Фемистокл - Виктор Поротников

Именно Эпикрату Фемистокл и поручил во главе сильного отряда стражи проверять поклажу людей, покидавших Афины через Итопские ворота. Эпикрат прекрасно справился с делом. Эгиду он не нашёл, но обогатил афинскую казну почти на пятьдесят талантов в звонкой монете.

Это позволило архонтам выдать содержание воинам и морякам на месяц вперёд.

К Саламину пришло гораздо больше кораблей, чем сражалось при Артемисии, и от большего числа городов.

Лакедемоняне выставили шестнадцать кораблей. Коринфяне - сорок, сикионцы - пятнадцать, эпидаврийцы - десять, трезенцы - пять. Три корабля пришло из Гермионы. Все эти города, кроме Гермионы, были населены дорийцами, которые в незапамятные времена переселились в Пелопоннес из Дриопиды и Эринея, что лежали за Пиндским хребтом к северу от Эллады. А гермионяне - это дриопы, изгнанные малийцами из Дориды, маленькой страны, окружённой горами к северо-западу от Фермопил.

Афиняне выставили двести кораблей. Мегарцы - двадцать. Амбракиоты прибыли с семью кораблями, левкадяне - с тремя. Население этих двух государств, как и население Мегар, принадлежало к дорийскому племени. Что до афинян, то они считались родоначальниками ионян. При древнем царе Кекропе их называли кекропидами, когда же царём в Аттике стал Эрехтей, они получили имя афинян. А по имени их предводителя Иона, сына Ксуфа, - ионян.

Эгинцы доставили тридцать кораблей. Эгинцы - это дорийцы родом из пелопоннесского Эпидавра.

Халкидяне прибыли с двадцатью кораблями, эретрийцы - с семью. И те и другие - ионяне. Кеосцы прислали две триеры и две пентеконтеры. Кеосцы ионийского происхождения - родом из Аттики.

Наксосцы выставили четыре корабля. Эти корабли были, собственно, посланы гражданами Наксоса к персам, так же как и корабли прочих островов. Однако вопреки приказу они прибыли к эллинам по настоянию Демокрита, человека, весьма уважаемого среди наксосцев. Он был триерархом. Жители Наксоса тоже ионяне.

Стирейцы снарядили два корабля. Граждане Кифноса выставили одну триеру и одну пентеконтеру. И те и другие - дриопы. Жители Серифа снарядили одну пентеконтеру. Сифносцы тоже прибыли с одной пентеконтерой. Мелосцы снарядили две пентеконтеры. Серифяне и сифносцы - ионяне. Жители Мелоса - дорийцы.

Из эллинов, живущих в Сицилии и Италии, только одни кротонцы пришли с одним кораблём на помощь Элладе. Начальником этого корабля был Фаилл, трижды побеждавший на Пифийских состязаниях. Кротонцы по происхождению ахейцы.

Общее число триер, помимо пентеконтер, составило триста восемьдесят шесть.

Собрав все корабли у Саламина, эллинские военачальники стали держать совет. Еврибиад предложил каждому желающему высказать своё мнение: в каком месте удобнее всего дать битву.

В разгар выступлений прибежал какой-то человек с известием, что со стороны Афин в небо поднимаются густые клубы чёрного дыма.

Фемистокл и прочие военачальники, вскочив со своих мест, устремились из зала заседаний.

Начинавшийся день был ясным и безоблачным. Воды пролива между Аттикой и Саламином отливали тёмной синевой, лишь там, где было мелководье, море имело бледно-лазурный цвет.

С низкого берега Саламина был хорошо виден высокий скалистый берег Аттики. Вершина горы Эгалеос прекрасно вырисовывалась на фоне безоблачных небес. Эта гора господствовала над равниной, подступавшей к Афинам с юга, отроги её почти вплотную подходили к бухте Пирея.

Густой шлейф дыма поднимался над горой Эгалеос, расползаясь грязными клочьями по небесной синеве.

Сомнений не было: персы жгли Афины!

В скорбном молчании военачальники вернулись в здание совета.

Большинство высказывалось за то, чтобы отплыть к Истму и дать морскую битву у берегов Пелопоннеса. В пользу этого мнения военачальники приводили довод коринфянина Адиманта, который заявил: если эллины, оставшись у Саламина, проиграют битву, они будут заперты на острове без всякой надежды на спасение.

Афинские навархи упрекали союзников в недомыслии, указывая на то, что узкий пролив между Аттикой и Саламином есть наиболее удобное место для сражения.

- Нам хорошо известны здешние воды и течения, а персы не знают ни мелей, ни подводных камней, - сказал Фемистокл. - У Саламина они не смогут бросить в битву весь свой флот из-за узости пролива, а значит, мы сможем сражаться с более сильным врагом на равных. Суда персов крупнее и неповоротливее наших, осадка у них глубже. Это нам будет тоже на руку. Ибо персы не смогут миновать мелководья и рифы без тяжких для себя последствий.

В том же духе высказались Ксантипп и Клиний, проявившие себя в битвах с персидским флотом в Эвбейском проливе.

На стороне афинян выступили эвбеяне: их остров вплотную примыкал к Аттике с востока и там тоже вовсю бесчинствовали варвары.

Споры продолжились до позднего вечера. В конце концов возобладало мнение пелопоннесцев - было решено дать морское сражение перед Истмом.

Придя в свой шатёр, Фемистокл встретился там с афинянином Мнесифилом. Он не присутствовал на совете, поскольку нёс дозор на море.

Узнав о решении Еврибиада отвести корабли к Истму, Мнесифил сказал:

- Фемистокл, если флот покинет Саламин, то тебе больше не придётся сражаться за свою родину. Ведь каждый военачальник, увидев в открытом море огромный флот персов, вернётся в собственный город. Ни Еврибиад, ни кто другой не сможет помешать нашему флоту рассеяться. Эллада погибнет от собственной глупости! Если есть какая-нибудь возможность, иди и попытайся отменить решение совета. Постарайся убедить Еврибиада остаться здесь.

После услышанного, даже не притронувшись к ужину, приготовленному Сикинном, Фемистокл отправился к шатру Еврибиада.

Он шёл по засыпающему военному стану и вёл мысленную беседу с самим собой: «Если в тебе есть ораторский дар, Фемистокл, то ты сумеешь уговорить Еврибиада. А если этого дара у тебя нет, то эллины проиграют войну: ни много ни мало!»

Еврибиад собрался поужинать и идти спать, когда перед ним вдруг возник Фемистокл.

- Я хочу обсудить с тобой одно общее дело. Крайне важное и срочное!

Еврибиад жестом указал Фемистоклу на стул.

- Говори! - Спартанец уселся на скамью спиной к столу, на котором его дожидался по-лаконски скромный ужин: козье молоко, сыр, лепёшки и жареная баранина с чесноком.

Фемистокл повторил всё услышанное от Мнесифила.

- Опять ты за своё! - раздражённо воскликнул Еврибиад, не дослушав собеседника до конца. - Хочу напомнить тебе, что на состязаниях бьют палками тех, кто выбегает раньше поданного знака.

- А тот, кто остаётся позади, не получает в награду венка!

- Уходи, Фемистокл! - Еврибиад поднялся. - Дело решённое, и говорить тут не о чем. Флот плывёт к Истму.

- Это глупейшее решение! - проговорил Фемистокл, не двинувшись с места.

Еврибиад схватил палку и, замахнувшись, шагнул вперёд.

Фемистокл продолжал сидеть на стуле, не пытаясь уклониться или заслониться рукой.

- Бей, но слушай! - твёрдо промолвил он, глядя в глаза Еврибиаду.

Спартанец выругался, бросил палку и вновь сел на скамью.

- В твоих руках ныне спасение всей Эллады, Еврибиад! - такими словами начал свою речь Фемистокл. - Дай морскую битву у Саламина, а не слушай тех, кто предлагает отплыть отсюда к Истму. У Истма придётся сражаться с персами в открытом море, а это нам невыгодно, так как наши корабли уступают числом врагу. С другой стороны, эллины, отступив к Истму, потеряют Саламин, Мегары и Эгину, даже если в остальном нам и повезёт. Ведь за персидским флотом последует сухопутное войско, и таким образом, Еврибиад, ты сам приведёшь врагов в Пелопоннес. Если же ты послушаешь меня, то получишь вот какие выгоды. Во-первых, если мы будем сражаться небольшим числом кораблей против большого флота варваров в теснине, то, по всей вероятности, одержим решительную победу. Ведь сражаться в теснине выгоднее нам, а в открытом море - персам. К тому же Саламин, куда афиняне перевезли жён и детей, также будет в наших руках. Если флот останется здесь, то он сможет защищать Пелопоннес, не привлекая туда врагов. А если дело пойдёт так, как я ожидаю, и мы победим на море, то варвары никогда не придут на Истм. Они не проникнут и дальше в Аттику. И этим мы спасём Мегары, Эгину и Саламин. Во-вторых: вспомни, именно при Саламине дельфийский оракул обещал нам «врагов одоленье». Поверь, когда люди принимают разумные решения, то обычно им всё удаётся. Если же их решения безрассудны, то и боги не помогают человеческим начинаниям.

По лицу Еврибиада было видно, что всё услышанное произвело на него впечатление.

Спартанец пообещал на рассвете следующего дня вновь собрать военный совет.

- Все свои доводы, Фемистокл, ты повторишь на совете, - сказал Еврибиад. - Посмотрим, что скажут наши союзники, но я, пожалуй, поддержу твоё мнение.