Обитель чародеев - Дэвид Эддингс

– Твоя задача завершена, Миссия. Теперь ты можешь передать Око, – услышал Гарион приглушенный голос тети Пол.

Маленький мальчик радостно вскрикнул и протянул Гариону Око. Ничего не понимая, Гарион уставился на пылающий камень. Он не мог взять его. Прикосновение к Оку Олдура означало верную смерть.

– Протяни руку и возьми то, что принадлежит тебе по праву, у ребенка, который держит камень – Это был знакомый голос, но одновременно и незнакомый. Но когда говорит этот голос, возможность отказа исключается. Сам того не сознавая, Гарион протянул руку вперед.

– Миссия! – объявил ребенок, опуская Око в руку Гариона.

Гарион ощутил особенное, горячее дыхание камня, когда тот коснулся отметины на его ладони. Камень был живой! Почувствовав, как жизнь трепещется в нем, он в немом изумлении смотрел на живой огонь.

– Вставь камень в рукоять меча райвенского короля, – приказал голос, и Гарион повернулся, приготовившись выполнить эту команду. Он ступил на сиденье базальтового трона, затем на широкую спинку и, вытянувшись во весь рост, ухватился за эфес меча, чтобы не упасть, вставил Око туда, где ему полагалось быть. Послышался слабый щелчок, когда камень и меч превратились в единое целое, и Гарион ощутил, как животворная сила Ока передается ему через рукоять, которую он сжимал в руке. Широкое лезвие засветилось, и неясный звук, раздававшийся в его ушах, возрос на одну октаву. Затем тяжелое оружие внезапно вышло из стены, в которую было воткнуто в течение многих столетий. У всех вырвался вздох изумления. Но Гарион успел обеими руками подхватить меч на лету, не дав ему упасть на каменный пол.

Сбивало с толку то, что меч оказался невесом. На первый взгляд, такой большой меч не то что поднять – удержать было трудно. Но когда Гарион, расставив ноги и упершись спиной в стену, потянул его на себя, острие легко вышло из узкой расселины. С удивлением взирая на меч, Гарион почувствовал, как дрожат пальцы, сжимающие рукоять меча. Око вспыхнуло с новой силой и стало пульсировать. Когда таинственный звук достиг мощного и торжественного крещендо, меч райвенского короля запылал ярким синим пламенем. Не отдавая себе отчета, он поднял пылающий меч над головой, продолжая с изумлением глядеть на волшебное оружие.

– Возрадуйся, Олорния! – голосом, подобным грому, возвестил Белгарат. – Райвенский король возвратился! Приветствуем же Белгариона, короля Райве и Повелителя Запада!

За всеобщим шумом и ликованием, столь сильным, что казалось, оно принадлежит миллионам и миллионам людей, послышался один голос, похожий на скрежет железа, словно проржавевшая дверь мрачной гробницы неожиданно отворилась и оттуда пахнуло холодом в самое сердце Гариона. Этот замогильный голос глухо простонал, чуждый всеобщему ликованию, и, разбуженный после столетнего сна, принялся в ярости кричать, требуя крови.

Ничего не соображающий Гарион продолжал стоять с сияющим мечом, вознесенным над головами десятков олорнов, которые, вынув из ножен свои мечи, приветствовали приход нового правителя.

– Да здравствует Белгарион, мой король, – закричал Бренд, Хранитель трона райвенов, становясь на одно колено и поднимая вверх меч. Его четыре сына опустились рядом, подняв мечи.

– Да здравствует Белгарион, король Райве! – хором прокричали они.

– Да здравствует Белгарион! Да здравствует Белгарион! – неслось со всех сторон зала райвенского короля, и лес из взметнувшихся мечей заискрился ослепительным синим пламенем, отраженным от меча Гариона. В следующее мгновение цитадель снова огласилась колокольным звоном, разносящим по безмолвному городу благую долгожданную весть Другие колокола подхватили мерный и торжественный гул первого, и радостный перезвон поплыл над скалистым городом, разнося по миру весть о возвращении райвенского короля.

Один человек в зале, однако, не проявлял признаков радости. В ту минуту, когда озаренный голубым сиянием меч окончательно и бесповоротно возвестил о восшествии на престол Гариона, принцесса Се'Недра с мертвенно-бледным лицом вскочила на ноги, постигнув то, что не было дано понять Гариону. Страшная догадка пронзила её мозг, и неожиданно из горла Се'Недры вырвался возглас, полный негодования и протеста, разнесшийся по всему залу: НЕТ!

Глава 12

Самое худшее заключалось в том, что люди постоянно ему кланялись. Гарион не имел ни малейшего понятия, как вести себя в таких случаях. Должен ли он склонять голову в ответ? Или, может быть, лучше не обращать внимания на оказываемые знаки внимания? А как поступать, когда к тебе обращаются «ваше величество»?

События предыдущего дня вихрем крутились в его голове. Он смутно припоминал, как был представлен горожанам и стоял со сверкающим на солнце мечом на бастионе цитадели Железной хватки, а под ним бушевало огромное людское море. (Однако какими бы колоссальными ни были события минувшего дня, они мало что значили по сравнению с тем, что происходило на другом уровне реальности. Могущественные силы объединились в момент явления райвенского короля, а Гарион все никак не мог прийти в себя от увиденного, когда он наконец осознал, кем является на самом деле.)

Последовали бесконечные поздравления вместе с долгими и обременительными приготовлениями к коронации, от которых у него остались весьма расплывчатые воспоминания. Даже если бы от этого зависела его жизнь, Гарион все равно не мог бы точно и последовательно описать то, что происходило с ним в тот день.

Грядущий день обещал быть еще более тяжелым, если такое, конечно, возможно. Он плохо спал всю ночь, в основном из-за того, что новое ложе в королевских апартаментах было просторным и непривычно мягким. По углам постели стояли четыре высокие стойки, поддерживающие балдахин и занавески из пурпурного бархата. Последний год он привык спать на земле, а на пуховом матрасе не мог заснуть. Кроме того, не давало покоя сознание того, что как только он поднимется с кровати, то опять сделается центром всеобщего внимания.

В общем, пришел к выводу Гарион, самое лучшее – оставаться в постели. Чем больше он размышлял на эту тему, тем больше и больше она ему нравилась. Дверь в королевскую опочивальню, однако, осталась незапертой. Незадолго до восхода солнца она отворилась, и до Гариона донесся какой-то шорох. Разбираемый любопытством, он отодвинул занавески и увидел, как слуга спокойно раздвинул шторы на окне и принялся разводить огонь Внимание Гариона сразу же привлек большой серебряный поднос, стоящий на столе возле камина Его ноздри уловили запах колбасы, свежеиспеченного хлеба и масла… масло обязательно должно быть там. У Гариона потекли слюнки.