Убийство Короля Нага - Джессика М. Батлер

Она медленно кивнула, скрестив руки. Что происходит? Он говорил как-то не так. Она его видела? Действительно видела? Это действительно он? Откуда ей знать?

Случались и другие вещи. Что же это было?

Она прищурилась и посмотрела на него.

— Я… Что с тобой не так? Где ты тогда? — Ее взгляд упал на метку на его плече. У короля нага тоже была такая отметина. Она была гораздо больше похожа на ту, что оставляют после пронзания копьем. — Кто ты на самом деле?

— Я… — Выражение его лица исказилось, голос прервался. Его лицо покраснело до зелено-голубого оттенка.

— Кто ты на самом деле! — потребовала она. — Покажи мне, как ты выглядишь на самом деле!

— Я не знаю, почему это происходит, — закричал он.

Страдание исказило его черты. Но это было еще хуже. Он изменился — превратился в того, кем был на самом деле. Его кожа стала сине-зеленой, тело расширилось и удлинилось, волосы стали длиннее, а штаны и ноги превратились в длинный хвост, который доставал почти до другого конца комнаты. На его плечах образовались острые чешуйки, щетинившиеся от эмоций. Он поднял руки.

— Нет! — закричал он. Его голос стал глубже и медленнее. — Нет, Солт-Свит. Это… — Он жестом указал на свое тело, когти блеснули в слабом свете. — Это не то, кем я являюсь. Он изменил мою форму, но не меня.

К ней вернулось осознание. Воспоминания. Дым. Наркотики.

Монстр!

Она отпрянула еще дальше, схватившись за подушку.

— Ты пытался обмануть меня. Опять! Что ты с ним сделал? Это низко даже для змеи! Зачем ты мучаешь меня? Убирайся! — Она швырнула в него подушкой.

— Я не знаю, как тебя убедить… — Он поднял руку, чтобы прикрыть лицо. Подушка безвредно отскочила от него. — Это я. Я Тенгрий! Твой Цикори!

— Уходи. Я больше никогда не хочу тебя видеть! Она вскочила на кровать и схватила другую подушку. — Ты чудовище! — Она ударила его подушкой по голове, когда он начал тянуться к ней. — Ты убил его и убиваешь мою семью! Как ты вообще смеешь существовать!

Она швырнула в него еще одну подушку и отпрыгнула в сторону. Пол исчез, и она оказалась в темноте. Ее душил рваный всхлип. Как ей выбраться из этого места? Как она могла все исправить, если не смогла убить даже одного жалкого нага!

Тенгрий рывком проснулся. Его нутро сжалось от боли. Ох. Это был такой плохой выбор.

Голова раскалывалась. Который час? Он приподнялся с подушки, уперся одной рукой в холодный камень. Водяные часы в дальнем углу комнаты показывали, что сейчас раннее утро.

Во сне время шло гораздо быстрее.

Уже другой день. Креспа. Он на мгновение задергал головой. Глухой стук не собирался утихать в ближайшее время.

Вероятно, она будет без сознания еще четыре-пять часов, не меньше. В первый раз, когда он принял травяной сбор, он проспал почти десять часов не двигаясь. Но это давало ему немного времени, чтобы попытаться хоть как-то исправить ситуацию.

Открыв дверь в маленький кабинет, он обнаружил ее, развалившуюся на одной из подушек и храпящую. Вся комната была в беспорядке: книжные полки разобраны, мебель перевернута, ящики вывернуты. Все, кроме книг. Они были аккуратно сложены в углу.

Он поправил диван, закрепил его на месте, чтобы он не сдвинулся от землетрясения, и положил подушки на место. Затем он поднял ее и положил на диван. Убедившись, что в пурпурно-синем тканом покрывале нет осколков стекла или керамики, он накрыл ее, и подоткнул одеяло. Его руки задержались на ее плечах.

Она действительно была прекрасна. Ее медово-каштановые волосы вились вокруг плеч, путаясь в многослойном ожерелье из темной кожи. Она была намного больше, чем он ожидал. Даже когда она наморщила лоб, словно попала в кошмарный сон. Возможно, так оно и было. Возможно, он снился ей и сейчас. Тот, кем он оказался. Тот, кем, как она боялась, он был. И кого боялся он сам.

Он начал отводить прядь ее волос со щеки, но остановился, увидев собственные когти. Он отшатнулся, его плечи напряглись.

Неудивительно, что она хотела убить его. А ведь она еще не видела его в самом худшем виде.

Его веки сомкнулись. Разлом откроется и выплеснет наружу еще больше ядовитого топлива кошмара. И ничего не поможет — у них ничего нет. Он прижал руку ко лбу. Насколько хуже может быть?

Солт-Свит теперь была здесь. Солт-Свит была Авдаумом. Авдаумы не страдали, но они были уязвимы. Особенно когда такие, как он, сходили с ума.

Его внутренности скрутило. До сих пор он избегал этого. Он держался за рассудок, даже когда эта ужасающая энергия проникала в него и заполняла его разум всеми худшими страхами и ужасами. Он боролся и с худшими проявлениями этой формы. Он пытался вернуть себе человечность. Не было уверенности в том, что наступит окончательное безумие.

Но если… нет. Он глубоко вздохнул. Он не позволит этим мукам завладеть его мыслями. У всего есть решение.

Они что-нибудь найдут. Каким-то образом. До этого он найдет для нее безопасное место. И какой-нибудь способ все объяснить.

В наружную дверь тихонько постучали. Он не сразу пошел к ней. Он знал этот звук. Приносили завтрак.

Не то чтобы у него был большой аппетит.

Через несколько минут он подошел к двери и забрал поднос. Слухи дошли до всех. На завтрак было две полные порции. Надо будет еще раз поблагодарить Дулс. Почти полная потеря формы не помешала ей сохранить чувство сострадания и стремление к нормальной жизни. Сегодня на завтрак была соленая рыба с грибным хлебом и свежая вода.

Когда он вносил подносы, ему пришла в голову еще одна идея.

Солт-Свит рассказывал ему о завтраках. Иногда после страшной ночи или дурных снов ее брат Чикади или сестра Тапир делали на завтраке улыбающиеся лица.

У него не было фруктов, которые могли бы вызвать улыбку. Только поджаренный грибной хлеб и соленая рыба. Поэтому он взял нож и вырезал улыбающееся лицо на каждом ломтике хлеба. Возможно, не самое привлекательное. Но хоть что-то.

Что-то должно было достучаться до нее.

Мысль о том, что она не знает его, — нет, она узнает. В конце концов. Должен быть какой-то способ. Должен быть.

Потеряв всех членов семьи и почти всех друзей, он не мог — не хотел — потерять единственного человека, который делал его жизнь сносной.

Но, возможно, он не станет снова накачивать ее наркотиками.

Он поставил маленький восьмиугольный столик