Итальянский сапог на босу ногу - Марина Белова

– Ну-с, с чего начнем? – спросила Алина, оглядываясь вокруг себя.

– Алина, мы знаем, что искать. Папку! Не думаю, что она большая, но и не маленькая. Короче, не иголка в стогу сена. Давайте разделимся. Я беру шкаф. Степа посмотрит в ящиках. А ты загнешь в чемодан.

– Идет, – согласилась она.

Номер Антошкины оставили в идеальном порядке. Ни одной вещи брошенной впопыхах – все убрано в шкаф. На полочке перед зеркалом – лишь щетка для волос и баночка крема для лица. Я сдвинула дверь шкафа. На полках аккуратные стопки с бельем, платья, костюм, халат и тот на плечиках.

– А если она все же успела продать рисунки? – спросила Степа, прежде чем открыть первый ящик туалетного столика.

– Тогда ищем деньги, – ответила Алина.

– Если она успела продать и положила деньги на банковский счет, делать нам тут нечего, – сказала я.

– Послушайте, мы будем искать или рассуждать? – возмутилась Алина. – Времени, конечно, предостаточно. Пока они доедут до больницы, пока вернутся, думаю, часа полтора у нас есть, но нам еще надо все положить на место. Кстати, не забыть бы заглянуть под матрас. Пожалуй, с него и начнем.

Ни под подушкой, ни под матрасом папки не оказалось. Чемодан так же ни чем нас не порадовал: ни в одном отделении Алина не нашла рисунков.

Я очень внимательно осмотрела шкаф. Заглянула на все полки, прощупала каждую стопку, перебрала каждую вещь, которая весела на плечиках – ни рисунков, ни денег, ни чековой книжки, ни пластиковой карточки. Впрочем, если бы пластиковая карточка была, она, скорей всего лежала бы в кошельке у Антошкиной.

– Степа, что у тебя? – спросила Алина. – Внимательней смотри.

– Я даже не знаю, – Степа, не отрывая глаз, смотрела в ящик туалетного столика. – Фотоаппарат. Очень похожий на тот, что я видела у Ивановой.

– Вот вам и первое доказательство вины Антошкиной! – обрадовалась Алина.

– Алина, а если это не тот фотоаппарат?

– Тебе же Степа сказала – похож.

– Мало ли похожих? – пожала я плечами.

Тем не менее, Алина сунула фотоаппарат в свою сумку.

– Привезем Ликин труп домой, попросим Воронкова снять с трупа отпечатки пальцев, а потом проверим фотоаппарат, есть ли на нем такие же отпечатки. Вот вам и будет доказательство номер один.

– Мы пришли сюда за папкой, – напомнила я.

– А папки нет, – протянула Степа, как будто она была в том виновата.

– А за спинкой кровати смотрела?

– Нет там.

– В ванной?

Мы переместились в ванную, заглянули под крышку смывного бачка, залезли под саму ванную, простучали каждую плитку, понимая, что за столь короткий срок Антошкина вряд ли бы успела сделать тайник.

– Черт, – помянула черта Алина. – Антошкина оказалась хитрее нас.

– А может… – Степа не успела закончить мысль, потому что услышала звук открывающейся двери и голоса.

– Валечка, а что это? – спрашивал Юрий.

Шкаф я осматривала аккуратно, а вот Алина, торопясь найти компромат, убрать чемодан не удосужилась. Он лежал на кровати в раскрытом виде. Все, что ранее находилось в нем, валялось рядом.

– У нас кто-то был.

Голоса доносились рядом. Если бы они прошли в номер, у нас был бы шанс удрать, но они стояли у входной двери, и путь к отступлению для нас был отрезан. Мы оказались в ловушке.

– Нам не позавидуешь, – зашептала Степа. – Надо найти какое-то объяснение, почему мы здесь.

– Не успели, – заскрежетала зубами Алина. – Говорила же вам: торопиться надо. Что-то рано они нарисовались. Полчаса не прошло. Эх, была бы у нас на руках папка, я бы знала, как с ними разговаривать. Не я бы оправдывалась, а они!

– Там кто-то есть, – опять заговорил Юрий, должно быть, показывая на дверь в ванную, за которой мы сидели. – И свет там горит, а ведь когда номер закрываешь на ключ, электричество само отключается.

«Это конец, – успела подумать я, чувствуя, как мое лицо от стыда начинает полыхать. – Как я Антошкиным на глаза покажусь? Они ведь подумают, что мы воровки».

– Ага, как же! – фыркнула Алина, толкая от себя дверь. – Пришли? – как ни в чем не бывало, спросила она. – Что же вы, граждане воду не закрываете?

– Мы? – опешил Юрий. – Какую воду?

– Они еще спрашивают! В нашем номере на голову вода льется! Лично я не хочу, чтобы гостиница содрала с меня деньги на ремонт номера.

– Да но, – стал оправдываться Юрий.

– Не оставляли воду открытой? Вы это хотели сказать? А вот смотрите, – она перегнулась через край ванны и открыла кран. – Вот так лилась вода!

– Но вы ведь видите, что полы сухие.

– Значит, под ванной протекает! Помылись – надо выключить, – используя тактику «лучшая защита – это нападение», Алина теснилась к выходу.

– Но мы не мылись! – неуверенно возразил Юра.

– Юра, угомонись, – Валентина резко оборвала оправдывающегося супруга. Она стояла, опершись о стену, и с интересом наблюдала, как Алина пытается ввести в заблуждение ее мужа. – Неужели ты не понимаешь, что все, о чем говорит эта женщина, – чушь!

– Да вот и я не помню, чтобы вода была включена…

– Может, скажите, что вы делали в нашем номере? – вопрос был адресован всем нам троим. Антошкина смотрела по очереди то на Алину, то на меня, то на Степу, словно решала, кто быстрее расколется.

Надо было выкручиваться. Ничего путного в голову не приходило, но и не отвечать – бессмысленно, поскольку молчание – знак согласия, подтверждение того, что мы влезли в чужой номер со злым умыслом.

– Извините, вышло недоразумение, – эстафету вранья перехватила я. – Мы перепутали номер. Дело в том, что наш друг, Вениамин Куропаткин позвонил нам из города и попросил привезти ему деньги, чтобы он мог что-то себе купить. Видите ли, Веня такой рассеянный, часто все теряет. И чтобы не потерять в очередной раз деньги никогда не носит их с собой, а ключ оставляет на рецепции.

– Вы не знали, в каком номере живет ваш друг? – пронизывая нас холодным взглядом, спросила Валентина.

– Он живет в соседнем номере, – неожиданно подсказал Юрий.

– Вот видите, ключи лежали в соседних ячейках. Нам просто дали не те ключи, – выкрутилась я. – Мы когда в чемодан заглянули, поняли, что ошиблись номером.

– Вот как? – хмыкнула Антошкина. – Значит, в чемодане денег не было. А вас не смутили женские вещи, которые весели в шкафу.

– А… нет, не смутили. Веня работает стилистом. У него много подруг, и он часто привозит им в подарок разные там кофточки, юбочки, шарфики…

– Ага… Ношеные кофточки?

– Валентина, у вас прекрасные вещи. Они выглядят как новые.

– А что вы тут про воду наплели? – она перевела взгляд на Алину.

– Веня вспомнил, что воду не выключил, – нашла, что сказать Алина. – Вот мы и решили ее попутно закрыть.

– Понятно, втроем забились в тесную ванную, чтобы закрутить кран. Хорошо, идите, – отпустили нас.

По тому, как это было сказано, я поняла, Антошкина не поверила ни единому нашему слову.

– Как там Софья Андреевна? – будучи уже у двери, спросила Степа.

– Софья Андреевна? Хорошо. Она спала. Не думаю, что она нас ждала.

«Вот тут-то она и выведет нас на чистую воду. Сама догадалась или Краюшкин проболтался? Сейчас спросит, зачем мы ее из гостиницы в больницу отправили. А когда хватится фотоаппарата… Господи, что будет?!» – с замиранием сердца подумала я.

Но Валентина промолчала.

– А Леопольд Иванович с вами вернулся? – чтобы сгладить неловкую паузу, спросила Степа. Наверное, она подумала о том же что и я.

– Краюшкин остался там, заснул в больничном коридоре на кушетке.

– Нам пора, – заторопилась к выходу Алина.

Бочком-бочком мы покинули номер. Пока шли к лифту, молчали. Мое лицо продолжало гореть от стыда. Губы пересохли, зато по спине струились капельки холодного пота. На душе скребли кошки размером с тигра. Так отвратительно я еще никогда себя не чувствовала.

– Знаешь, Алина, – сказала я, когда мы втроем загрузились в лифт, – это была плохая идея – забраться в номер Антошкиной. Я пережила такой стресс, что у меня отпало всякое желание искать эти чертовы рисунки. В конце концов, какое нам дело до чужого наследства? Генералу достались эти рисунки не совсем честным путем, так что Софье Андреевне не стоит особо расстраиваться. Как пришли к ней рисунки, так и ушли.

Алина слушала меня в пол-уха.

– А ты видела, какая у Антошкиной громадная сумка? – неожиданно спросила она. – Почти как пляжная. В ней не то, что папка с рисунками поместиться может – бегемот влезет.

– Алина, меня это уже не касается, – открестилась я от Антошкиной. – Не знаете, Вероника договорилась об экскурсии в монастырь? Стыдно будет, если мы не посмотрим на «Тайную вечерю».

Лифт остановился. Мы вышли и направились в номер Алины и Вероники.

Вероника ворковала по телефону с маленькой дочуркой. Мы сели в сторонке и стали терпеливо ждать, когда та закончит разговаривать. Наконец она положила трубку.

– Вероника, как у нас с посещением монастыря…