Братья - Крис МакКормик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аво чувствовал – по крайней мере, он отвечал брату утвердительно. После таких разговоров его угасший было энтузиазм разрастался, и в конце концов он спросил брата, нельзя ли ему ненадолго вырваться из Лос-Анджелеса повидать родные места? Рубен спокойно объяснил ему, насколько опасной может быть подобная авантюра – и не только для самого Аво, но и для всех остальных, для тех, кто остался дома.
– Впрочем, – успокоил его Рубен, – довольно-таки скоро мы вернемся домой, и нас будут почитать как героев.
– Я скучаю по прошлому, – сказал в ответ Аво, и лишь потом до него дошло, что эти слова означают на самом деле. Как объяснить брату, что, перебравшись в Лос-Анджелес, он совершил ошибку? Теперь все, что ему хотелось, – это, как и раньше, работать на фабрике и жить с девушкой, которую он любил с пятнадцати лет. Как объяснить брату, человеку, который пытается исправить историю своего народа, что ему, Аво, просто хочется сделать свои собственные воспоминания явью?
После некоторой паузы Рубен произнес:
– Я знаю, кого тебе не хватает.
Сквозь потолок было слышно, как смеются соседи.
Рубен продолжал:
– Мы уже почти что рядом, брат. Есть дело, ради которого мне придется приехать в Штаты, – я попрошу, чтобы меня перевели. Мы встретимся, и все будет как надо. Будем работать вместе. А потом оформим для нее вызов, и она переедет сюда. Ты что, не веришь мне? Я вышлю тебе кое-что, и это поможет тебе скрасить ожидание.
Через несколько дней Аво получил обещанное, и тут же на складе раздался долгожданный звонок. Аво понял, что их разговор послужил толчком для принятия соответствующего решения. Люди на складе ликовали – наконец-то им больше не придется следить за повседневной жизнью профессора-отрицателя!
Операции был дан старт. Двое должны будут ждать профессора у его дома и, когда тот выйдет из машины на улицу, похитят его и отвезут на склад. Там уже их будут ждать остальные вместе с Аво, обеспечивая «чистый» периметр. План действий был утвержден – до операции оставалось меньше недели. Дело назначили на вечер четверга. Все, включая Аво, подняли бокалы за успех. Наконец-то они займутся тем, что должны были сделать…
– Ты мне-то не говори «бро»! – сказала ему Валентина, когда он занимался у нее в субботу. – Но, впрочем, твой английский вполне прогрессирует. То, что надо.
– А что надо?
– А что есть, то и надо.
– А что есть?
– То, что надо. – Женщина усмехнулась. – Мокор-джан, принеси нам коньяк.
Так они и беседовали на двух языках, пока Аво не спросил Валентину, слышала ли она о событиях в Ливане? Французские военные и местные армяне пытаются там восстановить справедливость, применяя насилие, и все это ради того, чтобы напомнить общественности о жертвах геноцида.
– Ну и дураки, – отозвалась та. – Вот чего у них руки чешутся? Что за матери у них такие? Мозгов совсем нет. Они ничуть не лучше турок!
– А вот здесь ты не права, – раздался голос тетки из-за сейфа. – Что бы он ни делал, но армянин никогда не может быть подобен турку! По определению, да.
– Тут я не буду возражать, – сказала Валентина, – но, по-моему, это не настоящие армяне. Вы оба согласны со мной? Ни один армянин просто так не убьет человека ни за что. Эти – не христиане, они не нашей крови.
– Ну, разве что иногда, – возразила тетка. – Ради защиты семьи…
– Да, разумеется. Когда к тебе вламываются в дом с оружием, ты должен защищаться. Но когда это случилось шестьдесят лет назад, а ты теперь взрываешь бомбу на рынке, где полно народу… Какая же тут защита? Армяне так не поступают.
– Но они не взрывают никаких бомб на рынках, – парировала тетка. – Они атакуют посольства и дипломатические представительства.
– Пока что…
– Возможно.
– Ну а ты, Аво, что об этом думаешь? – повернулась к нему Валентина. – Я права? Или ты придерживаешься тетушкиного мнения?
– Все это ужасно, – выговорил Аво. – Просто ужасно, бро.
– Да уж, тут трудно не согласиться, – кивнула женщина. – И перестань все-таки говорить мне «бро»!
За прошедшие выходные Аво разнял в «Выстреле» семь драк и выгнал из сортира парочку, которой приспичило заняться там сексом. А потом в заведение зашел человек, одни сказали бы – средних лет, другие – пожилой. Волосы с проседью, на руках татуировки. Сам того не ожидая, Аво разговорился с ним. В процессе разговора выяснилось, что ему вроде как предлагают новую работу. Причем сначала Аво даже и не обратил внимания на этого чувака с хвостом на голове, пока тот сам не представился ему.
– Давай во второй половине дня, бро, – предложил ему Аво, потому что на первую половину у него были запланированы дела. Мужик пожал ему руку.
В одиннадцать сорок пять утра следующего дня Аво подошел к телефону-автомату рядом с «Выстрелом». Он прекрасно помнил номер телефона, что был нацарапан на заднике обложки учебника прямо под биографией автора. Набрав нужные цифры, Аво представил, как электрический сигнал идет по проводу дальше. Вот он минует «Выстрел», потом доходит до крыши дома, где он однажды видел птичье гнездо. Аво буквально видел, как сигнал проходит по каждой веточке этого гнезда, а затем по кабелям, что ведут из города, как понесется через Форест-Лаун-Драйв мимо знаменитого кладбища, где гниют старые кости известных и не очень людей, минует Голливуд-Боул с его неоновыми сполохами, и дальше – через долину Сан-Фернандо, через Васкес-Рокс, где зубчатые плиты наносов выбиваются из земли шлифованными пластинами разлома Сан-Андреас. Для Аво эти слои, которым больше миллиона лет, были бесстрастными зубами времени. И вот его голос спустился по проводам в дом у скал, и другой голос, проделав тот же путь в обратном направлении, примчался к нему обратно.
– Слушаю вас, – раздалось в трубке. – Кто говорит?
– В четверг вечером, бро. Будь осторожней, парень, о’кей?
– Простите, кто это?
Аво замялся, прежде чем выговорить поармянски слово ճրագործ – злодей, разбойник.
– Это ведь вы, профессор, да? Они придут за тобой, бро. Операция назначена на вечер четверга.
– Это что, шутка? Мне смеяться или бояться?
Все дело в произношении, думал Аво, в несоответствии между его сердцем и выговариваемыми словами. Плохое знание языка превращало каждое сказанное им слово в ребус, дурацкую игру.
– Ты лжешь насчет геноцида, бро, я ненавижу тебя, я не знаю, зачем ты это делаешь, ты убиваешь целые семьи снова и снова, навсегда. Это большое зло, – сказал он, сжимая металлический шнур в кулаке. –
