Последний соблазн - Вэл Макдермид

Петра отозвалась, когда аэропорт остался позади:

— Мне удалось арендовать для вас квартиру в том же доме. Двумя этажами ниже. Вам не составит труда приходить и уходить, не попадаясь никому на глаза.

— Спасибо. Насколько мне известно, вы встречаетесь с ней в женском оздоровительном клубе и там обмениваетесь информацией?

— Да, правильно. Боюсь, в клубе вы не сможете к нам присоединиться, — усмехнулась Петра.

— Да уж. Итак, с Кэрол я могу видеться дома, а с вами? На работе? Мне ведь нужен доступ к информации, так что там, по-видимому, лучше всего?

Петра поморщилась:

— Тони, с этим не все просто. Понимаете, официально я пока не имею права заниматься этим серийным убийцей. Поэтому если вы появитесь у нас, то мой шеф непременно задаст мне кучу неприятных вопросов. Вот если бы вы могли работать у меня дома. Я все отлично устроила, правда. Да и материалы у меня там.

— Отлично, если вы не возражаете, что я буду путаться у вас под ногами. Обычно я работаю по многу часов. И мне не терпится побыстрее начать.

— Материалы из Гейдельберга и Лейдена уже пришли. В Бремен я послала запрос, так что скоро должны прислать рапорт о том, как проходит расследование. Я сказала им, что их дело вроде бы имеет отношение к тому, чем мы сейчас занимаемся. Думаю, они с удовольствием разделят со мной эту ношу. У них там мало людей, и им не хватает опыта в расследовании преступлений, выходящих за рамки самых обычных.

— Прекрасно. Мне нужна вся информация, какую только можно достать.

— Я рада, что вы соблазнились этим делом.

Тони искоса посмотрел на Петру. Если она настолько честолюбива, что позволяет себе нарушать правила, то, скорее всего, не будет возражать, если он выложит ей все.

— Не только делом. Я был знаком с Маргарет Шиллинг.

— Черт! Прошу прощения. Кэрол мне не сказала.

— Кэрол не знает. У вас была возможность сообщить ей, что я тут? — спросил Тони, не желая продолжать разговор на больную для него тему смерти Маргарет.

— Надеюсь, вы не против, что я пока ничего ей не сказала? Сегодня вечером она в первый раз встретится с Радецким, и важно, чтобы ее ничто не отвлекало.

— Вы правы. Мы повидаемся завтра.

— Она будет рада. Ведь она очень ценит вас.

— Я тоже буду рад.

— Хорошо, когда рядом человек, соединяющий с реальной жизнью, — проговорила Петра, резко повернув руль, чтобы не ткнуться в подрезавшую ее машину. — Тупица, — пробурчала она.

— Если только я не помешаю ей держаться в образе.

— А меня больше волнует, как бы она не отождествилась с Кэролин Джексон. Радецкий — мерзавец, но очень обаятельный. Ему трудно противостоять, особенно если никого нет рядом. Думаю, ваше присутствие ей поможет.

— Надеюсь. А ее проницательность поможет мне в создании психологического портрета. У нее потрясающе неординарное мышление. Она может посмотреть на дело с совершенно неожиданной точки зрения и увидеть то, чего никто другой ни за что не увидит.

— Когда вы приступите к работе?

— Прямо сейчас. Если вы не против, я закину вещи, а потом вы, может быть, отвезете меня к себе домой?

— Хорошо. Я дам вам ключ, чтобы вы не зависели от меня. Приходите, когда хотите. Вы меня совсем не побеспокоите, даже не думайте об этом. Я редко бываю дома и сплю как убитая. — Петра свернула в тихий переулок. — Ну вот мы и на месте. Я вас провожу.

Тони последовал за Петрой в крохотное помещение консьержки рядом с главным входом. Покончив с регистрацией, он прошел вместе с ней в большой холл.

— Ваша квартира на втором этаже. Кэрол живет двумя этажами выше, в квартире четыреста два. Я подожду вас здесь.

Тони кивнул и нажал на кнопку вызова лифта. На сей раз он сжег за собой все мосты. Слишком долго он внушал себе, что может быть хамелеоном, подделываться под окружавший его мир, под чужие жизни, потому что у него практически нет собственной. Однако постепенно к нему пришло понимание того, что это неправда. На этом свете жила уникальная личность, имя которой Тони Хилл. И чем отчаяннее он старался избавиться от нее, тем громче она кричала о себе. Прочь слабость, прочь условности. Он это он: охотник, нюхающий воздух в поисках почти неуловимого запаха добычи. Он снова там, где ему место, и это было чудесно.

Кэрол не осталась равнодушной к ассоциациям, которые вызывала у нее опера. Сидя в заднем ряду партера Берлинской оперы, она слушала «Das Schlaue Fuchslein», или «Лисичку-плутовку» Леоша Яначека. Наверное, опера могла бы отвлечь ее от собственных проблем, но эта лишь напоминала об опасностях ее миссии. Сначала первый акт. Пленение лисички егерем, ее попытки защитить себя от сексуальных домогательств барбоса и издевательств детей, ее расправа над курами и своевременный побег.

«Я и есть эта лисичка-плутовка», — размышляла Кэрол. Ей предстоит заставить Радецкого думать, будто он подчинил ее себе и она послушна ему. И при этом надо не заглотнуть наживку и не раскрыть свои намерения. Кэрол понимала, что ей во что бы то ни стало надо найти способ держать Радецкого на коротком поводке. А потом она проникнет в его курятник, унесет его цыплят к себе домой, пожарит их и постарается сбежать, чтобы он не заставил ее за это расплачиваться.

К концу первого акта, когда обозначилось противостояние лисички и людей, Кэрол встала и, стараясь не шуметь, вышла из зала. У нее громко стучало сердце, сводило живот. Несмотря на легкое платье из темно-синего шелка, она чувствовала, что обливается потом. Жуткий выплеск адреналина был мучителен. За ее спиной послышались аплодисменты. Теперь или никогда, сказала она себе и направилась к лестнице, которая вела к ложам. С левой стороны, как и сказала Петра.

Петра отлично справилась с домашней работой. Согласно ее сведениям, Радецкий с недавнего времени вновь стал посещать оперу. Обычно он сидел один в своей ложе, не выходил во время антрактов и избегал встреч с приятелями и знакомыми. В буфете он не бывал никогда, предпочитая пить шампанское в ложе, куда его загодя приносил кто-то из работников театра.

— Это эффектное место для первого свидания, — сказала Петра. — Он всегда бывал в опере с Катериной, так что теперь наверняка будет во власти воспоминаний.

Тони согласился, что место выбрано с психологической точки зрения правильное, и Кэрол должна использовать свое преимущество. Застигнутый врасплох, Радецкий будет более беззащитен, чем в деловой обстановке.

Кэрол поднималась по лестнице, и толстый ковер заглушал шум ее шагов. Двери уже открыли, и публика, переговариваясь и смеясь, покидала зал. Некоторое время Кэрол шла против людского потока, потом скользнула в боковой коридор. Петра сказала: вторая дверь направо. Поглядев на дверь и мысленно произнеся молитву ангелу-хранителю, если таковой у нее имеется, Кэрол взяла сумочку под мышку и постучала.

Ответа не последовало. Она постучала еще раз, теперь погромче. Прошло несколько минут, прежде чем дверь распахнулась. На пороге появился Тадеуш Радецкий и встал, возвышаясь над Кэрол на добрых шесть дюймов. «Фотограф был к нему несправедлив», — неожиданно подумала Кэрол. Даже в ярости он был на диво хорош. Отлично сшитый смокинг подчеркивал широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги.

— Was ist? — не предвещавшим ничего хорошего тоном спросил он, прежде чем успел посмотреть на нежданную гостью.

Кэрол не успела промолвить ни слова, как в его сознании уже отпечаталось ее лицо. Радецкий буквально отпрянул от нее, другого слова она не могла подобрать, к тому же никогда прежде ей не приходилось видеть ничего подобного. Тадеуш выпрямился во весь свой гигантский рост и одновременно сделал шаг назад. Глаза у него стали круглыми, а рот вытянулся в ниточку, и он затаил дыхание.

— Прошу прощения. Я не собиралась вас пугать, — произнесла Кэрол по-английски, изображая удивление.

А у Тадеуша одно выражение на лице сменялось другим, третьим, так что Кэрол легко читала его мысли. Неужели перед ним призрак? Нет, призраки не разговаривают. Неужели галлюцинация? Нет, галлюцинация не стала бы изъясняться по-английски. Но если это не призрак и не галлюцинация, то кто же эта женщина, стоящая на пороге ложи, которую он делил с Катериной?

Кэрол воспользовалась смятением Тадеуша и вошла в ложу. Он отступил еще на несколько шагов и натолкнулся на кресло, потому что не сводил глаз с лица Кэрол. Глубокие вертикальные морщины прорезали его лоб.

— Кто вы? — спросил он, скорее, едва слышно прохрипел, и его голос ничем не напоминал тот, которым он задал свой первый вопрос, когда распахнул дверь.

— Вы Тадеуш Радецкий? — спросила Кэрол, удерживая удивление на лице. — Я не ошиблась ложей?

— Мне известно, кто я такой. Я хочу знать, кто вы?

Тадеуш несколько оправился от потрясения и задал свой вопрос тоном, почти похожим на тон цивилизованного человека.