В поисках короля - Елена Бушаева

— Рут не стала бы меня есть! — Поддержал его Хмель. — Правда, Рут?

— Тебя — нет. — Усмехнулась варварка.

— Вот видишь… что значит «тебя — нет»?! А кого бы стала?

— Не бери в голову. — Посоветовала дикарка. — Никто не будет тебя есть. Гаррет шутит.

— Ну, «никто» это сильно сказано, но мы точно не будем. — Степенно кивнул демон.

— Нет, подожди! Рут, ты что, не отказалась бы от человечины, как какое-то отродье Сатаны? А может, ты уже даже пробовала?

— Отстань. — Рут досадливо мотнула плечом. — Что ты заладил?

— Скажи, что не ела живых людей! — Потребовал Хмель, хватаясь за сердце.

— Я не ела живых людей. — Послушно повторила Рут, но Хмеля это не успокоило.

— А мертвых?!

— Нет.

— Я тебе не верю!

— Как хочешь.

— Рут, побойся Троеликой, так ела или нет?! Гаррет, хватит ржать, богомерзкое ты отродье! Наверное, она была очень голодна…

— Хмель! Еще немного, и я передумаю! — Вспылила Рут. — Что тебе за дело, что я ела? Вон, Хольт мне рассказывал, иные лорды вообще жрут одну траву, даже не варят и не жарят.

— Старый Хольт, твой учитель? — Поинтересовался Гаррет.

— Нет, молодой, его сын.

— Хольт-душегуб? — Не поверил Герк. — Ты была у него в плену?

— Что? — Не поняла Рут. — Нет, конечно, он мой… друг.

— И что означает эта заминка? — С сарказмом спросил Гаррет. — Не просто друг?

— Не просто. — Со вздохом согласилась Рут. — Но я не хочу о нем говорить.

— Он тебя обесчестил? — Допытывался Герк.

Рут остановилась, подняла глаза к небу и взмолилась Утешающей дать ей терпения.

— Расскажи лучше про Деву озера. — Обратилась она к Хмелю. — Которая дарит неразлучники достойным.

— Да собственно это все, что я знаю. — Хмель немного покраснел. — И еще то, что их обнажают только ради боя.

— Я расскажу. — Перебил его Герк. — Это древнее сказание, насчитывающее несколько вариантов. Самая первая запись о Деве появилась еще до изгнания Сатаны из Рая…

— Ближе к делу. — Нетерпеливо перебил его Гаррет. — Что за Дева?

— Однажды раненый в бою рыцарь забрел в неведомый лес. — Послушно начал Герк. — Он не помнил, как там очутился, потому что потерял сознание, и конь его шел без направления, туда, куда тянула его жажда. Рыцарь очнулся только тогда, когда упал в воду. Тогда он, шатаясь, поднялся, все вокруг виделось ему словно в тумане, и он понял, что это место заколдовано.

— А может, потому что он ранен был, и у него в голове мутилось? — Хмыкнула Рут.

— Он понял, что это место заколдовано. — С напором повторил Герк. — Из тумана появилась обнаженная дева, прекрасная, как первый поцелуй…

— Вообще, первый поцелуй больше бывает взаимно неловким и вообще не очень удачным… — вставил Гаррет.

— Хорошо, прекрасная, как первая брачная ночь…

— Это только если для невесты она не первая. — Не сдалась Рут. — Слыхал, как женятся варвары в роду Хольтов?

— Замолчите, вы! — Сердито потребовал покрасневший Хмель. — Дайте ему сказать!

Рут и Гаррет переглянулись и пожали плечами, Герк взглядом поблагодарил Хмеля и продолжил.

— Она наклонилась над рыцарем, и спросила, не хочет ли он лишить ее невинности. И несмотря на то, что дева была прекраснейшей из всех, кого он видел, он отказался, потому что не мог обесчестить девушку, не бывшую ему женой, ладно, говорите, а то вас сейчас разорвет.

— Можно подумать, твой рыцарь крестьянок не валял!

— У меня варварки были, им вообще все равно, кто ты и как тебя зовут, если нравишься…

— А то, что он был ранен, ты уже забыл? В такие моменты не до лишения невинности прекрасных дев!

— А может, он ее побоялся просто? Ходит в лесу голая в заколдованном месте, я бы тоже не стал…

— В общем, он отказался. — Подытожил Герк, сам начавший невольно улыбаться. — Тогда дева улыбнулась и сказала, что он истинный рыцарь, раз не захотел ее позорить, и значит, он достойнее достойных. Она коснулась его ран, и они зажили. И протянула ему волшебный меч, и сказала, что он будет служить ему, но он не должен разлучать его с ножнами, иначе меч потеряет половину своей волшебной силы или хуже, будет постоянно требовать крови.

— Да, все верно. — Не удержался Хмель. — Я знаю иных, у кого мечи, если давно в ножны не входили, изрядно портят им характер…

— Я тебе сейчас нос разобью. — Пригрозил Гаррет.

— Вот, что я говорил! — Хмель торжествующе показал ему язык, Гаррет досадливо дернул плечом. — А дальше что было?

— Дальше рыцарь, вооруженный волшебным мечом, сел на коня, разыскал свое войско и помог им одолеть врага. Он был так храбр и доблестен, что дочь побежденного лорда не устояла перед ним и отдала ему свое сердце…

— Конечно не устояла, у него же был волшебный ме-е-еч!

— Заткнись, Рут! Вам вообще ничего нельзя рассказывать! Вы все опошлите! — Вскипел Герк под заливистый хохот спутников. — Это древняя легенда!

— Лордские россказни всегда до ужаса скучные.

— Потому что это метафоры! Они не обязаны соответствовать жизни! В них важен стиль, язык…

— И смысла нету! История должна быть интересной…

— Чтобы кишки высыпались, мозги брызгали и кровища ручьями лилась, слыхал я ваши басни!

— И скабрезностей побольше. — Добавил Гаррет. — Люблю их истории, особенно если рассказчик хороший попадется.

— Скоро деревня. — Перебил его Хмель. — Обойдем или заночуем там?

— Обойдем. — Хмуро бросила Рут. — Моррек.

— Заночуем. — Не согласился Гаррет. — Если он нас ищет, то у лорда Преста. Никто не знает, куда мы делись.

— Вы тупые. — Вздохнул Герк. — Ни один крестьянин в здравом уме не пустит на порог варварку и наемника. Про тебя я вообще молчу, чешуйчатая ты харя.

Рут, которой раньше не доводилось спрашивать мнения крестьян о том, хотят ли они видеть ее в своих домах, озадаченно замолчала. Гаррет тоже приуныл.

— Вот вы дурачье! — Фыркнул Хмель. — Надо уметь оценивать свои сильные и слабые стороны. Варварку и наемников они, может, и не захотят видеть, а вот дешевую рабочую силу… понимаете, о чем я? Гаррет, тебе придется перекинуться. Эх, а я только рубашку нагрел…

Как ни настороженно смотрели на них крестьяне, оборотистый Хмель все же сумел договориться с одной вдовой на постой. Молодая еще, но согнутая горем женщина, поседевшая от забот прежде срока, сурово окинула взглядом не менее суровую компанию и отвела их в пустой дом.

— Большой. — Оценила Рут.

— Для большой семьи. — Эхом откликнулась женщина, с ненавистью сминая в руках грязное полотенце. — Всех убили варвары.

Если она думала, что Рут смутится, она ошиблась.

— Не всех, судя по тем, которые во дворе бегают. — Цинично парировала варварка.

— Мы приступим к работе завтра. — Хмель поспешно затолкал Тринидад в дом. — А сейчас нам бы поесть и это… помыться.

Женщина окинула взглядом троих мужчин, ни один из которых варваром не был, и это слегка примирило ее с присутствием наглой явно шалавистой девки, наверняка кувыркавшейся со всеми троими, так ей, бесстыднице, и надо.

— Парильня топится. Еды мало, но что есть. Завтра, если хорошо покажете себя, дам больше. Пока не заслужили.

Несмотря на угрозы, женщина принесла довольно еды, хоть и простой. Также она дала путникам хлеба, на который они накинулись, будто стая голодных волков. И еще она принесла мужские вещи, новые, добротно сшитые.

— Моих сыновей и мужа. — Тускло сказала она. — Им больше не нужно. Давайте свои, я постираю.

— Эх, вот это жизнь! — Чистый распаренный Хмель раскинулся на кровати, явно предназначавшейся для молодых супругов.

Растерявшей щепетильность Герк лежал с другого края.

— Какое счастье, когда тепло! — Поддержал он. — О Троеликая, и чисто!

— Счастье! — Огрызнулась по-прежнему злая и грязная Рут, чья очередь идти в парильню была последней. — Что он там делает так долго?!

— Я бы оттуда сутки не вылезал. — Мечтательно протянул Хмель, пьяным от счастья взглядом уставившись в потолок. — В каждой косточке теперь тепло!

— Заткнись. — Сердито бросила Тринидад. — Эта поганая крестьянка даже не дала мне одежды! Вам-то есть, что напялить на себя!

— Я бы поглядел на тебя в платье. — Теперь мечтательный взгляд Хмеля устремился на Тринидад. — А то у варварок принято только штаны носить. Захочешь, по привычке, руку под юбку запустить, а там облом…

— Неправда, мы носим платья. В праздники, на свадьбу… дочери вождей тоже ходят в платьях. Они, конечно, не такие, что ты привык видеть, но на штаны точно не походят.

— Возьми мою рубашку.

Хмель потянулся и стащил через голову ту, что дала ему крестьянка.

— Спать будешь в ней, а наутро твоя одежда высохнет.

Тринидад поймала брошенную вещь и встала.

— Все. Сил моих больше нет. Пойду прогоню его, а то он весь жар изведет.