Дорога ярости. Как Джордж Миллер создавал культовую постапокалиптическую франшизу - Люк Бакмастер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мы разбивали кувалдами части машин, пытаясь создать всевозможный грохот, – вспоминает ван Буурен. – Все должно было быть больше, смелее и нагляднее. Мы создавали не один звук, а пятнадцать или двадцать, наложенных друг на друга. Чтобы воспроизвести визжащий скрип, с которым два автомобиля едут бок о бок и трутся о корпус автоцистерны, мы таскали разные предметы по кускам металла. Мы экспериментировали и наращивали звук, пока он не стал по-настоящему сильным. В этом фильме никогда не было так, что лучше – меньше. Лучше – всегда было больше».
Эти или схожие слова – «лучше – это всегда больше» – также описывают подход Миллера и Кеннеди к созданию всего фильма. Или, возможно, только одно слово: «громче».
Роджер Сэвэдж, звукорежиссер первых трех фильмов о Безумном Максе, вспоминает, как Байрон Кеннеди часто использовал слово на букву «Г» во время постпродакшена «Воина Дороги». «Байрон говорил: «Громче. Нужно громче. Почему оно не звучит громче?»», – вспоминает Сэвэдж. Чтобы справиться с ненасытной жаждой продюсера к шуму, звуковик дал ему регулятор громкости (известный как «фейдер»), с помощью которого он мог сам устанавливать уровни.
Однако Кеннеди не знал, что регулятор вообще ничего не делает, как бы высоко он ни поднимал ползунок: это был трюк, чтобы Байрон отвязался от Сэвэджа.
«Он полностью купился на это, – усмехается Сэвэдж, – и так и не понял, что от него ничего не зависит. В те времена аналогового звука нужно было быть осторожным с действительно экстремальными шумами. Звук физически был способен разрушить клапан в оптической камере, замена которого стоила очень дорого. Так что мы обманули Байрона. Он, вероятно, не заметил, потому что звук и так был очень громким».
Хотя Миллер осуществлял строгий контроль над постановкой экшена в «Воине Дороги», были некоторые вещи, о которых он не знал во время съемок и, возможно, не знает до сих пор. Под автоцистерной, например, находился маленький микрофон, записывающий всякую безумную тарабарщину. Микрофон был тайно прикреплен к машине еще одним звукорежиссером Ллойдом Кэрриком. Во время съемок Кэррик обнаружил, что 3,8-дюймовым болтом можно плотно прикрутить маленький микрофон к различным местам на автомобиле. Он не помнит, кто дал ему разрешение сделать это, и вообще спрашивал ли он кого-нибудь. Кэррик говорит:
«Его так и не увидели. Машины таранили бензовоз несколько раз, пока она ехала по шоссе, поэтому я пытался оценить, где они могут ее задеть, и соответственно, куда прикрепить микрофон. Таким образом я смог уловить некоторые звуки движения».
Кэррик спрятал внутри кабины еще одну маленькую штучку: себя. При росте 160 сантиметров звукорежиссер удобно разместился на пассажирской стороне перед сиденьем, скрючившись рядом с рулевым колесом. Он сидел там (разумеется, без ремня безопасности), держа в руках дешевый стереомикрофон.
«Я сижу, скрючившись внутри машины, пока происходит гонка со всеми этими бешеными автомобилями, преследующими нас. Никто ничего не сказал, я просто делал свое дело. В одной из сцен грузовик проносится через ряд горящих машин. Я тогда был в кабине, сидел, спрятавшись. Когда он разогнался и скрылся в пламени, я почувствовал, как вся кабина нагрелась. Было действительно очень жарко. Позже я подумал: ведь эта штука могла загореться, не так ли?»
В воздухе во время финальной сцены погони в «Воине Дороги» находится Капитан Гирокоптера. Джордж Миллер переходит к дальнему плану (снятому с черного вертолета Байрона Кеннеди, за которым тот тщательно ухаживал), фиксирующему покрытую растительностью коричневую землю, простирающуюся далеко вдаль. Капитан Гирокоптера управляет сильно модифицированным автожиром: это небольшие открытые летательные аппараты (так называемые ротокрылы), приводимые в движение тягой, создаваемой спереди или сзади. Он проносится на агрегате по воздуху, не отставая от происходящей внизу бойни.
Несмотря на то что пилотировал коптер не исполнитель роли Капитана Брюс Спенс, именно актер появляется на крупных планах, демонстрирующих реакцию его персонажа на события. Эти непродолжительные кадры снимались в Сиднее после окончания основных съемок. На небольшом холме Миллер и Дин Семлер прикрепили электромотор к ротору и большому куску стали. Они установили направляющие вокруг и под гирокоптером, а камеру поставили на круговой трек, который позволял ей раскачиваться. С помощью ротора создавался эффект движения, Миллер указывал Спенсу, куда смотреть и как реагировать. Актера также пригласили для создания звуковых эффектов и диалога в сцене. В основном это были ворчание и возгласы возбуждения, которые Спенс исполнял, просматривая раннюю рабочую версию фильма (так что он знал, на что реагирует).
«Помню, как я стоял в наушниках перед микрофоном в студии. Раздавался негромкий звук – классическая или оперная музыка, что-то в этом роде, – вспоминает Спенс. – Джордж сказал, что есть несколько реплик-реакций, которые он хочет, чтобы я произнес. В процессе просмотра я думал: "Боже мой, что это такое?"» Спенс ожидал впечатляющего зрелища, но все равно был ошеломлен тем, что увидел.
«Все, что я мог сказать, – вспоминает он, – это "Вау! Вот дерьмо! О боже! Только посмотрите на это!" Сцена погони потрясла меня. Я подумал: "Господи, это нечто особенное, выходящее за рамки того, что, как я думал, мы делаем"».
Актер был не последним, кто использовал подобные восклицания для описания этой сцены. В ее финале мы становимся свидетелями зрелищного лобового столкновения между автомобилем Хьюмангуса с азотным двигателем и автоцистерной, в результате которого погибает не только Лорд, но и его правая рука Вез. Последний в этот момент держится за перекладину бампера бензовоза, и таким образом его раздавливает, как перезрелый фрукт, по которому ударили кувалдой. Автомобиль Хьюмангуса уничтожен, его куски разлетаются в воздухе, как дымка из аэрозольного баллончика. Цистерна стоит прямо, оставаясь целой, – но ненадолго.
Джордж Миллер приберег лучшее напоследок – для заключительных
