Букет незабудок - Лили Мокашь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рука Стаса зависла на полпути с новой порцией гарнира и сменила направление, целясь в мою тарелку.
– Что-то клейкий рис настолько бурной реакции не вызвал. Возьми, пока другие не расхватали. В большой семье зубами не щелкают, а хватают наперегонки.
– Я могла сама себе положить.
– Да почему ты всегда так остро реагируешь? Что бы я ни сделал, всегда брыкаешься, хотя никто не пытается обидеть.
– Может, и не пытаешься. Но и границы мои ты не уважаешь. Когда я говорю, что могу позаботиться о себе сама, ты, Стас, всегда спешишь прийти на помощь, хотя я о ней не просила.
– То есть мне не стоило отправлять Диану вместе с тобой к отцу и надоумить Артура похимичить с памятью девочек?
– Я не это имела в виду.
– А что ты имела в виду? Какие-то двойные стандарты получаются: как помогу в школе, ты даже спасибо после не скажешь, но и поперек слова тоже. А как невинно положил на тарелку пару горячих картофелин, так сразу трагедия.
– Стас, зачем ты так? Сравниваешь абсолютно разные вещи. В школе я была сама не своя и растерялась. Какие решения я могла принять, элементарно не помня, как бросилась на Артура и уж тем более как принялась его колотить? Последнее время я едва понимаю, что со мной происходит, точно телом управляет кто-то другой – темный и чужой. Если кто и устраивает драму из-за мелочи, то только ты сам, вместо того чтобы просто отступить.
– Это я-то драму устраиваю? – взвыл Стас, и я почувствовала, как все обратились в слух, пытаясь разобрать происходящее у раздачи. – Ты только что отчитала меня за жест заботы, как пятиклассника!
– Потому что это не забота! Ты эгоистично делаешь все так, как тебе кажется правильным с твоей любимой высокой колокольни самого крутого парня в школе. Одноклассницы теряют дар речи, когда тебя видят, и даже самые богатые ребята копируют именно твою стрижку и манеру одеваться. Привычка, что за каждым твоим жестом наблюдают со стороны другие и преклоняются в восхищении, уже вжилась тебе в подкорку. Ты даже не интересуешься, чего хотят другие, считая, что знаешь, как будет лучше. Но лучше для кого, Стас? Для них? Для меня?
Пальцы Станислава с силой впились в края тарелки, которую он держал. Он прожигал меня испепеляющим взглядом, и по тому, как губы Смирновы сомкнулись в тонкую линию, я догадывалась, что Стас сдерживает себя, опасаясь сказать лишнего сгоряча, но больше всего на свете мне хотелось, чтобы именно это он и сделал. Чтобы, в конце концов, был со мной честен и объяснил, какого черта всегда крутится вокруг меня.
– И вообще, у тебя есть девушка. Татьяну окружай своей опекой, а не меня. Это как минимум со стороны выглядит странно, знаешь ли.
– На что ты намекаешь?
– Девушку свою спроси, – огрызнулась я, вспомнив каждый укол от Татьяны. – Если бы ты не крутился вокруг меня, мы давно бы смогли с ней подружиться.
– Это она тебе сказала? – сквозь зубы процедил Стас.
– Не в последнее время, но все же. Ей и не надо ничего говорить: все на лице написано каждый раз, когда вы дружной компанией появлялись в стенах больничной палаты, вместо того чтобы отправиться в уютное кафе на свидание или в кино. И чего ты вообще за мной увязался?
Тарелка с хрустом треснула пополам. В руках Стаса так и осталось по одной половине. Рыба вместе с гарниром полетела на пол. Гладкие картофелины, будто в замедленной съемке, градинами летели на пол. Едва коснувшись поверхности, они разбивались, демонстрируя рыхлую серединку, и даже в таком виде продолжали выглядеть аппетитно.
– С меня хватит, – он отвел от меня взгляд и, развернувшись на пятках, поспешил к дверям, когда отец его окликнул. – Я больше не голоден. Могу я идти?
– К сожалению, нет, сын. Мне нужно, чтобы вы все оставались здесь и услышали, что я скажу. То, что происходит с Асей, касается всех нас. Будь добр, вернись за стол. Составь нам компанию.
Станислав мгновение помедлил, в очередной раз метнув на меня колкий взгляд. Диана во все глаза смотрела на происходящее с невысказанным ужасом, словно ослушаться отца в их доме было не только недопустимо, но и опасно, как наткнуться на рой взбешенных пчел. Стас тяжело сглотнул и медленно вернулся к столу, разместившись на стуле напротив отца. Владимир довольно улыбнулся и, не глядя на меня, попросил побыстрее занять место и разобраться с ужином.
Пусть я и была зла на Стаса, отчего-то я чувствовала внутри отголоски вины: не стоило затевать этот разговор на виду у семьи.
Однако когда бы еще выпала возможность поговорить со Станиславом открыто, я представить не могла, ведь каждую свободную минуту рядом со Смирновым увивалась Таня. Тонкая душевная организация влюбленной одноклассницы вряд ли пережила бы подобную перепалку.
Я ощущала себя победителем на арене, который только что отстоял границы территории у льва, и в то же время меня преследовал горький привкус поражения и утраты чего-то важного. Чего-то, что уже почти было у меня в руках, а я не сумела удержать.
Глава 11. Гость
Мой аппетит пропал, но, посчитав, что будет невежливо оставить тарелку на столе раздачи, так ничего и не попробовав, я направилась к свободному стулу рядом с Костей. Отец не стал снимать с себя куртку: напряженный, он сидел в верхней одежде за столом, будто готовясь поскорее покончить с разговорами и покинуть этот дом.
Когда я села и бросила беглый взгляд на стол, я поняла, что все ждали именно меня. Пустовало лишь два свободных места, одно из которых, как я подозревала, предназначалось Виолетте, а второе – кому-то еще.
Взгляд задержался на свободном стуле рядом с доктором Смирновым, где он с какой-то нежностью разложил столовые приборы. Точно убедившись, что нож и вилка лежат на белоснежной салфетке под идеально правильным углом, Владимир подцепил двумя пальцами узкую ножку бокала и, слегка наклонив сосуд от себя, принялся медленно наполнять его багряной вязкой жидкостью из термоса. Когда он поставил бокал на место,
