Связанные страстью - Элейн Барбьери

Побуждаемая огромным желанием и таким же, как у Мэтта, нетерпением, Саманта не протестовала, когда они опустились на пол и Мэтт накрыл собой ее тело. Затем она с шумом втянула в себя воздух и вскрикнула, знаменуя таким образом торжественный момент проникновения в ее святая святых. Проникновение осуществилось торопливо, резко и грубовато, но она не возражала, поскольку тоже изнывала от страсти, которая усилилась, когда он начал продвижение вглубь.

Она была полностью готова и присоединила собственные движения к толчкам, осуществлявшимся внутри ее тела, дабы они с Мэттом могли двигаться в одном ритме. Ее ресницы затрепетали, когда она почувствовала, что готова взлететь на вершину блаженства. По напряженному выражению лица Мэтта она поняла, что он готов последовать за ней. Так и случилось.

Она молчала и тогда, когда Мэтт подхватил ее на руки, отнес на постель, лег рядом и они продолжили заниматься любовью. Саманта лепетала что-то неразборчивое, когда Мэтт снова был готов взлететь вместе с ней на вершину блаженства, а потом делал это еще и еще раз, сдерживая усилием воли собственную потребность выплеснуть семя в ее лоно.

Лишь парой часов позже, когда утомленный Мэтт заснул рядом с ней, Саманта попыталась отвлечься от происходящего и тоже смежила веки, но сон ее был поверхностным, и она часто просыпалась. Мэтт засопел во сне, придвинулся к ней и обнял за плечо, и тут она пробудилась окончательно, ибо реальность снова властно заявила о себе и на нее нахлынули воспоминания. Прежде всего она вспомнила о том, какое огромное удивление испытала, когда увидела Мэтта, поджидавшего ее в густой тени за пределами «Трейлз-Энда».

Черт побери! С самого начала он заставил ее идти по ложному следу, ибо хранил от нее в секрете существование брата-близнеца. Не говоря уже о том, что он предал свою нареченную невесту — женщину, которую наверняка уважал больше, чем Саманту.

А что же остается на ее долю? Буйный чувственный восторг, бесконечное вожделение, торжество плоти и мысль о том, что время останавливается, когда они занимаются любовью, наплевав на все разделяющие их обстоятельства? Чем все это закончится?

Неожиданно Саманта осознала истину, причем с такой ясностью, что у нее перехватило дыхание. Положив голову на плечо Мэтта, она втянула исходивший от него мужской запах и подумала о том, какой он великолепный мужчина и как его мужественность и красота шокируют ее, заставив на время забыть обо всем на свете, даже о миссии, представлявшейся ей прежде самой важной в ее жизни.

А все потому, что она его полюбила, причем полюбила по-настоящему.

Только вот Мэтт, хотя и испытывал к ней аналогичные чувства, в чем не могло быть никаких сомнений, ни разу не сказал, что любит ее.

Самантас силой смежила веки, пытаясь сдержать слезы, которые при мысли об этом текли у нее по щекам.

Шон отдыхал во временном импровизированном лагере. Он долго жил на свете, и ему было не впервой созерцать у себя над головой вместо потолка звезды и чувствовать под собой вместо перины грубошерстное походное одеяло, покрывавшее твердую поверхность земли. Нельзя также сказать, что он был новичком по части поисков интересовавшего его объекта, скрывавшегося в дикой местности, каковые поиски обычно начинались с рассветом и заканчивались, когда усталое солнце садилось за гору или холм.

Задание у него было не из легких. Фактически Саманта предложила ему найти незнакомых людей, живших в какой-то заброшенной хижине, расположенной, по ее собственному выражению, «где-то к северу» от города. Она также сказала, что, согласно собранной ею информации, эти люди вполне могли оказаться грабителями банков, разыскиваемыми агентами Пинкертона. Сама она, правда, от поисков отказалась, мотивируя это тем, что занялась расследованием на предмет обнаружения улик на территории ранчо, принадлежавшего человеку, которого подозревала в причастности к ограблениям.

Несомненно, Саманта вряд ли рассчитывала, что он быстро найдет этих людей, или «чужаков», как их здесь называли, поскольку предложенный его вниманию адрес отличался, мягко говоря, полной неопределенностью. Все это настраивало Шона на скептический лад, Тем более шестое чувство говорило ему, что ответ на загадку, которую она собиралась разгадать, находится под подушкой у Мэтта Стрейта.

И тем не менее он решил действовать согласно сделанному ему Самантой предложению.

Ответ на вопрос «почему» напрашивался сам собой. Он дружил с Томасом Риггом, но тот уже умер, остались лишь воспоминания об их дружбе. Иными словами, он любил Саманту так же преданно, как и ее отца, хотел, чтобы мечты девушки воплотились в жизнь, и ради этого готов был на любые жертвы.

Однако реакция Саманты на его появление озадачила Шона. Прежде всего он не поверил в ее объяснения относительно отправленной ему телеграммы, Она всегда была весьма самостоятельной девицей и привыкла рассчитывать на себя. Возможно, она отправила пресловутую телеграмму в момент душевной слабости и теперь сожалеет об этом? К моменту его приезда она уже знала, какое примет решение, и в помощи Шона не нуждалась. Но как бы то ни было, жребий брошен, и он оказался здесь. Если разобраться, его мгновенную реакцию спровоцировал сам факт того, что она послала за ним, поскольку он просто-напросто испугался за Саманту — уж слишком это было для нее нехарактерно и, возможно, свидетельствовало об опасности. Так что, какой бы ни была причина вызова, он не уедет отсюда, пока не убедится, что девочке никто и ничто не угрожает.

Подтвердив мысленно свое решение помогать Саманте при любых условиях, он расслабился и стал готовиться ко сну. Глаза у него затуманились, и когда он смотрел на небо, ему казалось, что луну будто затянуло облаком, каковой факт, по его мнению, знаменовал скорый приход Морфея.

Ночь окончательно вступила в свои права, и все вокруг было окутано мраком.

Разведенный Шоном костер потрескивал.

Ночной ветерок шелестел в листве деревьев.

Но Шону все эти звуки были хорошо знакомыми он, проигнорировав их, погрузился в глубокий сон.

Саманта чувствовала себя очень комфортно в объятиях Мэтта, лежавшего рядом с ней. Его тело излучало тепло и особый мужской запах, присущий лишь ему одному. Она вдыхала этот запах полной грудью, надеясь запомнить его. А потом высунула язык и лизнула Мэтта в плечо, желая попробовать на вкус плоть, находившуюся так близко от нее.

— Мм… Как вкусно! А главное…

Уж не грезит ли она, вдруг задалась вопросом Саманта и открыла глаза. Затем бросила взгляд на постель рядом с собой. Тусклый свет занимающегося утра проникал в комнату сквозь щели висевших на окнах штор. А потом она увидела наблюдавшие за ней знакомые светлые глаза. В следующее мгновение губы Мэтта соприкоснулись с ее губами, и Саманта, желая продлить поцелуй, буквально впилась губами в его губы. Итак, после всего того, что у них было, он ее не оставил. Осознание этого внушало надежду.