Повседневная жизнь викингов IX–XI века - Наталия Будур

Контраст Скандинавия — не Скандинавия находит свое отображение и в мифе (Мидгард — Срединный мир и Утгард — Внешний мир), и в противопоставлении в скандинавском праве двух категорий двора, земель — «в пределах ограды» (innangardf) и «за оградой» (utangardf).

Особенно наглядно этот контраст «свое — чужое» виден в Исландии. С особой замкнутостью локального пространства (универсума) для древних исландцев связана даже их ориентация внутри страны. Неоднократно исследователями указывалось на несовпадение частей света в Исландии и Европе. Простое объяснение этому странному на первый взгляд факту дал ученый Э. Хауген. Он установил, что в сагах присутствуют разные способы ориентации. Первый связан с описанием плаваний в открытом море, основан на достаточно точных наблюдениях звездного неба и отражает реальные направления по отношению к частям света. Обозначения nordr, sudr, vestr и austr совпадают в этой системе с реальными направлениями севера, юга, запада и востока. Совсем иначе обстоит дело с ориентацией на суше и при каботажных плаваниях. Здесь вступает в действие вторая, исторически сложившаяся система ориентации, связанная с традиционным делением Исландии на четверти. Направление движения определяется не относительно частей света, а относительно центров каждой из четвертей, как центров ориентации. Поэтому при поездке, например, из западной четверти Исландии в северную реальным было направление на северо-восток или, в некоторых случаях, на восток, но обозначалось направление всегда как северное, поскольку человек попадал в северную четверть.

Характерной чертой древнеисландской ориентации была и ее соотнесенность с морем, что также объясняется исторической традицией и самим географическим положением Скандинавии и особенно, опять же, Исландии. Исландия — островная страна, которая могла поддерживать до недавнего времени связь с внешним миром только по морю. Море, кроме того, — источник жизни, ибо, по образному выражению Халдора Лакснесса, «нет бога, кроме рыбы». Именно поэтому древние исландцы так часто определяли свое местоположение и пребывание относительно моря.

Представления о мире как о замкнутом, локализованном универсуме подтверждают и топонимы — географические названия населенных пунктов. Реальные поселения скандинавов мыслились в виде центров, на периферии которых располагался остальной мир. Это видно из названий населенных пунктов: Срединный Мир, Двор, Главный Хутор.

Топонимы в Скандинавии очень описательны и дают истинное представление о местности, где происходили события. Так, точно соответствуют своим названиям и Речная Долина, и Ледниковая Река, и Озерная Река.

В древнескандинавской литературе мы не найдем «пейзажных зарисовок», так как любое описание природы невозможно до тех пор, пока человек не выделяет себя из нее. Однако можно получить представление о местностях Скандинавии, «расшифровав» топонимы. В сущности, как указывал М. И. Стеблин-Каменский, «эти названия и представляют собой архаичную форму пейзажа, так сказать, его зародыш». Конкретные географические сведения подтверждают истинность событий, описываемых в сагах.

Такие «говорящие» топонимы были (и остаются) неопровержимыми доказательствами истинности саг. Может быть, именно поэтому все научные издания саг (особенно исландские) содержат подробный топонимический комментарий.[61]

В Скандинавии Средних веков каждый топоним существовал не сам по себе, а был закреплен за определенным географическим объектом, и только за ним одним. Топоним и географический объект так тесно сливались, что становились неразделимым целым. В современной Исландии существует даже поговорка: «Четверть — от отца, четверть — от матери, четверть — от воспитания и четверть — от имени».

Однако топография в сагах характеризуется не только географическими координатами. Одновременно она служит смысловым сигналом, указывающим на дальнейший ход событий. «Просто» топография перерастает в «топографический рок» — предсказание судьбы посредством топонимов.

Одним из основных выражений «топографического рока» является четкая оппозиция восток — запад, несущая определенную смысловую и эмоциональную нагрузку: запад символизирует счастье и удачу, восток — изгнание и поражение.

Подобное противопоставление характерно не только для саг, но и для скандинавских мифов, и даже для русских любовных заговоров. Местонахождением злого, страшного и враждебного людям бывает в эддических мифах либо восточная, либо северная окраина. Так, когда Тор отправляется в обиталище великанов, то обычно оно — на востоке. Когда настанет конец света, великан Хрюм будет наступать с Востока. В мифе о Хрунгнире Тор возвращается из Ётунхейма (Страны великанов) с севера. Только о Сурте, существе, охраняющем жаркий Муспелльсхейм (Огненный мир), говорится, что, когда настанет конец света, он будет наступать с юга. Страны света — это, таким образом, не просто направления, а некие существа, наделенные качественными характеристиками, или даже живые существа. Так, Сурт — это, очевидно, юг — осознанный как существо, которое своим огненным мечом сожжет мир. Когда боги создали небо из черепа великана Имира, они укрепили его над землей и под четырьмя углами посадили карликов, которых звали Восточный, Западный, Северный и Южный. Следовательно, и в этом случае стороны света — это живые существа.

«Топографический рок», однако, не исчерпывается в сагах противопоставлением «запад — восток». Особую роль играет понятие «дорога», приобретающее в саге двойное значение (сравним с русским): дорога как физико-географический объект и дорога как жизненный путь.

В аграрном обществе время всегда определяется природными ритмами. Месяцы носят названия, указывающие на земледельческие и иные работы по хозяйству: например, май древние скандинавы называют «временем сбора яиц», июнь — «солнечным месяцем сеттера», октябрь — «месяцем убоя скота», декабрь — «месяцем баранов и случки скота».

Само слово «время» в древнегерманских языках обозначало времена года, периоды неопределенной, более или менее значительной длительности. И именно наполненность времени конкретными событиями определяла характер его протекания.

Поскольку люди эпохи Средних веков воспринимали время не как независимое понятие, а нечто осязаемое, то они считали, что на время можно влиять, как это делал, например, скандинавский конунг Аун, который продлевал себе жизнь, принося в жертву Одину своих сыновей.

Нормой и доблестью было поступать так, как поступали люди испокон веков. Поэтому жизнь человека в «традиционном» обществе представляла собой постоянное повторение поступков, ранее совершенных другими. И одним из способов исчисления времени был счет поколений. Определив принадлежность лица к тому или иному роду и перечислив его родичей в их временной последовательности, люди получали вполне удовлетворяющие их представления о ходе событий. Культ предков был непосредственно связан с отношением ко времени — ведь предок мог заново родиться, воплотившись в одном из своих потомков.

В известном смысле люди считали, что существует лишь настоящее время, включающее в себя настоящее и будущее, ибо время циклично и прошлое регулярно повторяется, а значит, настоящее, будущее и прошлое расположены как бы в одной плоскости. И, следовательно, возвратиться в прошлое и изменить его тоже можно — при помощи магии. Будущее время — это одновременно и судьба.

Время для средневекового человека всегда конкретно и связано с жизнью общества. У норманнов не было необходимости знать точное до минуты время, вполне достаточно было видеть, например, положение солнца на небе. В одном из древних исландских судебников записано, что обсуждать дела на альтинге надо, когда солнце стоит в небе и освещает поле тинга. Судьи должны подняться на Скалу Закона, пока солнечные лучи падают на западную часть ущелья.

Расстояние часто определяется в мире людей прошлого временем — но весьма сообразно; числом дней плавания на корабле или передвижения по суше. И слово, которое позднее в современных языках стало означать единицу измерения «миля», в древнесеверном языке было не чем иным, как «путем между двумя стоянками».

Сам Один завещал приносить жертвы богам три раза в год — из чего ученые делают вывод о делении года древних скандинавов на три «отрезка». В начале зимы просили о хорошем урожае. В середине зимы молились о весеннем прорастании всходов. Летом приносили дары богам в надежде на победу в викингских походах.

Тацит также утверждает, что у германцев было только три времени года — весна, лето и зима. Однако в Исландии в законах X века речь идет о делении года на две половины — зиму и лето.

Некоторыми учеными высказывались предположения о делении года у германцев на шесть частей. Так, в эпоху викингов лето, вероятно, составляло всего два месяца — июнь и июль. Именно этот шестеричный год и делился на три части тремя же главными календарными праздниками.