Нейромант - Уильям Гибсон

— Окей. Но Зимнее Безмолвие сказал, что Арм-

Белый лоскут заслонил пространство, заполнился крупным планом безумных голубых глаз. Кейс мог лишь смотреть. Полковник Вилли Корто, специальные силы, штурмовая группа Кричащий Кулак, нашел свой путь обратно. Изображение было неясным, дерганым, плохо сфокусированным. Корто использовал навигационную деку «Ханивы» для связи с «Хосакой» на "Маркусе Гарвее".

— Кейс, мне нужен отчет о потерях на Омаха Тандер.

— То есть, я… Полковник?

— Держись там, мальчик. Помни свои тренировки.

Но где же ты был, мужик? тихо спросил он у страдающих глаз. Зимнее Безмолвие встроил нечто, названное Армитажем, в кататоническую крепость по имени Корто. Убедил Корто, что Армитаж это реальная штука, и Армитаж ходил, говорил, строил схемы, обменивал данные на капитал, выступал посредником Зимнего Безмолвия в той комнате в "Чиба Хилтон"… И теперь Армитаж ушел, унесенный ветрами безумия Корто. Но где был Корто, все эти годы? Падал, сожженный и слепой, с сибирского неба.

— Кейс, тебе это трудно будет принять, я знаю. Ты офицер. Тренировки. Я понимаю. Но, Кейс, и Бог мой свидетель, нас предали.

Слезы покатились из голубых глаз.

— Полковник, ээ, кто? Кто предал нас?

— Генерал Гирлинг, Кейс. Ты можешь знать его по кодовому имени. Ты знаешь человека, о котором я говорю.

— Да, — сказал Кейс, и слезы продолжали течь, — Мне кажется, я знаю. Сэр, — добавил он, под влиянием импульса. — Но, сэр, полковник, что же конкретно мы должны делать? Я имею в виду, сейчас.

— Наш долг в этот момент, Кейс, заключается в том, чтобы улететь. Спастись. Выйти из-под удара. Мы можем дотянуть до финской границы, к завтрашним сумеркам. Полет с ручным управлением над верхушками деревьев. Задевая седалищем, мальчик. Но это будет только начало. — Голубые глаза прищурились над загорелыми скулами, мокрыми от слез. — Только начало. Предательство идет сверху. Сверху…

Он отступил от камеры, темные пятна на его порванной саржевой рубашке. Лицо Армитажа было похожим на маску, безучастным, но Корто был настоящий шизоид, болезненность въелась в каждый непроизвольно напрягшийся мускул, искажая дорогостоящую хирургическую работу.

— Полковник, я слышу вас. Слушайте, полковник, хорошо? Я хочу открыть этот, эээ… черт, как это называется, Дикс?

— Замок переходного отсека, — сказал Флэтлайн.

— Открыть замок переходного отсека. Просто скажите вашей центральной консоли там открыть его, ладно? Мы к вам быстро поднимемся, полковник. Потом мы сможем поговорить, как выбраться отсюда.

Лоскут исчез.

— Блин, я думаю, ты меня только что потерял там, — сказал Флэтлайн.

— Токсины, — сказал Кейс, — ёбаные токсины, — и отключился.

— Яд? — Мэлкам следил через поцарапанное синее плечо своего старого «Санио», как Кейс выпутывался из g-сетки.

— И отцепи эту проклятую штуку от меня… — он дергал за катетер «Техас». — Как медленный яд, и эта жопа наверху знает, как остановить его, а сейчас он безумнее сортирной крысы.

Он тормошил перед костюма «Санио», забыв, как работают замки.

— Боссман тебя отравил? — Мэлкам почесал шею. — У меня, если что, аптечка есть.

— Мэлкам, ради Христа, помоги мне с этим проклятым костюмом.

Сионит оттолкнулся ногами от розового пилотского модуля.

— Спокойно, мон. Отмерь дважды, отрежь однажды, мудрецы говорят. Мы поднимемся туда…

В гофрированном рукаве, который вел от кормового шлюза "Маркуса Гарвея" к промежуточному шлюзу на яхте «Ханива», был воздух, но они держали костюмы закрытыми. Мэлкам исполнил пассаж с балетной грацией, останавливась только для того, чтобы помочь Кейсу, который начал неуклюже кувыркаться сразу, как только шагнул из «Гарвея». Белые пластиковые стены рукава фильтровали резкий солнечный свет, из-за чего не было теней.

Шлюз «Гарвея» был покрыт заплатами и вмятинами и украшен лазерной гравировкой в виде сионского льва. Шлюз «Ханивы» был кремово-серый, пустой и первозданно чистый. Мэлкам вставил свою руку в перчатке в узкую выемку. Кейс увидел, как его пальцы зашевелились. Красные светодиоды ожили в прорези, начав обратный отсчет от пятидесяти. Мэлкам вынул руку. Кейс, опираясь одной рукой на люк, почувствовал вибрацию запорного механизма сквозь свой костюм и кости. Круглый сегмент серой оболочки начал втягиваться в борт «Ханивы». Мэлкам ухватился за выемку одной рукой и за Кейса другой. Шлюз забрал их с собой.

"Ханива" была сделана на заводах «Дорнье-Фудзицу», ее интерьер сформирован той же философией дизайна, которая произвела «Мерседес», возивший их ранее по Стамбулу. Стены узкого промежуточного отсека были отделаны шпоном под черное дерево, а пол выстлан серой итальянской плиткой. Кейс ощутил себя, будто он вторгся в приватный спа-салон какого-то богача. Яхта, которая была собрана на орбите, никогда не предназначалась для посадки. Ее плавные, осиные очертания были просто стилизацией, и все в ее интерьере было рассчитано на то, чтобы увеличить общее впечатление скорости. Когда Мэлкам снял свой потертый шлем, Кейс последовал его примеру. Они висели в шлюзе, вдыхая воздух, слабо пахнущий сосной. С тревожным привкусом горелой изоляции.

Мэлкам потянул носом.

— Беда здесь, мон. На любом корабле, если унюхаешь такое…

Дверь, обтянутая темно-серой замшей , плавно скользнула в свое гнездо. Мэлкам оттолкнулся от эбеновой стены и ловко проплыл в узкий проем, в самый последний момент развернув свои широкие плечи. Кейс неуклюже последовал за ним, перебирая руками по расположенному на высоте пояса поручню.

— Рубка, — сказал Мэлкам, показывая в бесшовный коридор с кремовыми стенами, — должна быть там.

Он запустил сам себя с помощью еще одного легкого толчка. Откуда-то сверху Кейс расслышал знакомое стрекотание принтера, выдающего распечатку. Звук стал громче, когда Кейс последовал за Мэлкамом за еще одну дверь, в клубящуюся массу смятых распечаток. Кейс выхватил из нее ленту скрученной бумаги и взглянул на нее.

0 0 0 0 0 0 0 0 0

0 0 0 0 0 0 0 0 0

0 0 0 0 0 0 0 0 0

— Сбой системы? — Сионит ткнул пальцем в перчатке на колонку нулей.

— Нет, — сказал Кейс, вылавливая свой дрейфующий шлем, — Флэтлайн сказал, что Армитаж стер память в здешней Хосаке.

— Пахнет, будто он стирал лазером, ты знаешь? — Сионит оперся стопой о белый скелет швейцарского тренажера и пролетел через плавающий лабиринт бумаг, отталкивая их от своего лица.

— Кейс, мон…

Человек был малого роста, японец, его горло притянуто к спинке узкого шарнирного стула чем-то вроде тонкой стальной проволоки. Проволока была невидима там, где она пересекала черный темперлон подголовника, и настолько же глубоко она врезалась в гортань. Единственный шарик темной крови застыл там словно странный драгоценный камень, черно-красный жемчуг. Кейс увидел грубые деревянные ручки, висящие на каждом конце удавки, будто изношенные обломки ручки метлы.

— Интересно, сколько он уже так? — сказал Кейс, вспоминая послевоенные похождения Корто.

— Он знает, как пилотировать корабль, Кейс, боссман?

— Может быть. Он был в специальных войсках.

— Ну, этот японский парень, больше не пилот. Не уверен, что у меня самого легко получится. Очень новый корабль…

— Короче, найди нам рубку.

Мэлкам нахмурился, кувыркнулся назад и оттолкнулся. Кейс последовал за ним в помещение побольше, вроде гостиной, разрывая и сминая куски распечаток, которые опутывали его петлями по пути. Здесь были еще шарнирные стулья, что-то напоминавшее бар, и «Хосака». Принтер, все еще выбрасывающий свой бумажный язык, был встроенным в переборку модулем, изящное углубление в панели из вручную отполированного шпона. Кейс запустил себя над кругом из стульев к принтеру и нажал на белый выключатель слева от гнезда. Трескотня остановилась. Он повернулся и посмотрел на «Хосаку». Ее лицевая часть была насквозь продырявлена по крайней мере в двенадцати местах. Дырки были маленькими, круглыми, с почерневшими краями. Крохотные сферы яркого сплава кружились вокруг мертвого компьютера.

— Угадал, — сказал он Мэлкаму.

— Рубка заперта, мон, — сказал Мэлкам с противоположного конца гостиной. Освещение померкло, разгорелось и померкло снова. Кейс выдрал распечатку из принтера. Опять нули.

— Зимнее Безмолвие? — Он осмотрел коричнево-бежевую гостиную, пространство, исчерканное плавающими бумажными каракулями. — Это ты в освещении, Зимнее Безмолвие?

Панель рядом с головой Мэлкама сдвинулась, обнаружив маленький монитор. Мэлкам опасливо дернулся, вытер пот со лба пеновставкой на тыльной стороне своей перчатки, и развернулся, чтобы изучить дисплей.

— Ты разбираешь японский, мон?

Кейс мог разглядеть какие-то символы, мигающие на экране.