Посланник - Борис Мешарин

Подошли к Антею — что за дела, солдата нет на посту. Прапорщик осмотрелся — автомат на бетонке, караульного нет, люк самолета открыт. Он выругался озлобленно и не стесняясь, приказал солдатам:

— Осмотреть все.

Если «Сушки» сперли — это трибунал. Прапорщик вновь отборно выматерился, рванул в люк самолета. Осветил фонарем, вроде бы все цело, но кто знает — он же не за-гружал. В углу лежал рядовой, подскочил к нему. Слава богу, дышит, но без сознания.

— Занять посты по периметру, к самолету — никого, — приказал прапорщик, а сам бегом в караулку — вызывать врачей и докладывать по инстанции.

Дежурный прапорщик управления ФСБ дремал, сидя на стуле. Звонок разбудил.

— 42–15, сонно ответил он.

— На авиазаводе ЧП, нападение на караул, попытка нелегального вывоза в Антее отечественных истребителей.

В трубке запикало. Прапорщик и не сообразил сразу ничего сквозь дремоту. Но сообщение заставило проснуться окончательно, такими вещами не шутят. Он доложил ответственному по управлению.

— Повтори, повтори еще раз дословно, — приказал подполковник.

Прапорщик повторил.

— Ты ничего не перепутал, все дословно?

— Так точно, товарищ подполковник, дословно, можно по записи перепроверить.

— Хорошо, спасибо.

Подполковник потянулся к трубке. «Стоп, коллеги с завода не звонят. Если это правда — не знать они не могут. А если не правда? — Задумался подполковник. — То теле-фон дежурного ФСБ не 02, не каждый знает его номер. Захотели пошутить — не думаю. Это или отвлекающий маневр, отвлечь от чего-то основного, или правда в чистом виде. С завода не звонят… Что там сообщил аноним? Нападение на караул, попытка нелегального вывоза в Антее. Значит, если ЧП было, то было на аэродроме». Подполковник вызвал дежурную машину.

На аэродром добрался быстро. Рассвело, тишина, никаких Антеев на стоянке. «Странно», — подумал офицер и двинулся к караульному помещению.

— Стой, кто идет? — Окрикнул часовой.

— Подполковник Брунов, позови начальника караула.

Часовой достал свисток, засвистел. «Как в кино», — усмехнулся про себя подпол-ковник.

— Прапорщик Иваненко, — представился вышедший из караулки.

— Подполковник Брунов, ответственный по управлению ФСБ области. — Он протянул удостоверение.

— Извините, товарищ подполковник, приказано ни с кем не общаться, прибывших задерживать. Прошу сдать оружие.

— Кем приказано, товарищ прапорщик?

— Не положено отвечать, сдайте оружие подполковник.

— Дурдом какой-то… Кем приказано?

— Не положено. Часовой, — крикнул прапорщик.

Солдат передернул затвор автомата, посылая патрон в патронник.

— Подожди, прапорщик, не кипятись, нет у меня оружия. Я ответственный по управлению, а это значит, что приказать мне может только один человек — начальник управления генерал-лейтенант Суманеев. Всем остальным приказываю я. Это понятно, прапорщик?

— Так ваш особист и приказал, полковник Луговой. Вот пусть сам он и разбирает-ся. А пока извините, товарищ подполковник, до выяснения прошу пройти в караулку.

Солдат подтолкнул его стволом автомата, Брунов чертыхнулся, но пошел — не драку же устраивать с караулом, так и застрелить запросто могут.

— Ты вот что, Иваненко, сделай. У тебя ротный прямой начальник, вот ему и до-ложи немедленно. А Луговому не звони, это приказ. Путаешься в начальниках — у тебя есть один непосредственный — командир роты. По его приказу и будешь действовать в дальнейшем. Это хоть понятно, прапорщик Иваненко?

Брунов злился, старался не показывать вида, но это не особо у него получалось. Наберут тупоголовых — вот и поработай с ними. А время, время уходит. Выяснить то пару вопросов, а этот, сволочь безграмотная, уперся — не положено.

Злился и Иваненко. Понаедут тут всякие — кто их разберет, кто старше, ответст-венный подполковник или начальник особого отдела, полковник? В армии проще, тут ему все понятно. «Никому звонить не буду, пока сигарету не выкурю», — твердо решил он всем назло.

— Прапорщик Иваненко, — наконец дозвонился он до ротного. — Я вот че звоню…

— Иваненко, семь утра, ты что до восьми подождать не мог? — Перебил его ротный.

— Так в карауле я, товарищ старший лейтенант.

— В каком карауле, сегодня же Травкин в наряде?

— Так… Луговой поменял, вроде бы чего-то съел Травкин, отравился, в санчасть его увезли.

— Иваненко, у тебя кто командир — я или Луговой, как ты мог без приказа в караул заступить, охренел что ли совсем?

— Так Луговой сказал, что вы приказали.

— Сказал, сказал… У самого-то башка должна быть. Ладно, приду — разберусь.

— Товарищ старший лейтенант, я че звоню-то.

— Ну, что тебе, Иваненко, еще, сказал же — приду, разберусь.

— Так я тут подполковника одного задержал, а он шумит, права качает.

— Кто такой?

— Говорит, что подполковник Брунов, ответственный по управлению ФСБ.

— Хорошо, пусть у тебя до моего приезда побудет. Нет документов — нет разгово-ра, правильно, что задержал. Все, Иваненко, не задерживай, не звони больше.

— Товарищ старший лейтенант…

— Ну что, Иваненко, что еще?

— Так у него документы в порядке.

— Почему задержал тогда?

— Так Луговой приказал всех задерживать.

Прапорщик слышал, как матерится в трубку ротный.

— Иваненко, свалился ты на мою голову, ответственный по управлению во время дежурства выше солнца, тем более Лугового. Отпусти немедленно и извинись, моли Бога, чтобы погоны он тебе не оторвал. А лучше бы оторвал, — уже добавил про себя последнее ротный.

Иваненко положил трубку, повернулся к Брунову.

— Извините товарищ подполковник, ошибка вышла.

— Про ошибку потом, докладывай, как ночь прошла?

— Так мы всем нарядом недавно заступили, минут за десять до вашего приезда.

— А старый наряд где?

— Луговой сказал, что съели что-то, отравились, в санчасть их всех увезли.

— Ты сам лично их видел?

— Нет, товарищ подполковник, не видел. Луговой позвонил, я своих бойцов под-нял. Он попросил не афишировать, всякое бывает, зачем поваров под монастырь подво-дить, если ничего серьезного нет. Промоют кишки ребятам — часа через два назад вер-нуться.

— А самолет, большой самолет, Антей, стоял здесь?

— Вчера грузился, завтра, вернее уже сегодня в одиннадцать улететь должен был.

— И где он, до одиннадцати еще четыре часа?

— Нету, улетел, значит, раньше. Я когда заступил в караул, видел, как он взлетал.

— А еще что ты видел, кто, кроме Лугового, в караулке или рядом находился?

— Никого не было, товарищ подполковник, один Луговой был. Правда машина, видел, как отошла.