Элохим - Эл М Коронон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Должен признаться, я тебя подвел с твоим поручением. Я упустил момент, и вышло так, что Рубен опередил меня и предложил при рабби встретиться с тобой за ужином у него.
– И убить меня там. Нет, я буду играть по своим правилам. Кто предлагает правила игры, тот обычно ее и выигрывает. Но я ему предложу честный бой.
– Где? Он теперь не согласится на встречу с тобой где-нибудь в другом месте.
– Скорее всего.
– Брат, скажи, способен ли ты убить его при жене и дочерях?
– Наверно, да. Если не будет иного выбора.
– Ты теперь напоминаешь мне Давида.
– Я и есть Давид.
33
– Моро, ну ты удивил народ сегодня своим выступлением! – сказал за ужином Ферорас своему брату.
– Этого я и хотел, – ответил самодовольно царь Ирод. – Главное они проглотили все, что я сказал. Теперь можно приступить к делу. Тебе, Феро, надо взять на себя непосредственное руководство строительством Храма и держать меня в курсе. А тебе, Пато, надо заняться набором строителей. Понадобится много людей, десятки тысяч. Сарамалла уже занят снабжением Храма всем необходимым стройматериалом.
За продолговатым столом царь Ирод сидел напротив Соломеи. По правую руку от царя сидела Соломпсио, по левую – Ольга, лицом к лицу. Дальше сидели, также лицом к лицу, жены-племянницы царя, дочери Соломеи и Ферораса, а еще дальше сам Ферорас и принц Антипатр. После смерти матери Соломпсио прочно заняла ее место за столом. По настоянию Соломеи и Ферораса, их дочери, также получили постоянные места за семейным столом, уступая их лишь принцам Александру и Аристобулу во время их пребывания в Иерусалиме. Остальные жены поочередно и по выбору царя делили между собой единственное свободное место, на котором сидела теперь Ольга.
– Моро, не понимаю, зачем ты посадил эту солому рядом с собой? – спросила Соломея.
– Мея, она вскоре станет царицей. Кстати, зовут ее Лоло.
– Только через мой труп! Этого еще нам не хватало. Кошмар какой!
– Не кипятись, Мея. Успокойся. Чем она тебе не нравится?
– Кто она? Откуда? Кто ее родители? Никто не знает. Какая-то безродная. Может выкинуть все, что угодно!
– Ты лучше посмотри на свой род, – вскипела Соломпсио. – Кто ты такая сама? Чего тут глаголешь о роде!?
– Моро, когда-нибудь ты пристегнешь эту маленькую сучару!?
– Сама ты сучара!
– Угомонись, Сосо. И не оскорбляй ее. Она же тебе родная тетя. Имей уважение.
– Она первая обозвала меня. Кто она такая, чтобы оскорблять меня?
– Мея, ты тоже попридержи свой язык за зубами. Не позволяй себе оскорбительных слов. Понятно!?
– Ну, конечно. Я же не хасмонейская принцесса!?
– Да, я хасмонейская принцесса! А ты кто? Ноль без палочки! – съязвила Соломпсио.
– Нет, ты видишь, Моро!? Ты видишь, как она разговаривает со мной!? Как ее мать. Кошмар! Яблоко от яблони недалеко падает!
– Я тебе не яблоко, старая дура! И не смей трогать мою мать! Понятно!?
– Не трогай ее мать, Мея, – приказал царь. – И закрой рот!
– Чего ты затыкаешь мне рот, Моро? Ей можно оскорблять меня, а мне молчать!? А!?
– Да угомонитесь вы обе или нет!? Дайте, спокойно посидеть за столом.
Жены-племянницы, как две близняшки, хлопали длинными ресницами, глядя то на Соломею, то на Соломпсио. Ферорас едва заметно ухмылялся под нос. Принц Антипатр тайно под столом гладил колено дочери Соломеи, своей двоюродной сестры и мачехи одновременно. А Ольга спокойно ела куриное крылышко, не обращая внимания ни на кого.
– Мея, зря ты начала этот разговор, – сказал примирительно Ферорас. – Смотри, сидит себе спокойно, никому не мешает. И красивая такая. Прелесть! Приятно сидеть за одним столом.
– Она чужая, Феро, – стала оправдываться Соломея, – не член семьи. У нас могут быть разговоры государственной важности…
– Мея, не смеши меня! – сказал царь. – Какой государственной важности разговор может быть за семейным ужином? К тому же она ни бельмеса не понимает еще. Видишь, даже не замечает, что о ней говорят.
Соломея ничего не ответила и взяла с тарелки куриную ножку. Жены-племянницы также занялись едой. А Соломпсио подняла со стола золотую чашу с вином и, сделав глоток, покровительственно взглянула на Ольгу.
– Абба, – сказал принц Антипатр, возвращая разговор к Храму, – но я не заметил на их лицах благодарности.
– Что поделаешь, Пато! Народ всегда неблагодарен.
– Не народ, а иудеи, – вставила Соломея, облизывая пальцы.
Соломпсио смерила ее гневным взглядом.
– Я вообще не понимаю этих иудеев, – сказал царь. – Чем больше делаешь для них, тем меньше они тебя уважают. Что за люди!? Постоянно тебя подозревают в чем-то дурном.
– Потому что сами дурные, – сказал Ферорас. – Судят обо всех по мере своей испорченности.
– Вот именно, – подтвердил принц Антипатр. – Я хоть и мало ездил по миру, однако видел Рим и Афины. И нигде не встречал таких недоверчивых людей, как иудеи.
– Но при этом считают себя выше всех людей, – саркастически добавил Ферорас. – Считают себя богоизбранным народом. Прелесть какая! А!? Единственным народом на земле, которого посетил Всевышний. Только неясно, зачем это Ему понадобилось?
– Чтобы понюхать противный еврейский запах! – сострил принц Антипатр.
Глаза Соломпсио яростно засверкали.
– Такие противные, мерзкие людишки, – продолжил Ферорас. – И видом не выдались, и умом особо не блистают. А воображают из себя черт знает кого.
– А как у них дома пахнет!? – начала Соломея. – Не зайдешь! Как у них женщины воняют!? Кошмар! Козой!
– Сама ты козой воняешь, дура! – закричала внезапно Соломпсио и запустила золотую чашу в Соломею.
Чаша пролетела через весь стол и угодила Соломее в лоб. От неожиданности все замерли. Соломея вскочила с места. На лбу мгновенно вздулась шишка. Царь прыснул, но подавил свой смех.
– Хватит с меня! Я больше с этой взбесившейся сучарой за один стол не сяду!
– Сама ты сучара! Старая дура! Получила свое!? Теперь можешь идти!
– Моро, я больше не могу!
Соломея зарыдала, как маленькое дитя. Потом отвернулась и выбежала из комнаты. Жены-племянницы одна за другой вскочили из-за стола и побежали за ней.
– Теперь видишь, Сосо, до чего ты ее довела!? – укорил царь Соломпсио.
– Это она меня довела.
– Сосо, не понимаю, почему ты вышла из себя? – удивился Ферорас. – Ты же, прелесть моя, не иудейка!
– Как не иудейка, я самая настоящая иудейка!
– Как это настоящая иудейка!? – возразил Ферорас. – Ты наша дочь! Идумейка!
– У меня мать иудейка. Значит, и я иудейка.
– У них это по матери считается, а не по отцу, – вставил знающе принц Антипатр.
– Не знал, что не считаешь себя идумейкой, – сказал грустновато Ирод. – А как братья?
– Они тоже себя считают иудеями.
– Но иудеи-то вас не принимают за настоящих иудеев, –
