Фемистокл - Виктор Поротников

- Ничего ты не понимаешь, глупец! - всё сильнее распалялась гневом Анаис. - Даже боги предрекают эллинам поражение от персов. И доказательства тому уже имеются: спартанский царь Леонид погиб при Фермопилах со всеми своими воинами. А эллинский флот после успехов в Эвбейском проливе всё же не смог разбить флот Ксеркса. Афиняне собираются бежать за море. А ты, Фемистокл, твердишь тут о каких-то грядущих сражениях с персами. Оглянись вокруг. Никто, кроме тебя, не верит в победу. И никакой победы не будет! Боги ясно сказали об этом, а боги не ошибаются.

- Не ошибаются, говоришь. - Фемистокл задумчиво погладил леопардовую шкуру, наброшенную на скамью, на которой сидел. - Когда-то очень давно Зевс не пожелал рассудить спор трёх богинь и поручил это дело сыну троянского царя Приама - Парису. Парис был молод и глуп. Конечно же, он поддался чарам Афродиты и присудил ей победу в споре. Две другие богини, Гера и Афина, не простили этого Парису. Они приложили все усилия к тому, чтобы разгорелась знаменитая Троянская война. В неё были втянуты не только смертные воители, но и обитатели Олимпа. Эта война длилась десять лет и закончилась разрушением Трои.

Фемистокл сделал короткую паузу, затем процитировал отрывок из «Илиады»:

Будет некогда день и погибнет священная Троя,С нею погибнет Приам и народ копьеносца Приама.

- Зачем ты рассказываешь мне об этом? - насторожилась Анаис.

- Затем, что впоследствии Зевс признал свою ошибку, - пояснил Фемистокл. - Царь богов признался богине Фемиде, что спор надо было разрешать ему, а не Парису. Стало быть, и боги допускают ошибки.

- Какое счастье для афинян, что у них есть Фемистокл, знающий всё наперёд и не допускающий ошибок! - с язвительным сарказмом произнесла Анаис. - Может, афинянам следует подумать о том, чтобы воздвигнуть храм, посвящённый тебе? И за оракулом не ездить в Дельфы, а ходить в святилище Фемистокла, раз твои предсказания вернее предсказаний самого Аполлона!

- У меня к тебе просьба, Анаис, - тихо сказал Фемистокл. - Ты можешь выслушать меня спокойно?

- Нет, не могу!- капризно воскликнула финикиянка. - Твои просьбы мне неинтересны! Я не хочу помогать тебе. Если ты такой находчивый и прозорливый, то выпутывайся из своих затруднений сам!

- Анаис, мы же друзья с тобой, - с лёгкой обидой проговорил Фемистокл, - а друзья так не поступают.

- Филокл тоже был моим другом. - Анаис замерла на месте. - И где он теперь? Ты послал его на смерть! Ты подобен этесию, южному ветру. Сначала этесий радует людей, даря им тепло и дождь, но вслед за этим часто приносит губительный ураган или смерч. Так и ты, Фемистокл. Ты делаешь добро своим друзьям, но это добро зачастую оборачивается злом. Уходи! Я не хочу тебя видеть!

- Беда нависла над всей Элладой, Анаис, а ты льёшь слезы по одному человеку. - Фемистокл зашагал к дверям, но на пороге задержался. - А тебе идёт короткая стрижка, Божественная. С ней ты похожа на богиню Исиду[120]. Прощай!

Перед тем как отправиться домой, Фемистокл заглянул на агору, чтобы узнать последние новости о персах.

Стена объявлений, огораживающая загоны для скота, пестрела надписями, выполненными углём и мелом. Высокое ограждение было сложено из больших глыб известняка, которым каменотёсы придали четырёхугольную форму. Камень свозили из разных каменоломен, поэтому стена получилась неоднородной по цвету: местами известняк был белый, местами тёмно-серый. На белых камнях надписи были сделаны углём, на тёмных - мелом.

У стены объявлений, как всегда, толпился народ. Звучали взволнованные голоса, кто-то бранился…

Фемистокл протолкался к стене и принялся изучать неровные надписи. Одни сделаны были на уровне его лица, другие чуть выше или ниже. Вот записи, сделанные секретарями пританов этим утром. В них говорится о разорении персами Феспий, об избиении людей в святилище Амфиарая[121], о множестве изнасилованных женщин в сёлах и городах Беотиии, об отрядах македонского царя, которые пытаются как-то воспрепятствовать бесчинствам. Эти записи Фемистокл уже видел.

А вот и последние известия, записанные секретарями пританея вечером.

Фемистокл впился глазами в строки, написанные мелом вкривь и вкось: конница варваров вышла к городку Танагра; Ксеркс с главными силами и обозом расположился в Фивах; в горах близ Дельф произошёл камнепад, напугавший персов, которые после этого не осмелились разграбить сокровища Аполлона Пифийского…

«Варвары не тронули сокровища дельфийских жрецов, - с досадой подумал Фемистокл, - а жаль, клянусь Зевсом!»

Продвигаясь вдоль стены объявлений, Фемистокл случайно наступил кому-то на ногу. Он тут же извинился и взглянул на стоящего рядом человека в богатом сиреневом гиматии. Это был Геликаон.

- А, Фемистокл! - с вызывающей улыбкой проговорил тот. - Что, не терпится узнать, когда персы окажутся у границ Аттики? Ты уже решил, где спрячешь свою семью? И куда денешь моё золото?

Сделав ударение на слове «моё», Геликаон демонстративно наступил Фемистоклу на ногу.

Последний с трудом удержался, что бы не двинуть кулаком по наглой физиономии Геликаона.

- Спрячь свою Архиппу понадёжнее, Фемистокл, - с угрозой в голосе произнёс Геликаон. - Ведь если до её нежного тела не доберутся жадные персы, то это запросто могут сделать твои недруги среди эвпатридов. Ты и сам поостерегся бы в одиночку разгуливать по Афинам.

- Мне смешно слушать твои угрозы, Геликаон. - Фемистокл смерил аристократа презрительным взглядом. - Или ты забыл, что ты у меня в руках? Стоит мне показать пританам отнятые у тебя два свитка, доказывающие измену, как ты получишь смертный приговор!

- О, я дрожу от страха! - засмеялся Геликаон. - Какие два свитка?… О чём ты?… Ты не болен ли, часом?

И Геликаон приложил ладонь ко лбу Фемистокла.

- Да у тебя жар! - с притворным беспокойством проговорил он. - Тебе надо к лекарю. Немедленно!

Фемистокл с такой силой толкнул Геликаона, что тот еле устоял на ногах.

Выбравшись из людской толчеи, он торопливо зашагал домой, полный беспокойства. Геликаон неспроста так осмелел!

«Негодяй уверен в своей безнаказанности! Считает себя неуязвимым! - лихорадочно размышлял Фемистокл, глядя себе под ноги и не замечая прохожих, приветствующих его. - На чём основана такая самонадеянность? Тут что-то не так. Надо поскорее разобраться!»

Фемистокл не вошёл, а ворвался в свой дом, подобно вихрю. Он сразу же бросился к заветному ларцу, спрятанному в нише стены в дальней комнате мегарона. Открыв ларец, Фемистокл обнаружил, что тот пуст.

Оба свитка исчезли!

Фемистокл кинулся в гинекей и подступил с расспросами к Архиппе.

Та поначалу не могла понять, чего добивается рассерженный супруг, выкрикивая: «Кто хозяйничал в мегароне в моё отсутствие? Отвечай! Кто приходил к тебе? Лучше признайся по-хорошему!»

Доведя жену до слез, Фемистокл выяснил, что никого из посторонних в его отсутствие в доме не было. К Архиппе ненадолго по разным поводам приходили её родственницы, ещё как-то раз заглядывала сестра Фемистокла Фаргелия. Ещё приходили рабы с посланиями устными и письменными от должностных лиц и кредиторов, но их она не пустила дальше порога.

Фемистокл терялся в догадках. Ночь он провёл почти без сна, просеивая через сито подозрений всех людей из своего ближайшего окружения. В том числе Архиппу и Фаргелию. Отправляясь в морской поход к Артемисию, Фемистокл взял с собой Сикинна, который был верным сторожем мегарона.

«Без Сикинна в моём доме не стало порядка, ведь Архиппа законченная недотёпа! - сердито размышлял Фемистокл. - Я купил ей рабыню, чтобы та помогала по хозяйству и следила за детьми. Но моя безмозглая супруга настолько очаровалась девушкой, что теперь рабыня не только её лучшая подруга, но и член нашей семьи!»

А что, если это Гликерия похитила свитки из тайника?

Рабыню звали Гликерией.

С виду она простушка, но кто знает, что таится в голове у фракиянки?

Фемистокл принялся обдумывать новый вариант пропажи писем, но усталость в конце концов взяла верх, и он заснул.

Утром Фемистокл поручил Сикинну разыскать и привести к нему Эвмела, а потом - Кифна.

Завтракал он в одиночестве, так как Архиппа, обиженная вчерашней грубостью, накрыла стол для себя и детей на женской половине дома.

Прислуживала Гликерия. Фемистокл делал вид, что заигрывает с рабыней, то притягивая её к себе за руку, то легонько похлопывая пониже спины. Наконец он усадил фракиянку к себе на колени и принялся гладить её пышные груди. При этом Фемистокл осторожно расспрашивал рабыню о том, что происходило в доме в его отсутствие. Кто делал уборку в мегароне? Ночевал ли кто-нибудь? Позволяла ли Архиппа Архентолу и его друзьям дурачиться на мужской половине дома?