокими гонениями христиан), возвращаясь с войны, пройдет через Фессалоники, и понимая, что наказания ему не избежать, Дмитрий раздал все свое имение беднякам и стал истово молиться. Сознательно и без страха готовился он принять венец мученика. Максимиан вошел в город. Дмитрия схватили. Пытали. Он от своей веры не отрекся. Прежде чем казнить отступника, император устроил на площади бои. Победителем всегда оказывался любимец владыки Лий. Многих он лишил жизни. Тогда Дмитрий благословил на бой христианина Нестора, и тот сбросил Лия с помоста на копья римских воинов. Император был взбешен. Он приказал казнить Дмитрия. Стражники ворвались в темницу и закололи того копьями. Святого великомученика Дмитрия Солунского и греки, и русские почитали как заступника воинства, изображали сидящим на троне — в левой руке ножны, правой вынимает из них меч. В русских летописях имя Дмитрия упоминается первым — прежде имени любого другого святого. Считается, что он был помощником русских в их борьбе с Мамаем.

Церковь во имя столь почитаемого святого была просторной, вмещала тысячу человек (в то время греков в столице было много). Крестообразное в плане здание в византийском стиле венчал пологий главный купол; к центральному зданию примыкали полу-купола над боковыми апсидами; характерные для византийской архитектуры аркады на барабанах куполов и на главном входе придавали храму изящество и изысканность; свет, струившийся сквозь матовые стекла, равномерно и спокойно освещал настенную роспись. В южной апсиде и в куполе она была посвящена Христу, в северной — Богородице. Образа были писаны по золотому фону, царские врата украшала сцена Благовещения. Под куполом вместо привычного в русских храмах паникадила был укреплен серебряный хорос (обруч для свечей. — И. С.). Стены были облицованы красным мрамором, пол — белым. Службы в храме велись по традиции, сохранившейся в древних храмах Греции. Петербургские газеты писали: «Этот величественный храм, составляющий украшение Петербурга, — уменьшенная копия великой христианской святыни — Константинопольского храма святой Софии. С открытием этой церкви вся прилежащая к ней часть столицы получила другой, красивый вид, и там, где прежде на Летней Конной площади тонули в грязи, поднимаются изящные стройные здания, группируясь около Греческой церкви». Бенардаки скончался неожиданно во время поездки в Висбаден на лечение. Петербург оплакивал своего благотворителя. Александр II разрешил похоронить его в Греческой церкви. Кто мог представить тогда, что ей предстоит разделить судьбу большинства храмов России?..