Дог-бой - Ева Хорнунг

Дмитрий повертел в руках чашку, разрисованную цветами и птицами. С одной стороны мирно играли волчонок и козленок. И все-таки откуда у мальчика одежда? Может, сам нашел или украл? Откуда он знает, как одеваться? На Марко были жалкие лохмотья, убогие еще когда они были новыми. Неужели он понял, что нужно наблюдать за людьми, и, когда ему стало холодно, сумел одеться самостоятельно?

Сзади ожили часы с кукушкой. Дмитрий вздрогнул, но не двинулся с места. Половина первого! Марко не говорит. Очевидно, человеческой пищи он не получал. Тем не менее физически мальчик необычайно крепок. И при этом одет в одежду… Бессмыслица какая-то! Одно противоречит другому.

Кто его одел? У него непременно должен был быть родитель или опекун.

Черт!

Ромочка, не переставая, гладил Щенка по новым волосам. Сначала, увидев, что Щенка остригли, он неприятно удивился, но теперь решил, что новая голова его братца очень красивая. Немного напоминает голову Белой летом — даже еще лучше. Упругая, гладкая, золотистая, блестящая — и пахнет мылом.

Он вошел в комнату Щенка с опаской. Слишком много света; резкие, неприятные запахи. И даже сам Щенок пах по-новому. Ромочка обнюхал его и учуял лишь слабый отголосок его прежнего запаха. Увидев и учуяв Ромочку, Щенок завыл и затявкал от избытка радости. Ромочка присел рядом с ним на корточки, Щенок чуть не сбил его с ног. Он бросался к Ромочке на колени, туг же убегал и носился вокруг него кругами. Щенок то вскакивал на ноги и обхватывал Ромочкину шею своими тощими ручонками, то опускался на четвереньки. Угомонить его было невозможно. Наконец, Ромочка поймал малыша за руки и удержал на месте. Несмотря на новый запах, он очень радовался Щенку. Наклонился лицом к его лицу. Щенок повизгивал и все время ерзал. От счастья он не находил себе места. Ромочка с удовольствием вылизал бы братца, но никак не мог избавиться от подозрения, что за ними кто-то подсматривает. Они вдвоем обследовали всю комнату, посмотрелись в большое зеркало, поиграли в игрушки. Ромочка искал в стене или в полу дырку, а за ней — глаз, но ничего такого не находил. И сквозняка, который помог бы ему учуять чужой запах, тоже не было. Ромочка так и не выяснил, как взрослым удается подсматривать за ними, но не сомневался, что за ними следят.

Поняв, что Щенку нравятся сухопарый мужчина с хрустящим голосом и женщина-лосиха, Ромочка немного успокоился. Щенок не боялся их и даже радовался им. Значит, они не сделали ему ничего плохого. И все же Ромочка не ослаблял бдительности. Он все время прислушивался. Вдруг сейчас за дверью послышится топот тяжелых ботинок и в комнату ворвутся милиционеры? Он старательно притворялся обыкновенным мальчиком, человечьим детенышем: не вылизывал Щенка, хотя очень хотелось, и не слишком явно его обнюхивал. Брал игрушки руками, а стоял все время на двух ногах.

Щенок решил, что Ромочка предлагает ему новую игру, и очень обрадовался. Они как будто мальчик и его щенок, а не два пса! Иногда Щенок тоже вставал на задние лапы, притворяясь мальчиком. Повизгивая от радости, он вылизывал Ромочке руки, а потом застенчиво брал руку Ромочки в свою, как младший брат берет за руку старшего брата. Он опускался на четвереньки и носился по полу вокруг Ромочкиных ног. Щенок не порывался в шутку схватить Ромочку за горло или, неожиданно набросившись на него сбоку, повалить его на спину. Он вел себя примерно. Ромочка гордился своим братцем.

Щенок свернулся калачиком у него на коленях, весь обмяк и заснул. Его рука безвольно упала на пол. Ромочка отдыхал и соображал, как выбраться отсюда. Нелегко долго притворяться человеком; он устал, издергался и разозлился. Он осторожно ощупал Щенка руками. Щенок вздохнул, улыбнулся и потянулся во сне. Ромочке захотелось ущипнуть Щенка, чтобы тот проснулся. Он не стал щипать его только потому, что твердо знал: за ними подсматривают. Время от времени Ромочка озирался по сторонам, надеясь застать невидимок врасплох, но комната ничего не выдавала. Щенок похудел; в новой одежде он казался маленьким. Ромочка уже не помнил, ложился ли Щенок раньше к нему на колени, разбросав руки и ноги, как сейчас. Ему показалось, что Щенок как-то усох, сморщился. Он заволновался. Что будет, если он выведет этого голого, безволосого Щенка на холод?

От тоски по теплому логову стиснуло горло. Ромочке захотелось в гнездышко. Лежать бы там рядом со Щенком! Его можно обнять за круглый живот, вылизать и поворчать ему в ухо. Он спустил Щенка с коленей, встал, осторожно открыл дверь и, не оглядываясь, вышел. По спине пробежал холодок, но ничего не случилось. Никто его не остановил. Ни сухопарый мужчина, ни женщина-лосиха — его самка. Лосиха только немного проводила Ромочку по коридору, улыбнулась и сказала;

— До свидания, Ромочка!

Он насупился и побежал. Кубарем скатился по лестнице, вышел на улицу, под проливной дождь. Ее голос еще долго звенел у него в ушах.

Ты недоволен потому, что он оказался человеком. — Наталья ткнула в сторону Дмитрия шампуром.

Дмитрий молчал. Она ошибается, как она ошибается! Он хочет только одного: чтобы Марко оказался либо человеком, либо собакой — а не серединка на половинку. Всю жизнь у него так: серединка на половинку, а остальное непонятно. Только с Натальей ему повезло. Не сводя с Дмитрия взгляда, она облизала пальцы. Кровь бросилась ему в лицо.

— Теперь все понятно и с одеждой, — продолжала Наталья как ни в чем не бывало. Она, как всегда, старалась видеть во всем только хорошее. Но Дмитрию не стало легче. Старший мальчик называл Марко Щенком. Однажды Дмитрий наблюдал девочку, чья мать выгоняла ее спать на улицу, вместе с двумя собаками. Неужели и сейчас они столкнулись с еще одним случаем родительской жестокости? Рушатся все планы, которые он связывал с Марко… Скорее всего, у него есть семья, пусть и без определенного места жительства. Малыш обладает элементарными навыками выживания, свойственными всем уличным детям, переросшим возраст реабилитации. Ничего необычного в Марко, оказывается, нет. Он просто очередная жертва общества. В России свыше пяти миллионов уличных детей, но центр Макаренко такие дети не интересуют.

Дмитрий и Наталья, обнявшись, сидели на кожаном диване. Наталья принесла ему коньяк. Потом заговорила, и Дмитрий немного успокоился.

— Давай подкормим старшего мальчика. Из благодарности он поподробнее расскажет нам о Марко.

Да, неплохо бы понаблюдать за двумя братьями вместе. Возможно, они узнают что-то новое. И все же радость испорчена. Дмитрий вздохнул. Подсознательно ему хотелось, чтобы Ромочка пропал. Эх, да что там… Он, конечно, не желает ребенку зла. Просто Ромочка приоткрыл ему нечто такое, что лучше бы и вовсе не видеть, не знать. Но теперь уже поздно, назад дороги нет. Марко должен находиться не у них в центре. Он живет с семьей. А Дмитрий хотел оставить его себе.

Наталья встала с дивана и заботливо подложила ему под голову две подушки. Сама же быстро ушла — наверное, в душ и спать.

Дмитрий растянулся на диване. Коньяк приятно согревал его. Он припоминал все события сегодняшнего дня. Оказывается, у Марко есть родственники… Делать нечего. Он погладил упругую желтую обивку дивана. Как приятно гладить кожу — шелковистую и теплую. Дорогой диван из последней коллекции фабрики «Восьмое марта» уценили из-за небольшого заводского брака. Сидя и лежа на своем яично-желтом диване, Дмитрий всегда испытывал какую-то робкую и смутную радость. Такой диван тоже служил мерилом его успеха. Он снова вздохнул. И Ромочка, и Марко — явные аберранты; придется учитывать особенности их психики во всех тестах и экспериментах. Почти наверняка выяснится, что оба брата — обыкновенные мальчики, правда с отклонениями в развитии. Никакого открытия он не совершил. С их помощью он не узнает ничего нового о человеке. Обычная история, пучина человеческих страданий.

Домой Ромочка не поехал на метро. Всю дорогу он бежал. Рядом с ним неслась Белая. Ему хотелось согреться и устать, почувствовать ветер в лицо. Он бежал и бежал по знакомой дороге и, не задумываясь, срезал путь или обходил опасные участки. Моросил дождь; Ромочка шлепал по лужам, разбрызгивая грязь. Он никак не мог забыть новое имущество Щенка: мягкий узорчатый коврик, от которого пахло, как от окошка машины; ярких игрушечных зверей — красных, желтых, синих, чистеньких, не изгрызанных; гладкие, бледно-желтые стены и водянистые стекла окон. Запах Дмитрия. Голос Натальи. Ромочка очень сильно затосковал по дому.

Но на следующий день ему снова захотелось навестить Щенка.

Дмитрий, Наталья и Анна Александровна привыкли к приходам Ромочки. Он появлялся в приемном покое всегда неожиданно. Все решили, что его визиты помогают восстановлению Щенка. Едва увидев Ромочку, Анна Александровна звонила Наталье в клинику. Наталья спешно заканчивала осматривать очередного маленького пациента и предупреждала, что ближайшие два часа она будет занята. Наталья начала вести дневник наблюдения — просто так, для себя. Дмитрий правил черновик статьи для журнала «Современная нейропсихология».