Итальянский сапог на босу ногу - Марина Белова

– Анжелика Иванова, – сказала Вероника и протянула мужчине справку о смерти.

Тот взял бумажку, несколько раз прочитал ее, потом кивнул и жестом показал, мол, проходите. Далее он со справкой подошел к компьютеру, долго смотрел на монитор, потом открыл толстенный журнал и так же долго листал его. Приблизительно через пять минут он развел руками.

– Нон, – сказал он.

– Что «нет»? Вероника, спроси у него, что «нет», – заволновалась я.

Вероника стала с ним разговаривать. Итальянец что-то ей отвечал, постоянно показывая на монитор компьютера и книгу.

– Он говорит, что в морге нет тела Анжелики Ивановой, – перевела Вероника.

– Да как же нет! – воскликнула Алина. – Как же нет? Куда труп спрятал, Ирод?

Должно быть, он ее понял и жестом попросил самим поискать тело нашей знакомой. Алина без страха ринулась в покойницкую. Она металась меж столов, сбрасывала простыни, которыми были покрыты тела, выдвигала ящики на стеллажах – Лики не было.

Мой взгляд привлекли жестяные баночки, стоящие на полке перед входом в покойницкую. На четырех банках из пяти были приклеены бумажки с именами. Пятая была безымянная.

– Вероника, спроси у него, что это?

– Прах, – перевела Вероника.

– А почему на всех есть имена, а на этой нет?

– Он говорит, что это был бесхозный труп. За ним никто не пришел. Чтобы он место не занимал, его кремировали.

– Это она, – хватаясь за сердце, взвыла Алина, – наша Лика! Ликочка, что же они с тобой сделали?!

Служитель морга изобразил на лице скорбь и искреннее сочувствие, снял с полки банку и протянул ее Алине.

– Что ж они ее кремировали без спроса? Мы ведь просили доктора, деньги дали…

– Я думаю, что он забыл, замотался, – высказала свое предположение Вероника. – Он ведь в отпуск собирался. Меня на Сардинию приглашал, – призналась она.

– Эти итальянцы еще безалабернее русских, – в сердцах рявкнула Алина и зло посмотрела на санитара морга, как на представителя всей итальянской нации. – Увидел хорошенькую девушку, и крыша поехала. Но каков наглец, деньги наши притырил, хотя бы пальчик один от Лики оставил. Степа теперь может с чистой совестью выкинуть бутылку шампанского. Теперь она ни к чему. Все концы в воду! Я хотела сказать, сгорели в огне.

Я Алину поняла, Вероника – нет. Она как-то странно посмотрела нее и стала ее утешать:

– Алина Николаевна, не надо так расстраиваться. Что поделаешь? Лику уже не вернешь.

– Н-да, нехорошо получилось, – покачала я головой. – Но может это и к лучшему? – вспомнила я об обещании, которое дала сама себе, забыть и о папке с рисунками Леонардо да Винчи, и обо всем, что с ними связано. – Да и Воронкову работы меньше.

– Нашла о ком вспомнить! Он тебе позвонил? Сколько раз ты его просила его переслать информацию о наших туристах. Он тебе ответил?

– Нет, – мотнула я головой.

«И, правда, почему Сергей Петрович не позвонил? Хотя бы со своими нравоучениями? Обычно, если он подозревает нас в очередном расследовании, то звонит через каждые пять минут, домой приходит, ставит перед родственниками в неловкое положение. А тут раз позвонил – и все. Все наши вопросы и просьбы остались без ответов. Странно. Забыл? Своих дел по горло? Или мы ему так надоели, что он и вспоминать о нас не хочет?» – с обидой подумала я.

– А чтобы он предупредил таможенников, ты ему говорила?

– Нет, забыла.

– Ладно, успеем предупредить таможенников. Я попрошу стюардессу, она передаст на землю сообщение.

– А зачем предупреждать таможенников? – вмешалась в разговор Вероника.

Хотя к девушке мы относились хорошо, но говорить, какая ценность была похищена из номера Софьи Андреевны, не стали, исключительно из тех соображений, чтобы не поднимать лишний ажиотаж. Мы даже Куропаткину не сказали о пропавших рисунках. Впрочем, последние два дня мы с ним толком и не разговаривали.

– Если бы вы везли гроб, его пришлось бы вскрывать. А так, переживать не из-за чего, – высказала свое мнение Вероника. – Баночку просветят рентгеном и все. Вы ее в багаж положите, про нее и не спросят.

– Да, так и сделаем, – Алина прижала банку к груди и пошла к выходу, по ходу выдернув из рук санитара справку о Ликиной смерти.

Из морга мы поехали в аэропорт. До вылета оставалось два с половиной часа. Наш автобус стоял на парковке. Туристы бесцельно бродили рядом. Я попросила водителя достать из багажного отделения чемодан Лики, и с траурным выражением лица положила в него банку с прахом.

К нам подошла Нонна Михайловна.

– Вы же обещали?

– Нонна Михайловна, так получилось, что Лику кремировали, – с досадой доложила я. – Мы и деньги врачу дали, чтобы он за трупом присмотрел и за гроб цинковый заплатил, но… – я покачала головой.

– Везде воры! – вставила Алина. – Деньги присвоил и рванул на Сардинию. Нет ни денег, ни тела. Хорошо, хоть урну смогли найти. Поверьте, нам искренне жаль, что так получилось.

– И мне тоже, – смахнула слезу Нонна Михайловна. – Не представляю, как я подруге в глаза посмотрю.

Меня тронула за локоть Вероника.

– Марина Владимировна, может, вы меня отпустите с водителем автобуса? Хочется домой. Да и вам, пора идти на регистрацию.

Наши туристы, которые простояли перед зданием аэропорта два с лишним часа, обрадовались хоть каким-то действиям. Они растащили свои чемоданы и дружной гурьбой направились в здание аэропорта.

Я, Степа и Алина стали прощаться с Вероникой.

– Спасибо тебе за все, Вероника, – сказала я. – Если бы не ты, не знаю, что бы мы делали в этой поездке. Столько всего на нас навалилось, – тяжело вздохнула я. – Извини, если что не так.

– В жизни разное случается, не стоит извиняться. Я вот тоже пообещала вашему Куропаткину одну вещь и совершенно о ней забыла. Пожалуйста, передайте ему вот это, – она открыла сумочку и протянула мне две книжицы. – Я здесь и пометки кое-какие сделала. Если еще раз приедет в Милан, воспользуется.

– Что это? – спросила я.

– Путеводители по музею науки и техники Леонардо да Винчи и библиотеке Амброзиана.

– Библиотеке?

– Эта библиотека включает в себя музей живописи, жемчужиной которого являются произведения Леонардо да Винчи. Жаль, что мы не успели сходить в эти музеи. Увы, у туристов, приезжающих в Милан, на первом месте всегда стоят магазины и лишь на втором – картинные галереи. Но Куропаткин меня приятно удивил, хотя бы уже тем, что знает об этих музеях.

– А уж как нас он удивил, – выдохнула Алина, – не передать словами.

Вероника уехала, а мы некоторое время не могли сдвинуться с места, настолько информация шокировала нас. Откуда у Куропаткина такая тяга к художественному наследию великого мастера? Неужели он имеет отношение к украденным рисункам?

– Что будем делать? – спросила Степа.

– Не знаю, что и сказать, – растерялась я. – Мы к Вене всегда как к родному относились. Столько лет дружить, и не узнать до конца человека? Это недоразумение! Просто так совпало. Не мог он!

– Мог, не мог…Что уж теперь гадать. До взлета молчим, чтобы не вспугнуть, а потом будем действовать, – велела Алина и, поддавшись эмоциям, запричитала: – Ах, Веня, Веня, я ведь тебе самое дорогое доверяла – свои волосы.

Глава 26

Когда мы вошли в здание аэропорта, регистрация на наш рейс уже была объявлена, но группа и не думала продвигаться к стойке – люди плотным кольцом окружали Софью Андреевну и Леопольда Ивановича. Софью Андреевну наперебой спрашивали, как все случилось, не видела ли она, кто подошел к ней сзади, и как она в настоящее время себя чувствует.

– Слава богу, обошлось. Голова еще кружится, а так ничего. Спасибо Леопольду, он меня все время поддерживает.

Краюшкин и впрямь стоял, крепко вцепившись в локоть Софьи Андреевны.

Мы поздоровались с Софьей Андреевной и Леопольдом, пересчитали туристов – все были на месте – и пригласили на регистрацию.

– Пройдем паспортный контроль, и можно будет расслабиться, – зашептала мне в ухо Алина. – Из накопителя никуда не убегут.

Пропустив всех вперед, я последняя регистрировала билет. Хотела было уже идти за Алиной к пограничникам, но на всякий случай обернулась, чтобы посмотреть, не забыл ли кто в спешке свои вещи.

– Я думала, что сюрпризы на сегодня закончились, – прошептала я онемевшими губами, упершись взглядом в спешащую к стойке женщину и орущую на весь зал по-русски: «Подождите!».

К нам направлялась Лика Иванова собственной персоной.

– Господи Иисусе. Алина, – окликнула я подругу. – Смотри.

Пока мы стояли каменными изваяниями, к нам приближалась Лика. У нее было такое лицо, что врагу не позавидуешь.

– Успела. Билет мой и паспорт у вас? – с претензией спросила она.

– Ликочка, – икнула Алина и, бросив взгляд на уезжающий по транспортерной ленте Ликин чемодан, добавила: – А мы…мы тебя уже погрузили.

– Вы что пьяные? Кого вы вместо меня погрузили?