Возвращение ярла - Александр Мазин

А если ну очень большие дяди, чтобы срубить бабла, построили и запустили кровавую карусель недетского масштаба, то у простого российского офицера есть два варианта: сдохнуть по-глупому или выжить и вырвать свой кусочек мясного пирога из волчих челюстей. Желательно – вместе с клыками.

В те времена, когда Никита Федоров был лейтенантом, он мыслил бы иначе. Он бы реально вложился в то, чтобы заставить ответить тех, кто организовал Игру, в которой милую и добрую девушку Крашену можно было вот так запросто обратить в бесправную рабыню. Лейтенант Федоров верил в силу добра.

Капитан Федоров в общее для всех добро не верил. Потому что знал: добра мало. На всех точно не хватит. Но капитан Федоров всё же попытался бы вытащить Крашену из этого мира в такой, где она не будет рабыней. То есть в свой собственный.

А вот майор Федоров уже знал, что мира без рабов не существует. В любом мире прав тот, кто силен. И это круто. А круче всего вновь и вновь убеждаться: да, ты сильнее! Вот это – кайф. А Крашена, это так… Солёненький грибок к стопке водки. Грибок же – он всегда грибок. Ам – и нету. В любом мире. Поэтому майор Федоров не станет вынимать Крашену из Игры, в которой она, насколько мог понять Фёдрыч, жила с рождения. Но поскольку эта женщина сделала ему приятное, то Фёдрыч тоже сделает ей подарок. Если, конечно, его замысел удастся.

Решение было принято, и Фёдрыч приступил к реализации задуманного: двинулся к поселку.

В сам поселок майор соваться не стал. Отыскал подходящую снайперскую позицию, занял ее и добрых три часа изучал жизнь местных «игроков» в естественной среде.

Местный населенный пункт ни занимаемой площадью, ни сооружениями Фёдрыча не впечатлил. В таком живописном месте можно было бы и получше построиться. Впрочем, не его дело.

Центром прибрежного селения были два больших дома: один, надо полагать, для местного руководства, другой – явно технического назначения. Как впоследствии выяснилось, это был корабельный сарай.

Вокруг приземистых «административных зданий» с заросшими травой крышами, теснилось десятка три – поменьше: жилые постройки, склады, помещения для скота и пр. Выбор места для заселения Фёдрычу тоже был понятен. Всё определила пусть маленькая, но удобная гавань, лучшее место на берегу которой и заняла «администрация». Но места хватило и на дюжину небольших суденышек для народа попроще, и на распяленные вдоль побережья сети, и на действующую мастерскую по рыбообработке, в которой аборигены коптили, вялили, солили улов. Была тут даже своя «промышленность»: этакая мини-судоверфь открытого типа, на которой четверо мужиков ладили основу кораблика где-то пятиметровой длины.

По примерной оценке Фёдрыча в поселке сейчас обитало человек пятьдесят, не считая детей, с дюжину коих в данный момент шарились по литорали[2], собирая замешкавшуюся живность.

Квартировали аборигены в полной беспечности: вокруг селения не было даже условного забора. Ни караулов, ни часовых, ни даже самого захудалого наблюдателя. Заходи кто хочет и откуда хочет: две большие тропы и еще с десяток тропок поменьше спускались к поселку с зеленых склонов. Впрочем, кое-какая «прослойка» между внешним миром и селением была. Чуть поодаль, на большом лугу, отделенном от поселка скальной грядой, паслось немаленькое коровье стадо, которое контролировали два человека и четыре собаки. Еще дальше и метров на сто повыше кушала травку овечья отара. При ней – один человек и три собаки.

Собаки – это неприятно. Но их можно обмануть. Пастухов обмануть труднее. Повоевав в горах, майор научился принимать всерьез тамошних чабанов. Наблюдательные, черти. Всё, блин, видят, каждый след читают. Аборигены – они такие. Вот почему на ногах у майора нынче не классные ботинки с фирменными отпечатками, на каждом из которых крупными буквами написано «Здесь был чужак», а местные кожаные чуни.

Нет, мимо пастухов и собачек скрытно точно не пройти. Но это и ни к чему. Кто мешает зайти с другой стороны, где визуально – никого. Вон та тропка – оптимальный маршрут, а вот те три дерева – еще одна отличная позиция для снайпера. Или для человека, который хочет всё видеть, оставаясь невидимым сам.

При необходимости можно и в поселок проникнуть незаметно, используя как естественное прикрытие разросшийся кустарник. А уж в самом поселке прикрытий столько, что просто глаза разбегаются. Строения возведены где попало. Плюс ограды, заборы, штабели дров… Главное: хорошенько запомнить, как тут все расположено. И придумать, как заблокировать собачек, чтобы не растявкались на чужака. Но и это – дело нехитрое. Вряд ли местных псов приучали не брать хавчик из чужих рук. А для сторожевого пса, кто кормит, тот и свой.

План, на который уповал Фёдрыч, был дерзок, но вполне реалистичен.

Кто такой этот ярл? Главный местный бандит. Ключевое слово «местный». Здесь его логово. Здесь все от него зависят и никто не дерзнет покуситься. Здесь он чувствует себя в силе и в полной безопасности. Следовательно, никаких особых мер по защите общака предпринято не будет. Так в девяностые крутая братва не трудилась закрывать свои дорогие тачки. Даже на всю голову отмороженные не рискнули бы их угнать. Ну угонишь, а дальше что? Куда с ней потом?

А у Фёдрыча было куда. Он в этой игре – человек временный.

Схватил – и убежал. Пока главный местный бандос осознает пропажу, пока наладит погоню, пока отыщет след похитителя… Фёдрыча уже и след простыл. Главное – чтобы сразу не накрыли. Но это уже вопрос техники. И тут майор Федоров – корифей, потому что с лейтенантских времен обучен правилу: проникнуть на объект и выполнить задачу, как правило, легче, чем уйти в целости. А поэтому именно этой части плана и следует уделить максимум внимания. Ничего. Фёдрыч справится. Судя по братьям-хуторянам, уровень здешних парней существенно уступает не только боевикам, прошедшим ЦРУшную подготовку, но даже обычным душманам-головорезам. Главное, приготовиться к сюрпризам, которые, как знал Фёдрыч, обязательно преподнесет реальная обстановка.

Обстановка – она такая. Гладко было на бумаге… Зато и у Фёдрыча был такой опыт «действия по обстановке» – другому на три жизни хватит. Это ведь любимая формула начальства, не желающего ни ответственность принять, ни признать свою некомпетентность. Так что майор спецназа практически всегда действовал именно по обстановке. Не теряя бдительности.

Так что, возвращаясь на хутор, следы тележных колес на дороге майор заметил вовремя.

Когда майор уходил, следов на дороге не было.

Вывод: у Крашены гости. И гости эти сейчас – на хуторе, потому что следы – в одну сторону.