Украина 1991-2007: очерки новейшей истории - Георгий Касьянов

По официальным данным, только в 1997–2003 гг., то есть уже в период стабилизации, из Украины эмигрировали 90 тыс. человек с высшим образованием и около полутора тысяч специалистов со степенью кандидата и доктора наук (подавляющее большинство — в возрасте до 40 лет). Экономические потери от такого рода эмиграции оценивались, по тем же официальным данным, в $ 1 млрд ежегодно. Впрочем, отдача от трудовой эмиграции оказалась куда большей: по умеренным оценкам украинских специалистов, трудовые мигранты в 2006 году прислали в Украину от $ 2 до $ 3,5 млрд. По более размашистым оценкам, эта сумма составляла $ 23 млрд68. Наконец, по данным Международного фонда сельскохозяйственного развития, украинские «гастарбайтеры» переслали в 2006 г. $8,4 млрд. Для сравнения — за все годы независимости украинским правительствам удалось привлечь около $ 16 млрд прямых иностранных инвестиций в экономику[152]. Разумеется, официальные данные не отображают всей полноты картины, в частности сезонной миграции (инженеры, учителя и преподаватели вузов на уборке фруктов в Греции, Италии или Испании — лишь один пример). По данным омбудсмена, от 2 до 7 млн украинцев периодически выезжали за границу в поисках заработка. Количество украинцев, находящихся за пределами страны постоянно, оценивается в 1–1,3 млн человек. По данным Государственного департамента интеллектуальной собственности, Украину ежегодно покидают от 2,5 до 6 тыс. специалистов по информационным технологиям[153].

Следует заметить, что эмигрантские настроения оставалась высокими и в период социально-экономической стабилизации — в конце зимы 2004 г., по данным всеукраинского социологического опроса, только 49,8 % выпускников университетов хотели остаться в Украине, остальные были готовы эмигрировать. Почти 34 % всех опрошенных граждан Украины были готовы покинуть страну71.

В 1990-е годы Украина стала источником поставок «живого товара», войдя в зону действия новых форм работорговли. Только в 1988–1998 гг., по данным Международной организации миграции, не менее 400 тыс. женщин из Украины стали объектами новой работорговли[154]: их поставляли в предприятия секс-индустрии Европы и Ближнего Востока[155]. По утверждениям экспертов, до 90 % жертв работорговли знают, чем может обернуться для них согласие работать в «сфере услуг» за рубежом, то есть готовы идти на риск от полной безысходности у себя на родине[156]. 70 % опрошенных женщин из Восточной Европы, ставших жертвами работорговли, жили в условиях, которые определяются термином «бедность» и «абсолютная бедность»75. О размахе работорговли в Украине свидетельствует и то, что в новый уголовный кодекс 2001 г. была введена специальная статья для этого вида преступления. Об эффективности ее применения свидетельствует, в частности, такой факт: в 2003 г. в Украине было возбуждено 290 уголовных дел по факту торговли людьми. До судов дошла только половина, а приговоры вынесены по восьми. Возможно, объяснение кроется в том факте, что в систему работорговли оказываются включенными правоохранительные органы, которые, собственно, и должны расследовать такие дела. К примеру, в Днепродзержинске в 2002–2004 гг. орудовала группа милиционеров, поставлявших девочек 14–16 лет в Москву. В Киеве весной 2005 г. по представлению прокуратуры Израиля был задержан бывший гражданин этой страны, объявленный в международный розыск по обвинению в работорговле. Как оказалось, он получил украинское гражданство в течение недели и разъезжал на машине с милицейскими номерами[157]…

В 1990-е годы, впервые после Второй мировой войны, в Украину ’ вернулась проблема детской беспризорности. К 2005 г. в стране насчитывалось, по разным официальным данным, от 100 до 200 тысяч бездомных детей[158]. В среднем беспризорные дети жили на улице до 1–2 лет. По утверждению представителей государственных служб, «дети улицы» считают любые свои преступные действия нормальными, поскольку для них это способ выживания[159]. Крайняя бедность провоцировала крайние формы поиска источника доходов — доведенные до отчаяния люди продавали свои органы (на черном рынке в Украине человеческая почка стоила $ 2000–4000), некоторые врачи продавали органы умерших людей. В Харькове в начале 2000-х годов разгорелся скандал в связи со следствием над врачами, подозреваемыми в торговле органами умерших младенцев. По утверждению газеты «Грани плюс», Украина в 2004 г. занимала второе место в Европе по объемам нелегальной торговли человеческими органами79.

В категории «социально незащищенных групп» с начала 1990-х годов прочно утвердились пенсионеры и студенты — даваемые им государством льготы, связанные с проездом в транспорте, платой за коммунальные услуги, мало влияли на их поистине бедственное положение. Первые попытки начать реформу пенсионного обеспечения наблюдались еще в 1992 г., с тех пор каждое правительство декларировало эту цель в своих программах и не выполняло их. В начале 2000-х правительство В. Ющенко впервые выплатило государственные долги по пенсиям. Тогда же началась подготовка к реальной пенсионной реформе, в которой приняли участие зарубежные специалисты. Американское агентство международного развития (USAID) по запросу правительства В. Януковича предоставило финансовую и техническую поддержку.

В июле 2003 г. Верховная Рада приняла два закона, направленных на коренное реформирование пенсионной системы, и с января 2004 г. они начали действовать. Однако политика опять сработала против экономики. Начатая в 2004 г. масштабная предвыборная акция власти под названием «пенсионные надбавки» принесла своего рода «зрительный эффект» — количество денег на руках у пенсионеров действительно увеличилось — минимальная пенсия составила 284 грн в месяц. Рост бюджета Пенсионного фонда Украины был впечатляющим: 2002 г. — 22,8 млрд грн, 2003 г. — 24,5 млрд грн, 2004 г. — 39 млрд грн. На 2005 г. проектировался бюджет Пенсионного фонда 52 млрд грн, при этом в нем еще и возникал дефицит, достигавший, по оценкам Мирового банка, 19 млрд грн[160]. Правительство Ю. Тимошенко, вынужденное не только поддерживать заложенный его предшественниками уровень пенсий, но и выполнять собственные предвыборные обещания, продолжило политику подъема пенсий. На середину 2005 г. пенсионные выплаты составили 14,5 % валового внутреннего продукта81 — это был один из наивысших показателей в мире, которого не могут себе позволить и богатейшие страны Европы и Нового Света.

Впрочем, в пенсионной сфере хватало и иных крайностей, предававших ей несколько одиозную специфику; в частности, здесь также удалось создать ситуацию крайней социальной несправедливости. Средняя пенсия по стране составляла в 2000 г. 69 грн (около $ 16). «Средний пенсионер» превратился в главного потребителя макаронных изделий, круп, отвратительной дешевой колбасы и пока еще недорогого хлеба, однако выжить на «среднюю пенсию» было невозможно, поэтому все работоспособные пенсионеры старались удержаться на работе[161]. Разумеется, именно они составляли и основную массу склонившихся над грядками сезонных обитателей дачных участков. В том же 2000 г. служащие средних звеньев государственного аппарата уходили на пенсию в 600–700 грн, — величина разрыва была десятикратной[162]. К 2004 г. средняя пенсия составила 182 грн (около $ 36), однако с учетом инфляции и того обстоятельства, что она оставалась ниже уровня прожиточного минимума, ситуация мало изменилась — «среднестатистический пенсионер», а таких было подавляющее большинство, не жил, а выживал. Однако в этом же году в Украине насчитывалось около полумиллиона пенсионеров из государственных служащих, у которых размер пенсии по-прежнему в 10–15 раз превышал средний уровень, причем здесь встречались и пенсии, достигавшие эквивалента $ 2900[163].

Приблизительно в середине 1990-х годов, когда «теневая экономика» прочно утвердилась в качестве достаточно стабильного источника дохода не только для наиболее богатой части общества, но и для миллионов «средних украинцев», процесс стремительного имущественного расслоения, характерный для первых лет независимости, стал замедляться и к концу 1990-х в основном завершился. Наступила относительная и непредсказуемая с точки зрения перспектив социальная стабильность, своего рода негласный «общественный договор», предполагавший общее согласие по поводу сложившегося положения вещей с распределением общественного богатства, предполагавшего резкую поляризацию, которая, в свою очередь, сглаживалась участием значительной части населения в «теневой экономике». Аналитики все чаще сравнивали Украину с Колумбией и пророчили дальнейшую «латиноамериканизацию» Украины.