Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года - Инна Соболева

Сделать это довольно трудно: с прусским королём Наполеон встречался редко и неохотно, демонстративно его игнорировал. Это русского царя он обнимал, предлагал разделить с ним Европу, отчеркивая на карте границы империй по Висле. И даже подарил ему «лишние» территории, которые ранее в состав России не входили. А Пруссия… Он решил, что такого государства больше не существует. И только просьбы царя Александра спасли страну которая самоуверенно продолжала считать себя великой державой. В мирном договоре так и было записано: исключительно «из уважения к его величеству императору всероссийскому» Наполеон соглашается с существованием Пруссии.

По условиям подписанного обоими императорами союзного договора из отторгнутых от Пруссии польских земель создавалось герцогство Варшавское под протекторатом Наполеона. Именно эта часть договора меньше всего устраивала Александра: он не желал допустить возрождения польской самостоятельности. Или – готов был создать единую Польшу под своей короной. Но в польском вопросе Наполеон оказался непреклонен. Именно территория герцогства Варшавского станет в недалёком будущем плацдармом для нападения на Россию.

Кроме того, Тильзитский договор обязал Россию примкнуть к континентальной блокаде Великобритании и прекратить с ней политические отношения. Разрыв традиционных торговых связей с Англией был крайне невыгоден тем, чьё материальное благополучие во многом зависело от продажи британцам продукции русского сельского хозяйства. Хотя, с другой стороны, отказ от покупки английских товаров способствовал развитию отечественной промышленности. Не менее важно и то, что Тильзитский мир давал России передышку в Европе, позволял бросить все силы на разрешение конфликтов с Турцией и Швецией.

Как бы то ни было, по случаю ратификации Тильзитского мира Александр награждает Наполеона высшей наградой Российской империи – орденом Святого апостола Андрея Первозванного.

Решение Александра заключить мир было на тот момент единственно разумным политическим шагом. Но очень скоро российское общество забудет, в каких условиях император решился просить мира (будут помнить только те, кто уцелел в фридландской битве).

Тильзитским миром Александра будут попрекать до конца его дней. Что странно и несправедливо. Именно в Тильзите царь действовал (впервые!) в интересах своей страны. И успешно эти интересы защитил. Россия, потерпевшая поражение в войне, потерявшая в битве при Фридланде цвет своей армии, дипломатическими усилиями Александра I сумела оградить свои границы от вторжения победоносного противника, сохранить свой престиж, не разделить участь разгромленной, оккупированной, униженной Пруссии и оттесненной на вторые роли Австрии. Более того, произошло то, чего не случалось ни разу в истории войн: наголову разбитая страна не теряла, а приобретала новые земли.

Александр впервые мягко, но решительно отказался идти на поводу английской политики, так что нетрудно представить, как раздражено было его «своеволием» британское правительство, готовое драться с Наполеоном до последнего солдата, разумеется, русского, в крайнем случае – немецкого. Английские дипломаты и разведчики в Петербурге получили указания любой ценой добиться расторжения Тильзитского мира.

Не без их влияния любящая матушка встала во главе оппозиции собственному сыну. Тильзитский договор стал для неё прекрасным поводом продемонстрировать свою неутолённую жажду власти.

Сын откровенно писал ей из Тильзита: «Мы будем иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение этого драгоценного времени наши средства и силы… а для этого нам надо работать в глубочайшей тайне и не кричать о наших вооружениях и приготовлениях публично, не высказываться открыто…» Но просчитать долговременные цели императора Марии Фёдоровне было не по силам, она продолжала в своём салоне открыто осуждать новую политику Александра, подогревать оппозиционные настроения.

Елизавета Алексеевна писала своей матери в Баден в августе 1807 года: «Императрица, которая как мать должна была бы поддерживать, защищать своего сына… вследствие самолюбия… дошла до того, что стала походить на главу оппозиции; все недовольные, число которых очень велико, сплачиваются вокруг неё, прославляют её до небес».

Именно приспешники Марии Фёдоровны начали в это время атаку на Сперанского, которая закончилась ссылкой самого талантливого из помощников Александра. Император не устоял против давления оппозиции. Можно сказать, что Сперанского он предал, чтобы хоть как-то обезопасить себя. Ведь шли разговоры о необходимости убрать его с трона и заменить более решительным противником Наполеона.

Шведский посол в Петербурге граф Стединг докладывал своему правительству 28 сентября 1807 года: «Недовольство против императора всё более возрастает, и со всех сторон идут такие толки, что страшно слушать… Забвение долга доходит даже до утверждений, что вся мужская линия царствующей семьи должна быть исключена и, поскольку императрица-мать и императрица Елизавета не обладают надлежащими качествами, на трон следует возвести великую княгиню Екатерину». Эти планы стали известны и Наполеону. Он встревоженно писал своему послу в Петербург: «Надо быть крайне настороже в связи со всякими дурными слухами. Англичане насылают дьявола на континент. Они говорят, что русский император будет убит».

Так что Александру I после Тильзита пришлось нелегко: нужно было нейтрализовать недовольство Англии, успокоить своих друзей – прусских короля и королеву, да ещё и противостоять внутренней оппозиции, грозящей переворотом. Анонимные письма, напоминавшие о судьбе отца, вздумавшего дружить с Наполеоном, он получал с завидной регулярностью.

«Польский вопрос»

Пишущие об Отечественной войне 1812 года часто умалчивают о том, что к новому военному столкновению с Наполеоном Александр начал готовиться сразу после подписания Тильзитского мира. В 1807 году годовые расходы России на армию увеличились в два раза. Не исключено, что это делалось, чтобы успокоить чрезмерно активную Марию Фёдоровну и её деятельных сторонников. Но – едва ли эта причина была главной. Александру самому претило положение вассала Наполеона, хотя вассалом он, конечно же, не был. Он был партнёром. Но – что греха таить – всего лишь «младшим партнёром». Это казалось унизительным… Тем более что император французов не шёл ни на какие уступки в самом для России важном: в решении судьбы Польши.

Собственно, такого государства – Польша – давно уже не существовало. Три могучие державы, Россия, Австрия и Пруссия, разделили между собой земли Речи Посполитой. Действовали с особой жестокостью – мстили: когда-то Польша побеждала их армии, захватывала их земли. И пусть это было давно – такое не забывается.

И вот наступает эпоха Наполеона. Он сокрушает всех обидчиков Польши и становится для поляков единственным, кто может вернуть их родине былое единство и могущество, – полубогом. Наконец великий воин (он же – великая надежда) прибывает в Польшу. Как его ждут! Как встречают! Адам Мицкевич пишет:

За нас, – все хором восклицают, —

Сам Бог: с Наполеоном – он,

А с нами – сам Наполеон!

Среди восторженно встречающих будущего освободителя (в эту его миссию верят все) – юная, прелестная Мария Лончиньская, недавно против воли выданная замуж за графа Валевского, годившегося ей в деды. Она тайком приезжает на почтовую станцию в маленький городок Блонь, где Наполеон должен остановиться, чтобы поменять лошадей. Сквозь толпу пробирается к карете императора, целует руку спасителя любимого Отечества, восклицает: «Мы счастливы, тысячу раз счастливы видеть вас на нашей земле! Наша родина ждала вас, чтобы воспрянуть!»

Пройдут годы, и она расскажет: «Я находилась тогда в каком-то безумном трансе, когда, словно ощутив какой-то взрыв внутри, выражала ему охватившее меня чувство. Не знаю, право, как мне, такой застенчивой по природе, удалось это сделать. Часто вспоминая об этом, я не могу всего объяснить, определить, какая же неведомая сила подтолкнула меня, заставила произнести эти слова». Похоже, эта неведомая сила – сила судьбы императора Наполеона: этой польской красавице, которая поступила вопреки воспитанию, обычаям, положению, бросившись встречать хозяина всей Европы, предстоит сыграть немалую роль в его жизни, да и в судьбе Франции. Восторженная патриотка произвела впечатление на Наполеона. Когда Марию нашли и передали ей желание императора встретиться с ней наедине, она возмутилась и отказала категорически: когда ехала, чтобы только взглянуть, только услышать голос, видела в нём спасителя Отечества, а уж никак не мужчину, способного покуситься на её честь.

Атаки продолжались долго и без всякого успеха. Наполеон, не знавший отказа ни в чём, был уязвлён. Его интерес к неприступной полячке рос… Вот лишь несколько слов из его письма: «Придите! Придите! Все ваши желания будут исполнены. Стоит вам только сжалиться над моим бедным сердцем, и ваша родина станет для меня ещё дороже». Вероятно, ему доложили, что Мария – пылкая патриотка, что её отец, Мацей Лончиньский, участник восстания Костюшко, умер от ран, полученных в сражении с русской армией, а значит, последние слова письма не оставят её равнодушной. Но она молчит…