Искатели сокровищ - Джанет Иванович

Мы обошли весь зал, читая таблички и изучая скульптуры. Потом осмотрели сам купол. Никаких фресок там не было. Роспись была очень простая.

– На макушке купола есть еще одна башенка, – сказал Дизель. – Должен быть какой-то способ туда добраться. Обычно это спиральная лестница. Я бывал на верхушке множества куполов в Европе. Как правило, ступеньки там проложены по внутренней стене. В нашем случае то, что мы видим, должно быть, не настоящий свод купола, а подвесной фальш-потолок.

Это не показалось мне хорошей новостью. Я страдала клаустрофобией, да и высоты тоже побаивалась.

Мы поднялись на пятый этаж и прошли по балкону яруса. Посмотрели вниз на зал заседаний. Посмотрели вверх на купол.

– Тупое занятие, – сказал Морти. – Вы сами не знаете, какого черта здесь ищете. Я, по крайней мере, мог бы остаться на банкете и гнуть ложки.

– Боже мой! – вздохнула я. – Не могли бы вы дать нам небольшую передышку с этими ложками?

– Наша юная леди немного раздражена, – сделал вывод Морти и выразительно взглянул на Дизеля. – Вот что бывает, когда женщина не получает полного удовлетворения, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– Эй, я старался как мог, – ответил Дизель, – это у нее проблемы.

– Нет у меня никаких проблем! – отрезала я. – Проблемы тут только у тебя. Это ты должен спасать мир. Я что, какая-то крутая, чтобы спасать его? Нет, но я участвую в этом, потому что я хороший человек. Мог бы, по крайней мере, хоть это признать. Мог бы просто сказать: «Вау, Лиззи, спасибо, что помогаешь мне в этом!»

– Может, это просто дни такие, критические? У них это каждый месяц бывает, – высказал предположение Морти.

– Держи меня, – сказала я Дизелю. – Я его сейчас удавлю!

– А еще что? – спросил Дизель.

– В каком смысле – что?

– Что еще тебя беспокоит?

– Я не хочу лезть на купол.

– Ну вот, что-то начинает проясняться, – сказал Дизель.

– Так что, мне можно туда не лезть?

– Нет, лезть тебе туда все равно нужно, но при этом тебе разрешается хныкать, как маленькая девочка, если хочешь.

Я оставила балкон и побрела по коридору, который шел вокруг зала. Здесь оказалось много окон, выходивших на Бостон, а между ними на стенах были фрески. Некоторые изображали сельские сцены, другие – военные баталии времен революции. Были и портреты государственных деятелей. Под каждым из таких портретов была соответствующая цитата, написанная в витиеватом художественном стиле. Я остановилась перед фреской с сельским пейзажем, и, когда взглянула на сопутствующую надпись, у меня перехватило дыхание. То нам слепит глаза небесный глаз.

Черт возьми! Это была строка из взятой у Риди антологии Шекспира.

Глава 18

Я выглянула в ближайшее к цитате окно и посмотрела вниз на Джой-стрит. Подошел Дизель и встал возле меня.

– Бостон отсюда отлично смотрится, – сказал он. – Это мой самый любимый американский город.

– Тогда я удивляюсь, почему ты здесь не живешь. С чего вдруг ты выбрал Марблхед?

– Я должен быть рядом с тобой.

У меня перехватило дыхание – уже второй раз за последние две минуты. Просыпаясь по утрам, я старалась не задумываться над тем, что являюсь одним из двух человек на всей земле, способных распознать предмет, который может превратить жизнь каждого в ад. Но, по правде говоря, бо́льшую часть времени, пока я таскалась в компании Дизеля, я чувствовала себя Алисой, которая упала в кроличью нору: это какой-то безумно странный сон, в любую секунду я могу проснуться, и все снова станет нормально.

Но затем наступали такие моменты, как сейчас, когда напоминали, что ко мне приставлен защитник, и до меня доходила мера собственной ответственности.

– Я нашла подсказку, – сказала я Дизелю. – Она нарисована на этой фреске.

Он обнял меня за плечи и прочитал цитату, приписываемую Шекспиру.

– Молодец! И солнце здесь тоже есть. Горячий глаз небес. И светит он на фермерские поля.

– Это не фреска, а мозаика, – сказал Морти, который, наклонившись к стене, внимательно рассматривал ее поверхность. – Внутри солнца вставлен кусочек плитки в форме ключика.

Дизель вынул из кармана ключ Лавея и поместил его на мозаичный ключ. Он пришелся точно по размеру, и на домике фермера появился номер. За номером этим следовала большая буква «Д».

– Это может быть просто грандиозный розыгрыш из девятнадцатого столетия, – сказала я. – Бесконечная охота за всякой дребеденью, ведущая в никуда.

Я услышала, как открылись двери лифта, и в нашу сторону направился охранник.

– В этой части здания никто находиться не должен, – строго сказал он.

– Простите, – тут же извинилась я, – мы этого не знали. У нас появилась свободная минутка, и мы немного увлеклись. Мы никогда раньше не были в Палате общин, и здесь действительно очень интересно.

– Если придете сюда в будний день, можете отправиться на экскурсию, – пояснил охранник. – А сейчас я должен попросить вас немедленно вернуться в Большой зал.

– Да нам и так уже пора возвращаться, – сказала я. – Наш перерыв закончился.

Дизель спрятал ключ в карман. Мы спустились в лифте на третий этаж и вернулись на прием. Гости по-прежнему сидели на своих местах и под негромкую камерную музыку вели светские беседы.

– Смотрите сюда, – сказал Морти. – Я могу делать это с закрытыми глазами.

По залу вновь прокатилась волна оживления.

– У меня согнулась! – взвизгнул кто-то.

– Разве я не молодец? – довольно спросил Морти.

Мы спустились в раздевалку для обслуживающего персонала, переоделись и вышли через дверь, которая вела на Хэнкок-стрит. По ней мы прошли до Маунт-Вернон, а уже оттуда – на Джой-стрит. Дом с номером, проявившимся на мозаике, находился в первом же пролете между улицами Бикон и Маунт-Вернон. Остановившись на тротуаре, мы принялись разглядывать этот особняк из красного кирпича. Пять этажей плюс цокольный этаж. Не так чтобы очень запущенный, но в последнее время явно не ремонтировался.

Света в окнах не было. Либо никого нет дома, либо ложатся очень рано. Возле двери висела бронзовая табличка, но было уже слишком темно, чтобы прочесть ее.

– Должно быть, это какая-то историческая достопримечательность, – сказал Морти. – На них всегда цепляют такие таблички.

Во мне взыграло любопытство, и я поднялась по ступенькам на небольшое крыльцо, чтобы рассмотреть надпись поближе.

– Здесь написано, что это историческое здание было построено Уильямом Баттерфилдом в тысяча восемьсот восьмидесятом году, – прошептала я. – И называется оно Ки-Хаус[19], по имени его первого хозяина, Малькома Ки. – Я прикоснулась к табличке кончиками пальцев и почувствовала скрытую в ней энергию. – Это правильная табличка, – сказала я, подзывая Дизеля, чтобы он тоже посмотрел. – Я чувствую в ней энергию.