Длинные тени - Лана Туулли

С полотна, над которым уже успели потрудиться сырость и мышки, на алхимика глядела невысокая, тонкая в кости девушка с огромными голубыми очами. Однако…

— Так-с, — подчеркивая шаги ударами посоха, Виг прошелся по зале, оглядывая потомков. — И кто из вас попал в беду? Предупреждаю сразу — на масштабные чудеса не рассчитывайте, помогать я вам намерен исключительно отеческим советом. Ну, кто первый?

Первым к волшебнику рискнуло подойти то самое чудо, камзол которого совершенно терялся под волнами декоративных элементов. Виг сморщился, будто учуял ташуна-трупоеда:

— Тебе я при всем старании помочь не смогу. Еще нуждающиеся есть?

В углах заволновались. Тревожно тренькнули лютни. Чудо посоветовалось с роднёй и осмелилось на вопрос:

— Почтенный мэтр, дозволено ли нам будет спросить у вас, почему вы желаете оказать нам помощь? По виду мы догадываемся, что вы — могущественный чародей. Неужели вы хотите потребовать за свои услуги что-то… — тут голос чуда еле заметно дрогнул. — Что-то совершенно недостойное?

— Э, нет, — строго погрозил Виг. — И думать забудь! Родственник я ейный… в смысле, Ванессы. Какую ж она стаю здесь, на Даце, развела. Нет, чтобы мозгами подумать о том, к каким монструозным последствиям приведет активное размножение в замкнутом ареале! — чуть тише пробормотал волшебник, возвращаясь к разглядыванию потомков. — Я считал, хоть одна дочь в меня пошла — нет, обе, оказывается, в маменьку удались! Знал бы я, как оно сложится, ни в жизнь бы на некромантке не женился!

— А? — переспросило чудо.

— Не о тебе речь, убогий. Давай, говори, что тут у вас стряслось, из-за чего у меня сигнальный артефакт заработал. И быстро — мне до ночи надо в Башню вернуться, у меня грифон не кормлен, не выгулян…

Мажордом, который до поры до времени стоял тихо, вдруг встрепенулся, как полковая лошадь при звуке горна, и выскочил вперед:

— Мэтр, рассудите нас!

— Давай, сынок. Кайся, — Виг наколдовал себе стул, уселся и приготовился работать главой семейства. Обращение «сынок», скорее всего, расценивалось волшебником как дополнительное благодеяние — уж на что Фриолар был пристрастным, но ему тоже показалось, что потомок выглядит старше своего пра-сколько-то-дедушки лет на двадцать.

— У нас тут возник спор. Как вы, должно быть, слышали, остров Дац славится традициями хорового пения.

— Не слышал, — скривился Виг. — А что, ваши летучие мышки петь научились?

— Нет, поют они, — мажордом указал на что-то, находящееся на возвышении в конце зала. По идее, там должен был располагаться стол властителей острова, когда те присутствовали и изволили трапезничать, но сейчас там были только щиты с гербами и паутина. Фриолар скептически поджал губы: сейчас Виг заведёт лекцию о том, чем дышат паукообразные и почему из них никогда не выйдет звёзд Талеринской Оперы.

Однако, обошлось. Виг посмотрел на возвышение, скривился, но спорить не стал.

— И чего?

— Мы хотим выбрать четырех музыкантов, чтоб дополнить звучание голосов перебором струн. Не могли бы вы, ваше магичество, оценить таланты здесь присутствующих господ?

— Валяйте, — милостиво дозволил Виг. — Эй, алхимия! Хватит столб изображать, раздобудь мне что-нибудь выпить!

— Он такой забавный, — прошелестел осенний голос.

— Вынужден согласиться: созерцание патологии затягивает, — вежливо ответил Фриолар. — Вы подскажете ли, сударыня, где мне найти…

— Идемте, — девушка порывисто схватила алхимика за руку. — Я познакомлю вас с самыми потаенными секретами замка!

Завороженный шорохом листопада Фриолар вяло сопротивлялся: нет-нет, сударыня, вы меня не так поняли, я хотел всего лишь спросить! Пребывающих в относительно здравии прапраправнуков госпожи Ванессы мы только что видели, а нет ли на острове какого-нибудь другого представителя той же генетической линии, но находящегося в опасности? Незнакомка рассмеялась — сухие листья подхватил озорник-ветерок — и зашептала о том, что опасность дело наживное, была бы жизнь, а чему ее оборвать — всегда найдется… Она была красива, Фриолар это понял, только потом, когда они оказались в темной галерее, где тусклый унылый фонарь прятался в гуще раскормленных, жадных теней. Она была таинственна и загадочна, заставляя молодого человека мучиться догадками — кто же она? У служанок не бывает таких нежных, прохладных рук, тонкой талии и платьев из багряного шелка; у здешних господ, если верить парадным портретам, в породе не встречается длинных темных волос, острого, самую чуточку хищного профиля, огромных глаз, на дне которых смеются красные огоньки…

Крайне маловероятно, — подумал Фриолар, позволяя незнакомке увести его в самый темный уголок галереи, — просто-таки статистически не значимо, чтобы у блеклой зануды Пруденсии была родственница с таким талантом к поцелуям. Ах, как же она целуется! Мягкость, нежность, страсть…

Блаженство, в которое, как в омут, погрузился алхимик, вдруг взорвалось, да так, что из глаз полетели искры.

— За что?! — закричал Фриолар, пытаясь увернуться от второго удара посоха. Мэтр Виг был возмущен и рассержен:

— Сказал же — клыки обломаю! У, нежить наглая! Пошла вон!

Красавица расхохоталась, оттолкнула молодого человека так, что он потерял равновесие и свалился на некстати подвернувшиеся доспехи. Пока Фриолар выбирался из лязгающей кучи, девушка разбежалась, оттолкнулась от пола и превратилась в бурую летучую мышь, через мгновение исчезнувшую под потолком.

Фриолар в ужасе схватился за шею. И пропустил удар по затылку:

— Сдурел, алхимия? — возмущению Вига не было предела. — В то время как я, не жалея ни ушей, ни задницы, вынужден сидеть и слушать пиликанье этих недотеп, ты чем, твою стихию, занимаешься? Ишь, чего удумал! Мне — плешь проедаешь, дескать, некромантия в Кавладоре под запретом, а сам? Туда же, вечной жизни захотел! Бестолочь!

Виг замахнулся в третий раз.

— Она — вампир?! — Фриолар всё ещё не мог смириться с реальностью.

— Нет, что ты! — притворно удивился маг. — Просто охочая до мужиков бабёнка, которая от солнечного света тает и святой воды боится! Тьфу, аж сердце заколотилось… Уволить бы тебя к ёжикам зелёным, — плюнул Виг. Разобравшись с опасностью, он постепенно успокаивался: — Напомни мне перед поездкой в Ллойярд сделать тебе амулет от вампирских шалостей…

Вампиры?! Вампиры — здесь? Настоящие? И они не прячутся по углам, а разгуливают по замку? Конечно, сейчас не белый день, а серые зимние сумерки, дождь, небо за окнами затянуто хмурыми тучами, но всё-таки, кроме шуток, неужели — вампиры?!

— Ну, вампиры, чего боишься? — недовольно проворчал уже знакомый осенний голосок.

Фриолар оглянулся по сторонам. Похоже, выйти на свежий воздух, во двор замка, оказалось не лучшей идее. Мало того, что здесь было мокро и холодно, на каменном, поросшим мхом парапете восседала уже знакомая летучая мышь.

— Да не дергайся, — «успокоила» незнакомка. Она неуклюже проползла по камню, слетела вниз и превратилась обратно. — У меня сегодня постный день.

— Считаю своим долгом предупредить, сударыня, что знаю наизусть жития святых, прославившихся борьбой с нежитью, указы короля Ардена Одиннадцатого относительно чернокнижников, рецепты ста блюд фносской кухни, содержащих неумеренное количество чеснока, и… и… что мэтр Виг, когда недоволен, предпочитает бросаться молниями.

— Тоже мне, громовержец доморощенный, — наморщила очаровательный носик вампирша. — Сказала же — не дергайся. Я сегодня на диете.

Фриолару сразу же вспомнилась печальная судьба пирожных, которым его многочисленные кузины пытались говорить нечто подобное, и он отодвинулся еще на полшага.

В красивых глазах с кровяными капельками на дне отразилось легкое разочарование.

— Ладно. Хотя сейчас я хотела поговорить с тобой о деле. Ты спрашивал, не случилось ли с родней местных шутов каких-нибудь несчастий.

— То есть — кроме тех, кого вы… хмм… или кто-то из ваших, покусали?

— Мы тут никого не кусаем. Чего их кусать — лет двести, как надоели… Попробовал бы ты несколько столетий кряду питаться одной морковкой, или одним хлебом — небось, озверел бы настолько, что попробовал спать вверх головой.

Она нахмурилась, задумавшись о чем-то своем. Фриолар с трудом подавил вопль «Спасите! Спасите!», представил, что на его месте сделал бы героический дедушка или воинственный папенька, и смущенно пробормотал.

— Примите мои соболезнования.

— Ах, ты так добр!.. — вампирша жалостливо всхлипнула и попыталась повторить давешний фокус с объятиями. Фриолар был начеку и отскочил в сторону. Охотнее всего он бы переместился под дождь, исходя из аксиомы, что существо, будь оно сто раз мертвой, но все-таки женщиной, не рискнет портить прическу и платье, когда можно остаться в тепле и относительной сухости.