Конан, варвар из Киммерии - Роберт Говард

— Семь месяцев назад, Константинус, — сказал Конан, — я висел там, а ты сидел здесь.

Константинус не отвечал. Он облизывал серые губы, и его мускулы натянулись, как канаты, вдоль худощавого тела. Зрачки расширились от боли и страха.

— У тебя лучше получается причинять мучения, чем переносить их, — спокойно сказал Конан. — Я висел там, на кресте, как висишь ты, и я выжил благодаря обстоятельствам и живучести, свойственной варварам. Но вы, цивилизованные люди, изнежены жизнью. Итак, Константинус, я оставляю тебя в компании с птицами пустыни!

Он жестом показал на коршунов, чьи крылья мелькали над головой. С губ Константинуса сорвался нечеловеческий крик отчаяния и ужаса.

Конан натянул поводья и направил лошадь к караванной дороге.

Голодные коршуны кружили над крестом, опускаясь все ниже и ниже…

Драгоценности Гуахаура

Повесть

1 Пути интриги

Скалы круто вздымались над колыхающимся изумрудным морем джунглей.

Россыпи камней у подножия склона поблескивали под лучами восходящего солнца, скалы, в которых кое-где сверкали вкрапления кварца, казались неприступными. Но человек, продолжавший утомительный путь наверх, был уже на половине пути к вершине.

Он родился в горах, поэтому уверенно взбирался по страшным скалам, проявляя поразительную силу и ловкость. Его единственной одеждой была пара коротких бридж, к поясу которых крепились меч и кинжал. Его сандалии были перекинуты через плечо.

Кожа человека была бронзовой от загара, грива черных прямых волос удерживалась серебряным обручем. Хороший глазомер, крепкая мускулатура, цепкие длинные пальцы отлично служили ему. В ста пятидесяти футах под ним волновались джунгли. В сотне футов над ним на фоне утреннего неба выделялся край скалы.

Он поднимался, извиваясь, как червяк. Осторожно нащупывал руками и ногами углубления и выступы в скале, иногда подтягивался на самых кончиках пальцев.

Временами человек останавливался. Отдыхая, он выискивал в зеленом пространстве джунглей какие-либо признаки присутствия людей.

Вершина скалы была уже недалеко. Чуть ниже виднелась ниша. Это была маленькая пещера. Локти человека легли на ее край. Скорчившаяся коричневая мумия со сложенными на ссохшейся груди руками и опущенной сморщенной головкой сидела в нише. Конечности ее были перевязаны сыромятными ремнями, которые превратились в сгнившие обрывки. Время превратило одежду мумии в пыль. Между скрещенными руками и склоненной головой был сверток пергамента, от времени приобретший цвет старой слоновой кости.

Поднимавшийся вытянул руку и выдернул сверток. Не рассматривая, он сунул его за пояс, подтянулся на руках и встал в отверстии ниши. Прыгнув вверх, он схватился за край скалы и, подтянувшись, оказался на вершине скального массива.

Человек отдышался и осмотрелся. Перед ним лежала огромная чаша, три или четыре мили в диаметре. Стенки ее были покрыты густой растительностью. Скалы окаймляли лес со всех сторон.

Человек вздохнул с облегчением.

В центральной части чаши виднелись мраморные купола и крыши дворцов. Миф оказался реальностью. Внизу лежала легендарная покинутая столица королевства Кешан — город Алкменон.

Кешан был варварским королевством, лежавшим в восточных землях Кума, где широкие луга сливались с лесами, которые наступали с юга. Большинство населения были негры. Правители — принцы и жрецы — имели смуглую кожу и претендовали на происхождение от белой расы, которая в легендарное время управляла королевством со столицей Алкменон.

Противореча друг другу, легенды искали объяснения ухода жителей из города. Рассказы о сокровищах Алкменона, которые люди называли Зубами Гуахаура, были очень туманны. Считалось, однако, что ценность сокровищ превосходит богатство туранских королей. Этих легенд оказалось достаточно, чтобы привлечь в Кешан киммерийца Конана.

Он проделал долгий путь через степи, джунгли, горы и нашел королевство, хотя для многих северных и западных народов оно представлялось всего-навсего мифом.

Прибыв в Кешан, Конан не сумел узнать точное местонахождение сокровищ, кешанцы не любили любопытных чужеземцев.

Но Конан не пал духом. С холодной уверенностью он предложил величавым вельможам королевского двора ценные подарки. Киммериец заявил, что он профессиональный воин и пришел в Кешан в поисках работы. Если ему хорошо заплатят, он обучит королевских солдат приемам ближнего боя и поведет их против Пунта, заклятого врага Кешана. Конан знал, что недавние территориальные приобретения Пунта вызывают сильную обеспокоенность короля Кешана.

Это предложение было не таким уж дерзким. Подвиги Конана на южных берегах, где он был главарем черных корсаров, сделали его имя известным и в Кешане. Им восхищались и его боялись во всех негритянских королевствах.

Он не отверг испытания, придуманные осторожными повелителями. Стычки на границах не прекращались, позволив киммерийцу прекрасно продемонстрировать всем настоящее искусство рукопашного боя.

Его безрассудная свирепость покорила повелителей Кешана, и казалось, что его планы будут счастливо осуществлены.

Конан хотел подольше пробыть в Кешане, чтобы раскрыть тайну местонахождения Зубов Гуахаура. Но произошло неожиданное: во главе посольства из Зимбабве в Кешан прибыл Тхутмекри.

Киммериец знал этого человека уже давно. Тхутмекри был авантюристом и мошенником. Он отрекомендовался как доверенное лицо правителя Зимбабве. Король этой страны предлагает силами чернокожих коженосцев Кешана, шемитских стрелков и наемников Зимбабве захватить королевство Пунт, из которого были выдворены зимбабвийские торговцы.

В качестве платы за уничтожение Пунта король Зимбабве требовал монополию на торговлю с Кешаном и его данниками. Как залог верности в этом союзе Тхутмекри просил Зубы Гуахаура. Он поспешил заверить короля Кешана, что эти сокровища будут находиться во дворце Зимбабве позади приземистых золотых идолов Дагона и Деркето в священной гробнице королевства, чтобы закрепить соглашение между Кешаном и Зимбабве. Это заявление вызвало усмешку у Конана.

Союз с могущественной державой, очевидно, был более престижным и перспективным для короля Кешана, нежели предложение Конана. Поэтому киммериец не стал бороться с Тхутмекри и его шемитским партнером Загжебой за влияние на короля Кешана. Он понимал, что успех миссии Тхутмекри будет равнозначен полному крушению его замыслов.